Вечный Огонь Эры Мирового Воссоединения.

[Quangel]

УМЕР ВИКТОР АНПИЛОВ

15 января 2018 года в возрасте 72 лет скончался известный политический деятель, председатель исполкома движения "Трудовая Россия" Виктор Анпилов. Сообщение о смерти появилось на на его официальной странице Facebook. «Сегодня, не приходя в сознание после инсульта, умер Виктор Анпилов», — говорится в тексте сообщения. Виктор Анпилов скончался в возрасте 72 лет.

Виктор Иванович Анпилов родился в 1945 году, после окончания факультета журналистики МГУ работал переводчиком в Высшей комсомольской школе. С 1977 по 1984 годы он был комментатором Главной редакции радиовещания на страны Латинской Америки Гостелерадио СССР. Уволился оттуда в 1991 году. В 1990-м был избран депутатом Моссовета от 401-го Солнцевского избирательного округа Москвы, стал членом фракции коммунистов. В 1991-м был избран секретарем ЦК Российской коммунистической рабочей партии (РКРП). Также является одним из основателей движения «Трудовая Россия». Был организатором и участником многих акций протеста против Ельцина в 1992-1993 годах. В октябре 1993-го поддержал Верховный совет в конфликте с Ельциным, был арестован, однако в 1994-м освобождён из следственного изолятора «Лефортово» по решению Госдумы. В 2006—2007 годах принимал участие в совещаниях и митингах общественного движения «Другая Россия». Участник многочисленных «Маршей несогласных». В 2014-м поддержал присоединение Крыма к России. В качестве кандидата в президенты в 2018 году поддерживал Павла Грудинина от КПРФ.

[Quangel]

[Quangel]

«Братство - затасканное, несчастное слово. Но иногда оно приходит в минуты крайней нужды и опасности — бескорыстное, святое, никогда больше в жизни неповторимое. И тот не жил и ничего не знает о жизни, кто не лежал ночью, вшивый, рваный, и не думал о том, что мир прекрасен, и как прекрасен! Что вот старое свалилось, и жизнь дерется голыми руками за свою неопровержимую правду, за светлых лебедей своего воскресения, за нечто незримо большее и лучшее, чем вот этот кусок звездного неба, видного в бархатное окно с выбитым стеклом, — за будущее всего человечества. Начнется день, в который кто-нибудь умрет, в последнюю секунду зная, что смерть — это только между прочим, не самое главное, и Свияжск опять не взят, и на грязной стене куском мыла по-прежнему написано: „Пролетарии всех стран, соединяйтесь!“»

ЛАРИСА РЕЙСНЕР - революционер, комиссар, писательница
1918 г., г.Свияжск, политотдел штаба 5-й армии

(с) "Коммунистический Мир" https://vk.com/kom_mir

[Quangel]

С.Кургинян "Машина Зла".

Позиция советского человека: ужасные обстоятельства не расчеловечивают человека, связанного со смыслом. Пока нить смысла натянута, человек способен карабкаться по ней вверх и многое выдержать

Итак, задавшись целью исследовать истоки фашистской жестокости, Лилиана Кавани в итоге приходит к выводу, что проблема коренится вовсе не в особенностях немецкой культуры, немецкого духа. А в том, что природа любого человека, вне зависимости от его национальной принадлежности, двойственна. В нем содержится и доброе, и злое начало, но злое — мощнее.

Подобно спящему вулкану, зло может до поры до времени бездействовать. Детонатором чаще всего становятся внешние катастрофические обстоятельства — например, война. Эти катастрофические обстоятельства высвобождают то, что в обычное время сковано в человеке рамками культуры (традиции, религии, морали и т. п.). Под натиском катастрофических обстоятельств рамки начинают трещать и рушиться, и силы зла выходят наружу.

Сопротивляться «зверю, вышедшему из бездны» человек не способен, утверждает Кавани. А раз так, то он либо добровольно встает на путь зла, либо зло подминает и трансформирует его. Третьего не дано.

Непричастными злу оказываются лишь те, кого судьба вообще уберегла от столкновения с подобной ситуацией: «Иногда мы проживаем целую жизнь и показываем себя только с хорошей стороны, но это лишь потому, что не пришлось оказаться в особых обстоятельствах…».

Таким образом, непричастность человека злу никогда не является результатом его свободного выбора. Непричастность злу — везение, счастливый лотерейный билет, не более того.

Чем интересна для нас концепция Кавани? Новизной? Нет. Проблема крайне сложного соотношения тонкой культурной пленки (образовавшейся, по историческим меркам, относительно недавно) и всей многотысячелетней толщи дочеловеческого, звериного в человеке — поднята задолго до нее. Фридрих Ницше описал соотношение культурного и дочеловеческого начал формулой: «Культура — лишь тоненькая яблочная кожура над раскаленным хаосом». Зигмунд Фрейд посвятил изучению «раскаленного хаоса», назвав его термином «бессознательное», значительную часть своей жизни.

Значит, дело не в том, что Кавани вступает на нехоженую тропу. А в чем?

Интересны последовательность и нас­тойчивость, с которой она транслирует средствами кино свою концепцию, притом, что концепция — ложная, и сама она это понимает (ниже я приведу аргументы в пользу данного утверждения). Действует Кавани наступательно. Если в фильме «Ночной портье»(1974 г.) она опирается на единичный пример (ведь не всякая заключенная концлагеря воспламенялась страстью к своему мучителю, как героиня ее фильма), то в более поздней работе «Шкура» (1981 г.) расширяет «доказательную базу». Вместилищем зла под воздействием обстоятельств — немецкой оккупации — здесь становится уже не отдельный человек, но население целого города.

Сюжет фильма основан на автобиографическом романе Курцио Малапарте, осуществлявшем в 1943 году связь с вошедшими в Неаполь представителями Пятой американской армии. Этот роман, опубликованный в 1949 году, вызвал в Италии большой скандал — итальянцы отказывались узнавать себя в персонажах, изображенных автором. Еще бы! Малапарте писал: «Вы даже не представляете себе, на что способен человек, ...  чтобы спасти свою шкуру... Сегодня терзаемые и терзающие, убиваемые и убивающие люди совершают вещи удивительные и омерзительные, но уже не во имя спасения своей души, а для спасения собственной шкуры...»

Неаполь, каким застают его американцы после немецкой оккупации, в фильме Кавани вполне сравним с Содомом и Гоморрой. Голод и нищета довели жителей до полной утраты человеческого облика. Все женщины торгуют телом. Последнюю оставшуюся в Неаполе девственницу собственный отец ежедневно выставляет на унизительный «аттракцион» — всего за один доллар любой желающий может убедиться, что она таки девственница. Не более милосердны к своим отпрыскам матери, за пачку сигарет продающие малолетних сыновей марроканским солдатам.

«Некоторые слои населения плохо жили еще до войны, и во время немецкой оккупации с ними произошли жуткие вещи, они накапливали страшный опыт, и мне хотелось это показать»,— так объясняет Кавани свой интерес к данному сюжету.

Начав с благого намерения помочь человечеству разобраться с истинной природой фашистского зла, Кавани поворачивается на 180 градусов и идет в атаку на гуманизм, ненавистный фашистам. Ведь идея неспособности человека противостоять натиску «раскаленного хаоса» (или, по Фрейду, влечений, кишащих в глубинах бессознательного) враждебна гуманизму, настаивающему на том, что человек способен отстаивать идею добра — то есть бороться со злом. «И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами... И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?..»

Характерно, что на путь войны с гуманизмом вступила не одна Кавани. Шарлотта Рэмплинг — «культовая актриса» Кавани, исполнившая в «Ночном портье» главную роль, — годы спустя сыграла в фильме японского режиссера Нагисы Осимы «Макс, моя любовь» супругу английского консула в Париже, снедаемую на сей раз страстью уже не к мучителю-эсэсовцу, а к шимпанзе по кличке Макс.

Дело не ограничилось Кавани и ее ближайшими соратниками — целый круг представителей творческой элиты Запада включился в информационно-психологическую войну против гуманизма. Впоследствии австрийский психотерапевт Виктор Франкл назовет этот обширный процесс «дегуманизирующими тенденциями, повсеместно берущими верх».

Но ведь информационно-психологическая война никогда не ведется только против той или иной идеи. Она ведется также против носителей идеи. А кто был основным носителем идеи гуманизма — идеи о непобедимости человеческого в человеке? Правильно, жители СССР! Навешивая на СССР ярлык «жуткий тоталитарный монстр», наши враги прекрасно осознавали, что в ХХ веке именно коммунизм, базирующийся на накаленной вере в возможность человеческого восхождения, вобрал в себя гуманистической пафос предшествующих столетий.

Но вернемся к Кавани и ее концепции. Кавани, проникшись идеями Фрейда о всевластии бессознательного, как бы не замечает оппонента Фрейда — упомянутого выше Виктора Франкла. Между тем, к 1962 году, когда Кавани монтировала фильм-хронику «История Третьего рейха», и уж тем более к 1974 году, когда она снимала фильм «Ночной портье», имя Франкла было широко известно на Западе. Его книги уже вышли большими тиражами. И Кавани, относящая себя к интеллектуалам и особо интересующаяся психологией, просто не могла ничего не знать о его взгляде на человека.

В чем состояло основное возражение Франкла Фрейду?

Франкл считал Фрейда представителем глубинной психологии, а самого себя — вершинной психологии.

Фрейд утверждал, что «когда человек задает вопрос о смысле и ценности жизни, он нездоров, поскольку ни того, ни другого объективно не существует; ручаться можно лишь за то, что у человека есть запас неудовлетворенного либидо».

По мнению Франкла, если рассматривать человека только через призму либидо (неутоленных влечений), мы увидим всего два уровня: биологический (физиологические рефлексы) и психологический (психологические реакции). Но человек — больше, чем биология и психика. «Человек — это дух», — говорит Франкл. Телесное и психическое свойственны как человеку, так и животным. Духовное — только человеку.

Фундаментальная особенность человека как существа духовного — стремление к смыслу и способность к самотрансцендентации. То есть к выходу за пределы самого себя, к постоянной направленности вовне, на кого-то или на что-то — на служение делу или богу, на любимого человека.

Франкл сравнивает человека с самолетом. Самолет может передвигаться по земле, не переставая быть самолетом. Но лишь взлетая, он доказывает, что он самолет. «Точно так же человек начинает вести себя как человек, лишь когда он в состоянии преодолеть уровень психофизически-организмической данности…»

Самотрансцендентации — ключевое положение Франкла — выход из той ловушки, которая заложена в концепции Лилианы Кавани. В противоположность Кавани, настаивающей, что человек фактически не властен противиться злому, Франкл, лично прошедший четыре концлагеря, свидетельствует: человек способен бросить вызов любым, самым страшным обстоятельствам. Это свойство человека он называет «упрямством духа».

Фрейд был уверен, что если заставить голодать одновременно несколько разных людей, то «по мере нарастания настоятельной пищевой потребности все индивидуальные различия будут стираться и их место займут однообразные проявления одного неутоленного влечения».

Франкл опровергает Фрейда. В концлагерях, в самых невыносимых условиях «все время были те, которым удавалось подавить в себе возбужденность и превозмочь свою апатию. Это были люди, которые шли сквозь бараки и маршировали в строю, и у них находилось для товарища доброе слово и последний кусок хлеба». Люди, сумевшие сохранить свою человечность, были немногочисленны, «но они подавали другим пример, и этот пример вызывал цепную реакцию».

В противоположность Кавани, настаивающей на принципиальной невозможности человека совершить выбор в пользу непричастности злу, Франкл говорит: человек постоянно делает выбор и принимает решение, кто он.

Советский человек был ориентирован на духовное. То есть — задолго до появления книг Франкла — строил свою жизнь «по Франклу», а не «по Фрейду». Советский человек, выкованный в горниле Гражданской войны, проливавший кровь на фронтах Великой Отечественной, — был соединен с красным смыслом сотнями нитей. Он был равнодушен к материальным ценностям. Рвался к знанию. Ставил общественные интересы выше частных. Обладал высокой способностью к самопожертвованию. Считал труд и справедливость высшими ценностями. Горячо любил свою Родину. У него было очень много качеств, обладать которыми может лишь тот, в ком есть духовная вертикаль.

Кавани утверждает, что отсмотрела километры хроники, снятой немцами на территории СССР... Почему она не захотела заметить того, что заметили и от чего содрогнулись фашисты, — поразительный героизм советских воинов, которые, сталкиваясь с ужасами войны, не превращались в зверей, а в массовом порядке осуществляли эту самую самотрансцендентацию, выход за пределы собственных возможностей, взмывание вверх? Потому что это опрокидывало ее концепцию? Или потому, что она была увлечена другой задачей — показать в очередном документальном фильме, снятом вслед за фильмом о фашизме, как Сталин мучил людей, реализуя свои садистские влечения?

Фильм Кавани «Шкура» завершается отвратительными кадрами. Восторженный итальянец, заискивающе мечущийся перед входящими в Рим победителями — Пятой американской армией, — сделав неосторожный шаг, оказывается под гусеницей американского танка. Кавани показывает расплющенную в лепешку человеческую плоть долго, смакуя натуралистические подробности.

Но человеку дано, в том числе, на пороге смерти, самому принять решение, кто он, — говорит Франкл. Он может стать комком раздавленной плоти. А может даже раздавленную плоть — претворить.

В рассказе Андрея Платонова «Одухотворенные люди» описана ситуация, многократно имевшая место в реальной жизни, — бой, в котором краснофлотцы, защитники Севастополя, прикрепляют к своим телам гранаты и ложатся один за другим под гусеницы немецких танков, превращаясь «в огонь и свет взрыва». Наступление фашистов захлебывается. Танки уходят, потому что «они (немцы) могли биться с любым, даже самым страшным противником. Но боя со всемогущими людьми, взрывающими самих себя, чтобы погубить своего врага, они принять не умели».

Позиция Кавани (назовем ее условно «жить по Фрейду»): обстоятельства могут расчеловечить человека, превратив в зверя, или раздавить, превратив в «шкуру». Человек — заложник «раскаленного хаоса».


Позиция советского человека (назовем ее условно «жить по Франклу»): ужасные обстоятельства не расчеловечивают человека, связанного со смыслом. Пока нить смысла натянута, человек способен карабкаться по ней вверх и многое выдержать.

Чтобы разрушить СССР, нужно было перерезать эту вертикальную нить, «обесточив» советских людей, лишив их энергии. Над этим и трудились в течение многих лет специалисты информационно-психологических войн, возбуждая в советском человеке «влечения» к потреблению, к всевозможным шкурным радостям, переориентируя его на пренебрежительное отношение к труду, на ироничное отношение к справедливости и жертвенности. А также убеждая его (именно этим занимались Кавани и Ко), что никакой вертикали нет в помине.

Но перерезать вертикаль показалось мало. Тогда на помощь призвали «машину зла» — разодрали «тоненькую яблочную кожуру» культурных запретов, и сквозь образовавшиеся разрывы в наш мир пришло то, чему лучше бы оставаться под спудом.

http://rossaprimavera.ru/feed/article/mashina-zla

[Quangel]

[Quangel]

Машина Зла - 4

Кому принадлежат эти слова: «Ничего нельзя понять в коммунизме, если думать, что это идеология, или что Советский Союз похож на другие государства. Это новая цивилизация, новый социальный строй, новая социально-политическая организация, и все это легко объясняется, если вы поймете, что это просто новая религия»

Сергею Кургиняну, которого и КПРФовцы, и упрощенно понимающие Маркcа материалисты из движения «Суть времени» упрекают в чрезмерном увлечении коммунистической метафизикой, духовным коммунизмом и так далее? И говорят: «Вот ведь как хорошо Вы боретесь со Сванидзе и Млечиным, как хорошо описываете происки Запада. Так почему бы на этом не остановиться? Рассказать про все хорошее, что было в СССР, опереться на идеологическое наследие Советского Союза, на нормальный советский коммунизм. Чуть-чуть что-нибудь подправить и мобилизовать народ на борьбу. Ведь понятнее будет. И без религиозных наворотов, несовместимых с марксизмом-ленинизмом как вечно живым учением».
Нет, читатель! Автор высказывания, с которого я начала эту статью, — не Сергей Кургинян, а Константин Мельник. И мы не сможем разобраться до конца в устройстве интересующей нас «машины зла», не присмотревшись к деятельности тех конструкторов, которые создали чертежи этой машины. И тех инженеров, которые эту машину отладили и привели в действие.

Поэтому не будем торопиться. И поинтересуемся, кто же именно этот Мельник, утверждающий нечто сходное с Кургиняном. Но делающий из своего утверждения выводы, диаметрально противоположные тем, которые делает Кургинян.

Константин Мельник — координатор разведывательных служб Франции в эпоху, когда президентом Франции был Шарль де Голль. Он родился в семье русских эмигрантов. И каких эмигрантов! Мельник — внук Евгения Боткина, лейб-медика семьи Николая II, расстрелянного вместе с царской семьей в 1918 году.

К. Мельник заслуживает уважения постольку, поскольку он умеет бороться и ненавидеть. Ненавидит он коммунистов вообще и СССР как оплот ненавистного ему коммунизма.
«Чтобы понять мою жизнь, — говорит Мельник в интервью журналисту Михаилу Гохману,— надо понять, что это мой крестовый поход, типичный для русского эмигранта. Французская коммунистическая газета «Юманите» писала про меня, что я продолжаю борьбу Колчака и Деникина, и это в какой-то степени правда. Родился я в 27 году, жил в Ницце, где была большая русская колония… По мнению наших родителей, мы должны были вернуться в Россию или завоевать ее обратно». В другом интервью он фактически говорит о том же: «Желая свержения коммунизма, я служил России».
Что еще утверждает Мельник? Что поскольку коммунизм — «это самая настоящая религия», то«бороться с ней нужно духовными силами».
Насчет того, какие духовные силы (и духовные ли) надо задействовать для борьбы с коммунизмом, — мы обсудим чуть ниже. Можно, конечно, если ты продолжаешь борьбу Колчака и Деникина, даже «машину зла» назвать «духовными силами». Но вряд ли это свидетельствует о честности. О страстной способности ненавидеть это, безусловно, свидетельствует. А вот о честности, объективности и так далее...
Мельник говорит, что ему с детства внушали, что надо «вернуться в Россию или завоевать ее обратно». Ничего себе «или»! Мельник может сам завоевать Россию обратно? Он может только, пользуясь своим более тонким пониманием природы происходящего в СССР, советовать иноземцам, как именно надо завоевать Россию. Но завоевателями-то будут они! Кроме того, для того чтобы вернуться в Россию или завоевать ее обратно, нужно, чтобы Россия была. А если иноземцам она не нужна, то куда ты вернешься, что ты завоюешь?
Видите ли, желая свержения коммунизма, он «служит России»! Некоторые хотя бы раскаялись: «Мы метили в коммунизм, а попали в Россию»... Цена таких запоздалых раскаяний невелика, но, как говорят в таких случаях, пустячок, а приятно… А Мельник? Он раскаивается? Упорствует в том, что служил России? Нет уж, давайте разберемся, кому именно он служил.
Как уже было сказано, Мельник занимал высочайшее положение в разведсообществе Франции. Для того чтобы занять это положение, он прошел сложный путь.
В 17 лет он был переводчиком в американской армии. Той самой, которая с 1944 года, испугавшись последствий победы СССР над Гитлером без участия Запада, стала ни шатко ни валко воевать против немцев на запоздало открытом союзниками втором фронте.
После армии Мельник поступил в Школу политических наук. Во время учебы, не имея средств на оплату жилья (его родители бедствовали), жил в открытом иезуитами Центре воспитания русских детей в Мёдоне, пригороде Парижа. Иезуит Сергей Оболенский, читавший в Мёдоне лекции по русской литературе, предложил Мельнику сотрудничество с Ватиканом. Конкретно — со специальным колледжем Ватикана «Руссикум», который занимался подготовкой католических миссионеров, призванных осуществлять «крестовый поход против коммунизма». Мельник согласился на сотрудничество. В его задачу входило изучение СССР по материалам советской прессы, а также работам Ленина и Сталина, и регулярное написание аналитических записок. Кроме того, находясь под началом кардинала Тиссерана, секретаря Священной конгрегации по делам Восточной церкви, выполнял особые поручения. В частности, перевозил в Италию деньги и документы, предназначавшиеся для Ватикана.
Закончив Школу политических наук с лучшим на своем курсе результатом, Мельник, уже замеченный и обласканный иезуитами, был замечен двумя крупными интеллектуалами и политиками, стремящимися глубоко понять природу СССР и коммунизма для того, чтобы с максимальной беспощадностью уничтожить и то, и другое.
Шарль Брюн, глава парламентской группы радикал-социалистов, заметил Мельника первым. И познакомил Мельника (который стал секретарем радикал-социалистов в Сенате) с известным французским философом и социологом Раймоном Ароном. Познакомил Брюн Мельника и с Мишелем Дебре, будущим премьер-министром Франции. Именно Дебре сделал потом Мельника координатором разведслужб Франции. Но настоящими интеллектуально-политическими вдохновителями Мельника в тот период были Брюн и Арон, а также, разумеется, иезуиты.
Говоря о своем подходе, согласно которому коммунизм является новой религией, Мельник констатирует, что его подход «совпадал с линией Ватикана». Есть все основания предполагать, что Ватикан в целом и Орден иезуитов в частности просто продиктовали Мельнику этот подход, согласно которому коммунизм является именно новой религией. А раз так, то бороться с ним надо сообразно такой его оригинальной — РЕЛИГИОЗНОЙ — природе.

Надо сказать, природа была схвачена очень точно. И если бы враг эту природу не выявил с такой точностью, то оружие, использованное врагом против коммунизма, не было бы таким эффективным.

По сути, Брюн и Мельник, не без интеллектуального участия Арона, создали особую антикоммунистическую инквизицию. Создали идеологию такой инквизиции, выстроили ее неформальную структуру. И стали внедрять эту антикоммунистическую инквизицию в государственный аппарат. Что, кстати, было совершенно противозаконно. Шли пятидесятые годы ХХ века. Коммунисты во Франции были мощной силой. Какое право имели Брюн, ставший министром внутренних дел Франции, и Мельник, ставший его советником, организовывать «охоту на ведьм» и вычищать коммунистов из госаппарата? Но, как говорят в таких случаях, если нельзя, но очень хочется, то можно.
Что касается Арона, который оказал очень сильное влияние на конструирование интересующей нас «машины зла», то его влияние на судьбу Мельника не меньше, чем влияние Брюна. Арон, по словам Мельника, был «один из немногих французских интеллектуалов, которые понимали, что такое коммунизм».
В студенческие годы Арона связывала дружба с Жан-Полем Сартром. Впоследствии Арон стал врагом Сартра именно потому, что Сартр не пожелал принимать участия в создании «машины зла» для сокрушения коммунизма и СССР. Угадав в Мельнике большие задатки по части конструирования этой самой «машины зла», Арон настоятельно рекомендовал Мельнику поступить в университет для изучения Советского Союза и коммунизма. Когда же выяснилось, что для сына белогвардейца сделать это во Франции невозможно, Арон столь же настоятельно рекомендовал Мельнику поехать в США.
Вскоре Мельник, которого оценили по достоинству, становится советником главы французского Генерального штаба Жуэна по русским делам. В это время умирает Сталин, и Мельник в одночасье становится знаменитостью после того, как на запрос маршала Жуэна, кто будет преемником Сталина, дает точный прогноз: «Хрущев». Этот прогноз молодого советолога был передан Жуэном в Елисейский дворец, а также представителям ведущих западных служб. Американцев проницательность Мельника впечатлила настолько, что они пригласили его на работу в «Рэнд корпорейшн».

«Рэнд» в то время объединяла, по словам Мельника, «самые острые умы Америки». В одной из своих книг Мельник характеризует «Рэнд Корпорейшн» как «мощную» и «замечательно интересную группу евреев», которая определяла всю ядерную политику США. К этой группе он относит Леона Лайтеса, Хаима Бродхаммера, Альберта Вольстеттера, Генри Киссинджера и других.

Заметим, что Арон, благословивший Мельника на поездку в США, пользовался у представителей этой группы большим авторитетом. Много лет спустя, уже покинув пост госсекретаря США, Генри Киссинджер отозвался об Ароне так: «Никто, кроме Арона, не оказал на меня огромного интеллектуального влияния. Он был моим учителем в последние годы университетского образования. Он был моим доброжелательным критиком, когда я занимал официальные должности. Его одобрение меня вдохновляло, его критика меня сдерживала... Арон был одной из самых замечательных интеллектуальных фигур нашей эпохи».
Итак, Мельник становится одним из конструкторов, разрабатывающих в «Рэнд Корпорейшн» «машину зла». Но в 1958 году во Франции к власти возвращается Шарль де Голль. Мишель Дебре (с ним когда-то познакомил Мельника в Сенате Шарль Брюн), занявший пост министра юстиции, принимает самое деятельное участие в составлении новой Конституции, а в январе 1959 года становится премьер-министром. Дебре и Мельника связывали к тому времени дружеские отношения. И Дебре приглашает Мельника на должность советника премьер-министра по безопасности и разведке. Несмотря на то, что карьера Мельника в США в это время шла в гору, и американцы предложили ему гражданство, он приезжает во Францию.
Заняв должность координатора разведывательных служб, Мельник, как писала о нем газета «Монд», становится одним из самых влиятельных деятелей V республики. «Разведка для меня была прежде всего формой борьбы с коммунизмом», — подчеркивает Мельник.
Противодействие французской компартии теперь непосредственно входит в круг обязанностей Мельника. Де Голль признавал вклад компартии в движение французского Сопротивления, но, как пишет Мельник, «не хотел, чтобы во Франции утвердился коммунизм».
Но при антиамерикански настроенном де Голле, умеренно заигрывавшем с СССР, Мельник не мог развернуться во всю мощь своей одаренной и яростно антикоммунистической натуры. Да и занимаемое им официальное положение задавало некие рамки. Ибо, как говорится в таких случаях, положение обязывает. Положение координатора разведслужб при антиамериканском и нейтральном к СССР де Голле обязывало ко многому.
Но в 1962 году Мишель Дебре покинул пост премьер-министра Франции, а вместе с ним ушел и Мельник. Ушел вовсе не на покой. Именно после этого ухода Мельник начинает играть ключевую роль в создании «машины зла».
На рубеже 1960-х — 1970-х Мельник активно общается с орденом «Опус Деи», конкретно — с членом ордена мэтром Виоле, адвокатом Ватикана, которого Мельник называет «одним из самых мощных агентов влияния в Западной Европе». Вместе с мэтром Виоле Мельник участвовал в разработке некоторых положений Хельсинкской декларации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Они добивались (и добились!) введения в международную практику понятия «права человека» — мины, на которой «подорвался» потом СССР.
Вот какие мощные фигуры участвовали в создании «машины зла»! А ведь я, учитывая специфику газетного жанра, называю лишь немногих из тех, кто создал и привел в действие против нас эту самую «машину». Мне важно было предоставить эти сведения, доказав фактами, что «машину зла»:

    действительно создавали (а то ведь иногда говорят, что все само собой рухнуло); 
    создавали, используя сложные и тонкие подходы, разработанные людьми очень умными, хорошо понимающими Россию и страстно ненавидящими то, что мы любим; 
    создавали, закладывая в машину одну суперпрограмму, призванную управлять действием всех остальных программ. Суть этой суперпрограммы в том, что коммунизм — это новая религия. И бороться с ним надо именно как с религией. 

А теперь надо разобраться, какой именно опыт борьбы с религиями задействовался для создания этой самой «суперпрограммы».

Об этом в следующей статье.

http://rossaprimavera.ru/feed/article/mashina-zla

[Quangel]

Мистическая Новороссия.



Роман Михайлов

Доктор физико-математических наук, профессор РАН, автор более 60 научных работ. Живет в Санкт-Петербурге.

На Донбассе нет «нескольких дней» в обычном понимании, там время течет по-иному. Эти несколько дней ощущений и рассказов людей о бомбежках, смерти, окопах, новом мире, протянулись и захватили все осознание. Когда вернулся, поймал себя на мысли, что тянет обратно. На этот странный ритм легко подсесть как на наркотик — не сможешь жить и действовать без поездок на Донбасс. Попробую раскрыть этот момент.

Коменданты мистической Новороссии

Перед поездкой сопровождавшие нас ополченцы посоветовали выбросить из головы все, что я слышал о Донбассе: «Вот съездишь — и составишь свое представление, а телевизору и интернету верить не стоит». Но представление у меня-таки было, и оно складывалось не из внешних источников, а из сна 2014-го года. В этом сне мы поехали на машине в незнакомом направлении и попали на территорию, которая на карте была отмечена как Новороссия. Там был вокзал, рельсы, люди. Я вышел из машины и начал наблюдать за происходящим. Появились пять человек очень впечатляющей внешности, их глаза просверливали пространство точно, жестко, на них была темная широкая одежда, балахоны, черные покрывала. Они прошлись по вокзалу, внимательно вглядываясь в людей. Они были скорее церковные, чем лесные, но несколько неправильно церковные, показалось, что они контролируют кусочек мистической сферы, являются, видимо, комендантами мистической Новороссии. Прошло два с лишним года, я стоял в ночи около Харцызска и рассказывал этот сон ополченцам. Мы ехали в Луганск, на похожей машине, с похожими ощущениями. Ожидания совпали с реальностью.

Переживание альтернативного настоящего

Вечером перед поездкой я узнал о смерти друга юности, которому по жизни много чем обязан. Это был удивительный человек, знаток восточных языков, проживший в Восточной Азии лет пятнадцать. А умер он от медицинской ошибки, во время довольно стандартной операции врач случайно перерезал аорту, и он умер от потери крови. Поехал я в состоянии тяжести, а по приезде в Москву оказалось, что человек, который собирался везти на машине в Донецк, заболел. Ничего не осталось, как взять билет на самолет до Ростова. Из Ростова до Донецка на такси. Поселился в доме с ополченцами, с которыми заранее договорился о поездке, на окраине Донецка. А дальше погрузился в их рассказы, ощущения, звуки Донбасса.

Общение с ополченцами произвело сильное впечатление. Более того, произошло переживание альтернативного настоящего. Они сказали, что по человеку видят, что было бы с ним в бою. И сказали, что меня бы убило в бою, в грудь, что я попер бы вперед. Это прочувствовалось в то мгновение, показалось, что я стал одним из них, только малоразумным и дерзким, идущим вперед, убитым.

Изнанка мира

Иловайск-Макеевка-Донецк-Торез-Красный Луч-Луганск — везде холодный пронзающий ветер и пульсация немыслимой силы — как же мне плохо, как же мне хорошо. Как такое может присниться? Старший сын обнимает, плачет, не хочет отпускать на войну. Но ведь там не война, все будет хорошо, я еду делать добро людям, а не воевать. А там война и невойна, там расслоено пространство, не знаешь, куда впишешься — в какой слой, там иное отношение к карте, надо перемещаться по территории так, чтобы не попасть под обстрелы. Школьники Донецка узнают меня, подходят, делают селфи. Там разные вариации настоящего — их можно просматривать. Черные птицы, смотрящие на туман, холодная тишина, вздрагивание в ночи — обстреливают окраину? нет? позавчера в это время уже обстреливали. Рассказы местных об аде — мы сидим и плачем все вместе. Можно вскинуть руки и пространство сольется с внутренностью — придется плакать уже от счастья. Слои в себя впустили и показали изнанку мира.

Идти на зов невидимой матери

И все-таки здесь идет война, настоящая война. Эти дни я провел с людьми, которые бросили все и поехали на войну, защищать мир, в который они верят. Они рассказывали о смерти боевых товарищей в леденящих деталях, о боевых действиях. Никакого упоения или наслаждения от рассказов о насилии я не услышал. Более того, никакой ненависти к противнику. Есть жесткие условия — надо победить в войне, иначе тебя уничтожат. В рамках этих условий эта тема и раскрывалась.

В 90-е мы смотрели на мир вокруг, понимали, что происходит много ужасного, но любая альтернатива в плане действия приводила не в лучший план — в мир криминала. Мы замыкались в своих подвалах, в своих подворотнях, сектах, и создавали миф, в котором есть иное действие, светлое, в котором существуют смелые воины, не боящиеся отдать жизнь за новый мир. Ты поверишь, если скажу, что в ополченцах я увидел определенную реализацию того мифа? Увидел светлых людей, готовых умереть за идею и веру.

Прекрасно представляю, какой ужас перед ними должны испытывать, скажем, представители прозападной интеллигенции. Создается культура бережливого прозябания, мирного протеста, социальных сетей, виртуальной реальности, а тут тысячи людей, вопреки всему, едут на войну — добровольно, не за деньги, каждый за свою идею. Коммунисты, монархисты, националисты, анархисты — в 2014-м году их словно позвала невидимая Мать, они бросили все и поехали к ней на встречу, а многие из них — на последнюю встречу в их жизни. Они поехали не из-за какой-то пропаганды, не по чьему-то указанию, а следуя своей сущности. Поехали, погибли или покалечились — это не вписывается в ритм бессмысленного хохота и комфорта или в ценности стерильного мира.

Ополченец, который погиб в одном из боев, ходил по передовой и спрашивал бойцов об их ощущениях, кем они себя воспринимают, в смысле: белыми офицерами, сражающимися за царя, красноармейцами, строящими новый мир или советскими солдатами, противостоящими немецким войскам. И оказывалось, что ощущения и примерные самоидентификации сильно различаются. Это пространство соткано из разных представлений о войне и мире.

По другую сторону баррикад

Действие по другую сторону также склеивается из разных представлений. Хватает и прозападников, и националистов. Те же правосеки имеют помимо жесткой националистической идеологии вполне левую окраску, ненавидят власть капитала, Запад для них — такой же враг. Но есть момент, который серьезно разделяет эти две стороны — это СССР, советская история, эстетика. В непрерывном потоке лжи, исходящем из уст нынешней украинской власти, недавно прозвучало нечто правдоподобное: «Украина воюет, чтобы похоронить Советский Союз в головах людей». Стерилизация, страх, стерилизация, страх. По эту сторону тоже хватает ненавистников СССР, те же неонационалисты, белые имперцы, но вот по ту сторону точно уж мало коммунистов и советских патриотов. СССР — это пространство, в котором граница между Россией, Украиной, Белоруссией, Прибалтикой, существует лишь на карте, и то жидким штрихом. СССР — это пространство, в котором невозможна данная война.

«Метафизика — это левое, диалектика — правое». Это мне сказал ополченец. Показалось, что он мыслит Новороссию как очень широкое метафизическое явление, происходящее повсюду, а Донбасс — как передовую Новороссии, как сопротивление гигантской паранойе, идущей из стерильного полюса.

Потоки холодного солнца

Должен признаться, что не очень понимаю степь как стихию. ДНР мне показалась живым многослойным подвижным миром, богатым на разные отношения, с постоянно сменяющимися слоями радости, печали, угара. Когда мы въехали в ЛНР, я оказался в своем глубинном детстве, мне стало очень хорошо. Будто лег на руки к матери, закрыл глаза.

Вскрыло меня на границе ДНР и ЛНР, около Красного Луча, все отметили, что у меня изменилось лицо в плане строения, выделенности глаз и щек; и сейчас трудно отделить субъективное от объективного, там произошла встреча с Солнцем. Показалось, что сейчас у людей отвалятся носы и откроется запретное зрение. Как же повезло, что мы оказались там не в хорошей погоде, а в суровом леденящем ветре, за секунды просверливающим насквозь все тело. Опять же. Там нет дремучего ужаса, там нет страха вообще, ополченцы рассказывали, как проносятся пули над головой — будто хлопаются двери в гигантском опустелом замке, лишенном каких-либо призраков. Там не задерживаются умершие, их сразу уносит светом куда полагается, там нет «присутствия» на могилах, там струящиеся потоки холодного солнца. Там можно очиститься в мгновение, словно встать под ледяной душ, проходящий через нутро.

Местные сравнивают Донецк с Москвой, а Луганск с Питером. В плане денег — да. Но Питер — очень темное пространство в разных отношениях. Полгода ночь фактически, ночь, дождь, депра и потекший в голове арт. В Питере хорошо двигаться по альтернативе, болеть, Питер — болотистая и женская тема, Питер очень шактичен, в Питере можно выхватить альтернативную психически нездоровую силу и на ней выстроить движение. В Москве с такими темами уволят, лишат денег и статусности. Если Луганск — это Питер, то все темы в нем должны начинаться с закатом, весь контрдвиж, мистическое рассыпание и растекание. Возможно, это была ошибка — не остаться в Красном Луче на ночь, говорят, там много ведьм, правда, неясно, как они могут варить свои корешки, там же нет дремучести, там если что, горизонтальный столп света фигачит насквозь, даже в подвале не спрятаться — мистический обстрел всего сущего. «Здесь много ведьм» могло прозвучать по-иному без Солнца. Мне трудно это осознать, как и трудно осознать степь как основную стихию, лишенную болотистости. Что случается в степи, когда заходит Солнце. Кажется, я что-то не то начал рассказывать…

Дорога Донецк-Луганск заняла пять часов! Иное отношение к карте, реально. Ошибки в дороге могут привести под обстрел или в плен. В Луганске нас тепло встретили, усадили за большой стол, покормили, рассказали о жизни, о том, как переправляются на лодках в закрытые места, об ужасах войны. Я еще не отошел от дорожной помятости и выступил там не очень, слабее, чем в Донецке.

А вот места от границы ЛНР, Каменск, там где Шахты, показались тревожными и не по-доброму смотрящими, хотя здоровыми. Там хорошо беглым арестантам, там огороды, кустарники и багровая тьма. Пространство не очищено светом, в отличии от дорог ЛНР, там прячется что-то по-нехорошему опасное. Вся метафизика свернута в себя как скатерть с запретного стола. Когда попали туда, не возникло ощущения «ну вот, теперь мы дома», наоборот, дома мы были в ЛНР, а теперь попали в опасный перевалочный пункт, соединяющий дом с другим домом.

Люди живут любовью

Чем живут люди ДНР и ЛНР? Как и везде — любовью. Водят детей в детские сады, влюбленные обнимают друг друга на остановках, ждут тепла и мира.

По ощущениям, Донбасс — многослойная реальность. Жители центра Донецка и окраин Донецка по-разному воспринимают войну. В центре Донецка работают супермаркеты, рестораны, клубы, а окраина обстреливается чуть ли не каждую ночь. Довелось услышать о том, что некоторые жители окраин даже сейчас возвращаются с работы домой ползком, а некоторые уже настолько устали бегать в подвал во время обстрелов, что уже думают «будет что будет, убьют так убьют». Что говорить про разбомбленный Луганск и окраины. Участники разных стадий военных действий тоже принадлежат разным слоям. Что я услышал четко от ополченцев, так это деление ими людей на тех, кто был непосредственно внутри войны и тех, кто остался снаружи. Правда, они рассказывали также о тех, кто проходил по касательной — вроде бы участвовал в боевых действиях, но как-то по краю, без прямого действия. Также они рассказывали о людях символов и людях знаков, о стихиях различной пассионарности.

Мне не показалось, что ополченцы, с которыми довелось пообщаться, нуждаются в идеологических авторитетах. Они выражали восхищение определенными людьми, но это были, как правило, их боевые товарищи. Они смотрят на действие через призму непосредственного боя, для них авторитет — это тот, кто понимает военное дело здесь и сейчас, знает, куда идти, где останавливаться, к чему прислушиваться. Показалось, что они смотрят на политиков, арт-деятелей, связанных с Донбассом, как на людей иного слоя, людей «не совсем в теме». Смешно подумать, как они меня восприняли — такого заезжего касатика, толкающего мутные телеги о мистическом коммунизме и структуре всего.

Война не прекращалась, она лишь вошла в менее активную фазу, в любой момент может произойти новая вспышка. К минским соглашениям разное отношение. Вообще, впечатляет разнообразие мнений людей Донбасса. Кажется, что они связаны не идеологией и не оценками, а чем-то более глубоким. Ополченец мне сказал, что будущее — это то, что мы построим, а не то, что нам навяжут.

Выстроить связь

Вообще, я счастлив, что съездил на Донбасс, выступил перед школьниками, пообщался с людьми. Выступления были предельно аполитичными, речь шла о том, что именно они — дети Донбасса, спустя годы будут задавать климат региона, поэтому им важно подцепить понимание современной культуры и науки, пусть приезжают в Москву, Питер, пусть пытаются сдать экзамены, учиться. Каждый, кому это удастся, выстроит связь, нить внутри нашего пространства, которая даст новую силу для решения конфликта. Как еще мы, люди культуры и науки, можем сейчас помочь? Да прямо: поехать туда, выступить с лекциями, спектаклями, концертами, рассказать о своем понимании происходящего, услышать истории людей, живущих внутри войны. Это пронзает, встряхивает всю внутренность, отделяет серьезное от несерьезного.

2016
http://oduvan.org/nashi-proekty/donbass-v-ogne/misticheskaya-novorossiya/

[Quangel]

Реформа Косыгина-Либермана.

Это экономическая реформа также известна под названием реформы «Косыгина-Либермана». Основные постулаты данной реформы были выражены в статье «План, прибыль, премия» 1962 года, опубликованной Евсеем Либерманом. В ходе этой реформы предлагалось срезание количества показателей, по которым проходило планирование, с 30 до 9. В реформе выводили на главное место прибыль и вал. Изначально задача ставилась повысить гибкость советской промышленности, за счет повышения самостоятельности предприятий.

Реформу все математики, как у нас, так и на западе восприняли в штыки. Ведь там, где предприятия ориентируются на прибыль, у кого-то всегда будет убыль. А значит, будет эксплуатация населения, и экономика перестанет быть чисто социалистической.

Похоже, что Алексей Николаевич Косыгин надеялся, что если установить показатель реализации продукции (вал + прибыль), то предприятия перестанут выпускать продукцию, не пользующуюся спросом, всех обнадеживали итоги проводившегося хозяйственного эксперимента. Тогда на всю страну прогремел Щекинский химический комбинат. Там уволили часть работников, а сэкономленную их зарплату разделили между оставшимися. Еще более удивительный результат был получен в результате «эксперимента в Акчи», в совхозе, где за год производительность труда выросла в несколько раз, а заработка рабочего хватило на покупку дорогостоящих товаров, как автомобилей так и современной техники.

Вот только экономисты, радующиеся достижениям предприятий, переведенных в порядке эксперимента на новые условия хозяйствования, не учли, что это все было следствием искусственно созданной для данных предприятий благоприятной среды. Ведь остальные предприятия были по-прежнему связаны десятками плановых показателей, а «передовики», свободные от многих пут, могли «снимать сливки», по сути паразитируя на несовершенстве производственных отношений.
Поэтому введение реформы «Косыгина-Либермана» в рамках всей страны дала совершенно иную картину, нежели в ходе экспериментов. Все хозяйственники и бухгалтера увидели в ней возможность неплохо заработать, а экономику СССР в целом начало лихорадить.

Предприятия, получив значительную хозяйственную самостоятельность, изыскивали все возможности увеличения прибыли и фонда материального поощрения. У руководства СССР прибавилось головной боли. Переход на показатель прибыли сразу подстегнул инфляцию в стране. Ведь вырученную прибыль предприятия стали использовать на увеличение зарплаты, в первую очередь самим себе — т. е. высшему руководству. В итоге зарплата стала расти гораздо быстрее, чем производительность труда. В связи с тем что росли зарплаты в первую очередь у руководителей, а работники по-прежнему получали ту же самую сумму — сильно обострилась нехватка товаров, или, как говорят, «вырос отложенный спрос», так как руководство первое же и скупило дефицитные товары, резко увеличив свое благосостояние. То, что нельзя было купить товары, даже если есть деньги, вызывало растущее недовольство в народе.

Также, при переходе предприятий на «щекинский метод» по реформе «Косыгина-Либермана» высвобождалась рабочая сила, а на создание не было предусмотрено. Перед страной замаячила угроза безработицы, что тогда казалось советским людям совершенно немыслимым делом. Причем проблему безработицы было уже не решить, так как предприятия уже не заботились о выполнении спускаемого сверху плана, а предпочитали грести деньги лопатой — выпуская то, что выгодно. Вот и выходило, что выгоды от реформы получали оборотистые руководители предприятий, а все причиненные ею убытки должно было покрывать государство. Все, как в капитализме — хозяйство общественное, но прибыли приватизируются, а убыли распределяются на работников.

Стоит указать еще на один важный аспект «косыгинской» реформы, на который до сих пор мало кто обращал внимания. Когда снижение себестоимости считалось важнейшей задачей и поощрялось, к решению этой задачи подключался весь коллектив, и премии так или иначе распределялись между всеми. Когда же премии стали давать, по сути, за дезорганизацию производства, возникла необходимость отстранить коллектив от организации производственного процесса. Ведь среди рабочих и специалистов было еще немало тех, кто привык ставить интересы дела, интересы Родины выше личной выгоды. Так же новая модель расколола коллектив предприятия, погасила творческий порыв большинства работников, противопоставила интересы «верхов» и «низов». Все выгоды от «рационализации производства» теперь доставались «верхам», и они направляли деятельность предприятий так, чтобы эти выгоды были как можно большими. По сути, это была уже неформальная приватизация предприятий их руководством, которому оставалось лишь ждать, когда этот переход средств производства в их частную собственность будет оформлен законодательно.

Можно резюмировать: реформа стала не общенародным делом, а почти подпольной, выгодной лишь высшему руководству предприятий – директорам, бухгалтерам и экономистам. Вот они-то от премий не отказывались и весь фонд материального поощрения делили между собой.
Советская экономика пошла вразнос. Рост ВВП, на который и сейчас предпочитают молиться многие экономисты, оказалось лишь следствием катастрофичного разрушения социалистической экономики СССР вызывая рост безработицы, инфляции, и падения поступлений средств в бюджет. Расширение самостоятельности предприятий на основе погони за прибылью по сути покончило с плановой системой в СССР. Единое народное хозяйство страны распалось на изолированные ячейки, имеющие собственную корыстную цель — получить побольше прибыли. Руководство Советского Союза практически утратили способность направлять деятельность предприятий в соответствии с интересами государства, потому что предприятию важнее было получить максимальную прибыль.

Часто говорят, что Косыгину не дали завершить его реформу партийные бюрократы, убоявшиеся потери власти. И что если бы он довел ее до конца, то вот тогда бы мы и зажили, «взгляните только на рост ВВП во времена золотой пятилетки». Но есть мнение, что и сам Косыгин к концу своей политической деятельности увидел, к каким разрушительным последствиям его реформа привела: тщательный анализ показал, что примерно половину товарооборота составляли средства, полученные за счет ухудшения качества продукции и скрытого повышения цен, что сам Косыгин называл антигосударственной практикой.

Впрочем, понять, почему Косыгин сделал ставку на реформу Либермана, а не на альтернативу в лице ОГАС Глушкова очень легко — если вспомнить, что в правительстве Сталина Алексей Николаевич руководил министерством легкой промышленности. А особенность любой легкой промышленности как раз в том и заключается — в возможности быстро переключатся с производства одного типа товара, на производства другого, в соответствие с требованиями моды. Одежда, игрушки, все это устаревает за сезоны. Таким образом, видя ликвидацию артелей и кооперативов и передачу их под управление Госплана в ходе экономических решений Никиты Хрущева, Косыгин лишь хотел вернуть прежнюю гибкость в социалистическую экономику. Одна только беда в том, что не учел, что крупным предприятиям не нужна гибкость, так как они изнутри не прозрачны. Т. к. там, где несколько десятков человек быстро и честно поделят выручку, внутри крупного предприятия с тысячным количеством работников и сотнями задействованных специальностей артельная модель уже невозможна. Невозможно на крупных предприятиях и следовать моде — производство станков, энергооборудования а так же инфраструктуры всегда рассчитывается заранее на десятилетия вперед, требуя и согласование и планирование и с поставщиками и с потребителями.

Часто можно услышать ошибочное мнение, что после реформы «Косыгина-Либермана» будто постепенно все, что наворотили в экономике вернулось назад к Сталинской модели экономики. Движение, заданное реформой, лишь несколько притормозили, но широкие права, данные предприятиям и союзным республикам, целиком отобрать было уже невозможно. Распад экономики стал необратимым, так как логичное завершение данных реформ оценивалось номенклатурной верхушкой предприятий СССР как благо для себя, что и выразилось в Перестройке Горбачева, когда партийное руководство радовалось изменениям.

(с) https://cosmicstarcat.livejournal.com/6843.html

[Quangel]

"Красноармеец на краю Галактики".



Рассказ.
тов. Коммари
100-летию Рабоче-Крестьянской Красной Армии посвящается.
Мы раздуваем пожар мировой,
Церкви и тюрьмы сравняем с землёй!
Ведь от тайги до британских морей
Красная Армия всех сильней!
(из песни)
Письмо.
(Орфография и стиль сохранены).
«Дорогой товарищ Гляссер! Пишет вам рядовой красноармеец 3-го полка 51-й дивизии Иван Миронов, член Российской Коммунистической рабочей партии большевиков – РКП(б), убитый 8-го ноября 1920 года на Турецком валу во время штурма Перекопа.
После того, как врангелевская белая пуля попала мне прямо в сердце и я умер за святое дело рабочих и крестьян, оказалось потом, что умер я не насовсем. То есть я погиб и умер, но потом ожил в очень странном месте, которое, как выяснилось позже – даже не на нашей Земле. Потому что меня с помощью какой-то очень мудреной науки подобрали товарищи инопланетчики, которые много лет наблюдают за нашей планетой, забрали к себе и оживили.
Звучит все это очень необычно, и я даже в первый момент засомневался, не оказался ли на Небе и что, значит, попы были правы, а вы, товарищ комиссар, нет, но, к счастью, потом я убедился, что никакие это не ангелы и серафимы, а такие же существа, как и мы. Только наука у них обогнала нашу на тысячи, если даже не больше лет, и они могут даже мертвых оживлять.
А еще они могут летать к другим звездам и вообще умеют многое из того, что очень бы пригодилось трудящимся у нас на Земле.
Как они выглядят из себя я, в общем, и сказать не могу, потому что они как хотят, так и выглядят, но со мной говорили, приняв вид и форму вполне человеческую.
Люди они оказались хорошие, и, само собой, у них там был коммунизм, то есть никакой эксплуатации человека человеком, частной собственности, религиозного дурмана и вообще полная власть трудового народа.
Мир мне их очень понравился – умные машины, всяческая техника, хлеба, мяса и сахара в волю, то есть вообще у них там таких проблем нет, что было очень непривычно поначалу, после наших временных трудностей, вызванных бешеной борьбой контрреволюции против Советской Власти.
Я побывал в очень красивых и интересных местах в их мире, жалко, что не могу послать вам, товарищ комиссар, фотографии – или, точнее, то, что у них называется фотографиями. Меня многому научили там пользоваться из их изобретений, а человек я смышленый, в церковно-приходской школе был первым учеником, хотя отец Федор меня и не любил, потому что я уже с мальства сомневался в его сказках про сотворение мира.
Относились ко мне с огромным уважением, историки записывали мои рассказы про то, как мы дрались с немцами, с петлюровцами, с интервентами, с атаманами всех мастей, потом вот с деникинцами и врангелевцами.
Я бы с удовольствием там погостил еще, но совесть большевистская стала заедать – я прохлаждаюсь у инопланетчиков в ихнем коммунизме, а в это время мои товарищи сражаются на Земле за дело мировой революции. В общем, так я им и сказал: Спасибо, что оживили, что показали ваш мир, теперь у меня в десять раз больше желания, чтобы и у нас на Земле тоже было так же хорошо, как у вас, но пора и честь знать, в смысле, что надо мне назад, на Землю, в мою родную 51-ю дивизию, тем более что партвзносы не плачены уже неизвестно сколько, а у нас с этим строго.
А они мне тогда и рассказали, что тут нужен я им очень. Что в галактике нашей – а это все звезды в одной куче, сотни миллионов звезд, и что у многих звезд есть планеты, и там тоже трудящиеся бьются против паразитов и эксплуататоров, потому что законы товарища Дарвина насчет эволюции универсальны, и что иногда им нужно помочь, если они сами совсем уж не справляются. И для того сформирована своя Красная Армия, которая этим всяким разным созданиям и помогает, если совсем уже дело худо и никаких перспектив на освобождение трудового народа не видно.
И фильму мне показали, и не одну, про то, какие дела на некоторых планетах делаются. И, скажу я вам, товарищ комиссар, когда я смотрел фильмы эти, волосы у меня на голове шевелились. По сравнению с тем, что некоторые устраивают с себе подобными, даже наша контра – это так, сущие дети. Долго рассказывать, чего я увидел и прочел еще потом, но это действительно страшные дела.
Вот и инопланетчики эти – тоже не могут это все так оставить. Потому и стали формировать свою Красную Армию, чтобы помочь этим несчастным в разных местах нашей галактики (есть еще огромное число других галактик, но они очень далеко и до них пока добраться тяжело слишком).
А так как у них самих их Революция давно свершилась, то они несколько поотвыкли с оружием воевать против всякой контры. И свои умные машины не могут они на это дело отправить – запрещают это им их принципы. И им нужна помощь – от людей и вообще разумных существ, кто к этому делу привык. И вот, значит, и просят меня помочь им – сражаться за дело революции во всей нашей галактике.
Ну, я что, раз они меня к жизни вернули, то надо ребятам помочь. Опять же – увидев такие жуткие несправедливости, которые на иных планетах творятся, как же можно это дело терпеть можно. Никак не можно со стороны просто смотреть и ужасаться. Так что думал я недолго, и согласился. Но с условием – коли жив останусь, то чтобы вернули меня на родную мою планету – Землю. Они спорить не стали.
Подучили меня кой-чему, организм мой улучшили – каких-то в него невидимых глазу мелких созданий запустили, которые меня теперь изнутри лечат все время и даже улучшают, рассказали, как военной техникой их пользоваться. А техника у них, товарищ комиссар, очень непростая. И мощная. Нам бы такую – Врангель бы на Луну улетел в один миг. Со всеми своими белыми бандами.
А потом и началась моя борьба за дело галактических трудящихся. Нас много было в отряде, с разных звезд, и как-то так получилось, что вышел я у них даже за старшего. Существа были разные, иногда крайне чудные, но все настоящие солдаты революции, и каждому я готов хоть сейчас рекомендацию в партию дать.
Бывало нелегко. Особенно в ядре нашей галактики, когда из черных дыр какая-то сволочь полезла. Звери, хуже колчаковской контрразведки. И вооружены до зубов. Но ничего, и их мы разбили.
Рассказ о наших сражениях был бы долгий, немало и наших товарищей полегло меж звездами, и я был еще и дальше сражался, но все моя Земля из памяти не уходила. Что я только в этой галактике не перевидал – а как вспомню Россию нашу, село родное, мамку с папкой, ребят деревенских и девчат, солдат нашего полка, коммунистов из ячейки – аж слезы на глаза. Хотя и не годится большевику плакать.
В общем, попросился я в отпуск. Так им и говорю – дома побывать, посмотреть, что и как там, как наш земной социализм строится - а потом можно и обратно. Снова в звездный боевой корабль и нести знамя свободу угнетенным жителям звездных миров.
Согласились. Но сказали, чтобы я был готов ко всякому. Потому что пока меня не было – многое на Земле, мол, изменилось. Ведь лет-то прошло немало.
И, товарищ Гляссер, не обманули. Впрочем, они обманывать и не могут, потому что коммунизм у них.
А у нас, в России, как оказалось, Советская власть пала, и к власти пришли последыши царя, Деникина и Врангеля. Даже знамя у них такое же, полосатое.
Я было сунулся к местным коммунистам, чтобы на учете восстановиться и партвзносы заплатить – мне инопланетчики и справку с печатью дали, что я не груши околачивал все эти годы, но коммунисты там какие-то странные оказались. Как я потом уже узнал, там полный меньшевизм проник и даже хуже Каутского и Бернштейна, хотя уж куда, кажется, хуже. Даже поповщина!
И деревни моей больше не было. Когда Советская власть была, там коллективное хозяйство сделали, а потом, уже после второй войны с немцем – опять с немцем придется драться, вот ведь народ какой эти немцы, а все потому что Либкнехта и Люксембург убили в 19-м году, - захирела и умерла моя деревня. Много, слишком много мужиков на войне той второй погибло.
На месте моего дома только головешки. Кладбище нашел заброшенное совсем, а вот могил мамки и папки – нет.
Ну и дела в России совсем не радовали. Все ровно так, как товарищ Ленин и говорил – что или власть рабочих и крестьян, или снова в рабство. И, что хуже всего, даже не понимают, что в рабстве живут.
Но я и похуже дела видел, пока в галактике был. Поездил по стране, пообтерся, обстановку изучил как следует, людей нашел. Настоящие коммунисты всегда и везде есть и будут, как без этого.
Опять же, инопланетчики мне кое-что из своих устройств дали, как оказалось, крайне предусмотрительно. Так что помозговал я немного, как лучше за дело приняться – и опять пошел в бой за дело Революции…»
***
Ядерный боеприпас, пусть даже и тактический, шутка страшная. Офицеры ФСБ и Росгвардии, вылезшие из спец-БМП, сконструированного для того, чтобы действовать на площадке, пораженной ядерным ударом, могли убедиться в этом своими глазами. Хотя и сами они были в тяжелых костюмах противорадиационной защиты и смотрели на окружающее через толстые стекла.
Вокруг был пейзаж, напоминающий учебный фильм, снятый советскими на развалинах Хиросимы. И тоже фактически черно-белый.
- Ищите, - сказал генерал подчиненным. – Какие-то следы должны остаться. Обломки, остатки. Какая-то совершенно не наша техника. Если найдете – награда будет такая, как вам и не снилось. Потому что с такой техникой нам никто не страшен. Американцев на уши поставим!
Те принялись отдавать приказы по радиотелефонам.
В небе висело несколько вертолетов.
Из-за развалин – скорее всего бывшей церкви, выехал другой спец-БМП. Из него неловко вылез офицер в ядовито-желтом костюме, подошел к генералу. Отдал честь.
- Вам надо это видеть, товарищ генерал. Тут недалеко, можно пешком.
«Скорее бы дурацкое «товарищ» отменили бы», - подумал генерал, идя вслед за офицером. «Все-таки много еще от Совка дурацких рудиментов осталось, слишком много».
Они вышли на то, что было когда-то центральной площадью маленького русского города на Урале. Такие же расплавившиеся, как пластилин, здания, черный цвет и белый пепел. Эпицентр ядерного взрыва был явно рядом.
Но посередине этого хаоса и разрушения генерал увидел ровный круг, в центре которого стоял типичный провинциальный памятник Ленину: серый гранитный постамент с надписью и черная голова на нем. Внутри круга оказался небольшой газон, на котором безмятежно росли цветы и зеленая трава, у подножия памятнику лежали несколько засохших букетиков. «Наверное, с 22 апреля остались», подумал ошеломленный генерал.
За пределами круга были черные расплавившиеся камни и превратившаяся в какое-то подобие лунного грунта земля. А внутри – зеленая травка, цветы, и дурацкий памятник ровно посредине.
- Это как же? – спросил офицер в ядовито-желтом костюме противорадиационной защиты. – Как такое может быть?
Генерал долго молчал. Потом достал из кармана телефон спецсвязи, набрал номер. Рукой в резиновой перчатке это было сделать крайне тяжело, но он смог.
Включил динамик телефона, поднес его к микрофон-телефону на своем костюме.
- Да, - раздался знакомый голос после нескольких гудков.
Генерал представился.
- Как там? – спросил тот, кому он звонил. – Вопрос закрыт?
- Нет, - ответил генерал. – Вопрос не закрыт, господин Президент. И, боюсь, мы его закрыть не в состоянии. Не можем в принципе.
На том конце повисло молчание.
- Все так плохо? – спросил, наконец, собеседник. – Даже ядерный удар не помог?
- Нет, - ответил генерал. – Не помог. Фактически можно уже начинать эвакуацию. Хотя…
Теперь генерал помолчал немного и потом продолжил:
- Хотя это будет только отсрочкой, боюсь.
***
Письмо (окончание).
«…Сказали мне инопланетчики, что доставят вам, товарищ комиссар, это письмо. Они даже со временем умеют обращаться! Хотя, как говорят, дело это даже для них непростое. А я займусь тут своим привычным делом.
Москву и Петроград очистим от белых, а потом уже надо Киев, Баку и Ташкент. Сволочи развелось везде немало, ну, решим мы этот вопрос. А тогда и за Мировую Революцию примемся. Потому что не дело это – жить людям разумным под буржуями. Ни в нашей галактике, ни в России, ни на Земле.
Да, и Кольке Гагарину из деревни Клушино Гжатского уезда, тот, из 2-й роты который, скажите, что его один потомок-сродственник будет первым человеком, который в космос улетит. Вот так!
С коммунистическим приветом,
Рядовой солдат Мировой Революции
Иван Миронов».

https://kommari.livejournal.com/3149689.html

[Quangel]

Напряжение Восхода.



...Каждый капиталист-фабрикант до-советской эпохи – это маленький Гитлер, выстроивший под видом фабрики маленький (или даже большой) концлагерь. Деньги фабриканта в буквальном смысле слова выжимались (и выжимаются) из плоти и костей тех, кого он использует для своего обогащения. И не потому, что фабрикант обязательно злой человек: если он станет платить рабочим существенно больше других фабрикантов, то продукт фабрики станет дорогим, и неконкурентоспособным.
Получается: рыночный фабрикант (и вообще предприниматель) – обречён быть «гитлером районного масштаба»… Одному это нравится — садисту, другой плачет и волосы на себе рвёт – а поделать всё равно ничего не может: не выжимая денег из крови и горя, их больше неоткуда выжать… Не нравится быть капиталистом – ступай в монастырь, очисти место другому, желающему…
Человек отзывчивый к чужой боли и беде, не может быть частным предпринимателем, как человек, боящийся крови, не может работать на скотобойне.
Вся жизнь в до-советской эпохе была погоней людоедов за людоедами. Понимаете, само деление на «правых» и «виноватых», праведных и грешных – свойственно только выстроенному на священных скрижалях уму высокой цивилизованности. А на нижних ступенях цивилизации – вообще правых и виноватых нет, потому что все и жертвы и палачи одновременно...

Сталин – учитель. Он один знал – как сделать жизнь В ЦЕЛОМ лучше. Не для отдельно-взятых хапуг и карьеристов, а для всех и сразу. Он вытащил планету из мезозойского болота чавкающих гадин. Он – источник современного права, которое геноцид считает преступлением. А до Сталина геноциды были «милой шалостью победителя» — о которой вообще никто не задумывался. Победили – истребили, чего такого-то?

И потому именно у Сталина (а не у Столыпина и не у Горбачёва) следует нам искать ответы на проклятые вопросы жизни. В его наследии обретать путь к новой жизни, успех в которой не заключается в успешном убийстве или ограблении ближнего при общей игре с нулевой суммой.

Как сделать лучше сразу всем – а не отдельно взятым любимчикам и счастливчикам? Кто, кроме Сталина, ответит вам на этот социально-экономический вопрос? А этот вопрос — не только о будущем цивилизации, но и о самой возможности её сохраниться, не скатившись в первобытную дикость…

https://narzur.ru/naprjazhenie-voskhoda/

[Quangel]

Об "иждивенчестве" советских граждан

Случайно прочитал комментарий – воспроизведу его тут:
- Пассивность - результат позднего советского периода, когда коммунистическими властями запрещалась всякая инициатива, а затем люди были брошены на произвол судьбы: "Самой большой подлостью, преступлением верхушки КПСС было то, что люди были вначале лишены всех прав, стали иждивенцами государства, а затем брошены на произвол судьбы. Это привело к многочисленным жертвам среди населения, сравнимым с потерями в большой войне. Только на этот раз войну со своим народом вела «родная» партия. Хотя бы потому, что от перестройки выиграли: верхушка партии и страны, руководители предприятий, торговля и криминал. В этом списке нет народа – и это не случайность. Таковы были правила игры, осознанно применимые ее организаторами"
(https://anlazz.livejournal.com/264446.html?thread=18671102#t18671102)

В этом комментарии его автор, пользуясь вполне справедливым возмущением людей перерождением коммунистической партии, ее предательством интересов трудящихся (о причинах я писал, например, тут) вывалил ряд классических лживых штампов и лозунгов, под которые убивали СССР. И я, возможно несколько эмоционально, ответил.

Итак!

То, что вы написали, чепуха. Глупый и никчемный вздор, который загадочным образом пережил в вашей голове десятилетия, прошедшие с перестроечных истерик журнала Огонек. Все те же помойные штампы, которые казалось бы сдохли навсегда. То есть я ни в коей мере не пытаюсь как-то реабилитировать партийный аппарат, но вина его в другом. Суждение "коммунистическими властями запрещалась всякая инициатива" - лживо. Советское общество, имевшее ресурсов существенно меньше, чем противостоящее ему западное, могло поддерживать паритет, просто выстоять, только благодаря куда большей инициативности и творчеству своих членов, чем западное. Кто-то (запамятовал уже) в свое время резюмировал, в чем отличие того же американца от советского: американец имел полную свободу ругать президента, но и пикнуть не смел в сторону работодателя и любого начальства на рабочем месте. А советские люди - наоборот. Но для обычного человека президент или генсек, это абстракция, а вот начальство – каждодневная реальность. А относительная свобода по отношению к начальству есть условие всякой инициативы.

Кстати сказать, тот факт, что в СССР количество изобретений, открыто и инноваций превысило таковое в США даже в абсолютных числах (я уж не говорю на душу), что почти треть всех значимых изобретений в мире (1987г.) регистрировалась в СССР немало говорит о инициативности советских людей.

С враньем об отсутствии инициативы связан и другой классический перестроечный штамп, столь же глупый, сколь и лживый. "Люди были вначале лишены всех прав, стали иждивенцами государства" – нормальный психически и умственно человек мог такое написать? Вот прямо-таки «всех прав». Права на жизнь, права на жилье, права на труд, на бесплатное здравоохранение… в общем перечислять все немало места займет. И всех их по вашему суждению коммунисты лишили советских людей?

Уже после одного этого заявления, вам нужно без разговоров бить в харю. За лживость.

Именно благодаря правам, которые в общем соблюдались, советский человек был относительно свободен в рамках социальной иерархии, мог возражать начальству и проявлять инициативу. Право на труд, воплощенное в трудовом кодексе, не позволяло выгнать, да и вообще как-то поглумиться над трудящимся, если он протестовал или проявлял инициативу. И на страже этих прав стояли и профком, и комсомольская и партийная организации.
Кстати сказать, несмотря на перерождение партийно-комсомольского аппарата, как ни удивительно, но до самых последних дней СССР партийные механизмы в защиту прав трудящихся можно было привести в действие – похоже они были имманентно встроены в систему и не было никакой возможности уничтожить их не уничтожая системы.

И что значит «иждивенцами государства»? Все общество не может быть «иждивенцем государства». Это гребаный оксюморон. Ибо государство как таковое ничего не производит, - все создают люди, граждане страны, вкладывая свой труд в совокупный труд всей страны и получающие такую же долю, но в других формах (речь о социалистической экономике). А иждивенцы, это инвалиды, дети, пенсионеры, причем их иждивенчество не несет отрицательных коннотаций, связанных с паразитизмом, ибо пенсионеры уже отработали и внесли свой труд, а дети учатся и внесут свой труд. О инвалидах объяснять, надеюсь не надо?

Откуда же вообще взялся этот нелепый перестроечный мем?

А это типичное мнение дикарей о цивилизованных людях. Вот когда гибла цивилизация в средиземноморье и приходили варвары, не понимающие, что такое разделение труда, какой смысл в разделение на комбатантов и нонкомбатантов (мирных граждан и профессиональных военных), дикари так же полагали, что все эти граждане, горшечники и ткачи, врачи и строители не более чем иждивенцы, лишенные государством «естественной» по их мнению возможности и навыков убивать и быть убитым. И да – ведь их так легко было убивать. Так же легко, как через полторы тысячи лет обворовывать и грабить советских людей. Ровно такими же дикарями выступили «реформаторы», не понимающие сложности и смысла высокоразвитого общества и презирающее "слабых" советских людей. А советское общество структурно было самым высокоразвитым на планете. Оно выстраивалось через миллион ошибок, через непонимание, часто интуитивно, но несмотря на ВСЕ свои грехи, это было самое высокоорганизованное общество по своей сути.

Да. Нужно признать, что коммунисты лишили советского человека определенных навыков. Навыков дикаря, навыков классового, враждебного, конкурентного общества. Откуда этим навыкам, - навыкам объединяться в стаю и смертельно биться с другой стаей за свой кусок (это у дикарей называется гражданским обществом) было взяться у советских людей, если им просто не приходилось этим заниматься. Зачем им социальный навык драки с работодателем? Ровно как цивилизованным гражданам не приходилось оттачивать навыки судебного поединка с мечом и тремя щитами, ровно так же советским людям не нужно было оттачивать навыки борьбы с враждебной им полицией (так и слышу, как антисоветский ублюдок готовится что-то брякнуть про несправедливо осужденных, как всегда выдавая эксцессы за норму – это их основной метод).

Вот это реформаторы и называли «иждивенчеством» - высокоразвитую структуру общества, освобождавшую человека от необходимости перманентной драки с себе подобными. Смешно, когда такая черепашка ниндзя приползла из перестроечных времён в горькую современность и продолжает свой вздор.

Но правда в том, что общество провалилось в дикость и деградировало. Таки провалы всю историю человечества чреваты ужасающей смертностью и страданиями людей, а также и громадной вероятностью полного распыления общества – хотя известны случаи, когда таким обществам удавалось выжить, стабилизировавшись на менее высоком структурном уровне. Впрочем, что этой антисоветской мрази остаётся, кроме как выдавать достижения советского общества за его провалы.

Во многом это, конечно, проблема – утрата навыков драки с ближними тогда, когда основания и причины потенциального разделения общества еще не ликвидированы. И коммунисты должны глубоко продумать ее. Но это проблема не имеет никакого отношения к подлым обвинениям дикарей.

https://smirnoff-v.livejournal.com/356328.html

[Quangel]

Какая трогательная фотография предзакатных времён. Словно бы отец и сын стоят они здесь, два столпа тоталитаризма, или даже как усталый дедушка и шаловливый внук пижон. За ручки держатся, как на утреннике.
Муаммар, курчавый, кудряшки из-под-фуражки, профессиональный персонаж бондианы, эксцентрик, диктатор и плейбой. В левой руке, отметим, стек, принадлежность солдафонского шика, и орденская колодка у молодого прохвоста, встречающего будущее озорной белозубой улыбкой победителя.
     Леонид Ильич другой, совсем другой. Это не тот весёлый, чернобровый и розовощёкий бонвиван, который в своё время мог бы дать фору своему нынешнему гостю. Это тяжёлый, печальный старик, как в шкаф заключённый в пальто, грузно разместившийся между шляпой и и ботинками. Рукава пальто, заметим, чуть длиннее, чем положено, чтобы дедушке было теплее.
    Но в немощной старости его проглядывает вдруг спокойное величие цезаря, которое, в свою очередь, проглядели потешавшиеся над шамканьем современники. Обратите внимание: никакого позёрства в его фигуре, но эта фигура внушает. Этот человек уже отрешён от бренности. Грустное лицо с азиатчинкой, культовые брови размером чуть ли не с орденские колодки Муаммара, устремлённый вдаль сероокий взгляд.
Как знать, может быть, видит он слезящимися на ветру старческими очами, там, вдали, на горизонте времён, пыточный джип на окраине Сирта, и залитого кровью щеголеватого гостя своего под плевками и проклятиями черни.
Может быть, даже крах величайшей европейской идеи, крах величайшего евразийского государства, достигшего именно при нём, Брежневе, пика своего могущества, читается во взоре старого вождя, настолько мощного и видавшего виды, что он уже может пренебречь осознанностью.

Всё падёт. Идеи, люди, нравы, памятники и здания, и ветер постмодерна вот-вот снесёт фуражку с улыбающегося полковника, и бьёт уже ему в лицо, зубы на ветру стынут, но здесь, на фотографии, стоят они неколебимо и нерушимо, одной ногой в истории, другой — в московском аэропорту.

https://marss2.livejournal.com/3308958.html

[Quangel]

<a href="https://youtube.com/watch?v=RtP9hDR0CIo" target="_blank">https://youtube.com/watch?v=RtP9hDR0CIo</a>

[Quangel]

22 апреля, 1908 года, Родился Иван Анатольевич Ефремов. Выдающийся Советский Писатель - фантаст.



<a href="https://youtube.com/watch?v=YFcKh6phfAo" target="_blank">https://youtube.com/watch?v=YFcKh6phfAo</a>

[Quangel]

Великие Кольца Ефремова и Толкина: Интересная параллель.
И.А. Ефремов описал Великое Кольцо — Кольцо объединения всего человечества в единый галактический/вселенский Народ. Обретение человечности (челом приобщиться к вечности…) теми людьми, кто живёт на нашей планете,позволило через некоторое время нам стать частью галактического/вселенского человечества. А Д.Р. Толкин описал Кольцо Всевластия — Кольцо порабощения людей, превращения их в скотов и рабов. К тому же, в последней книге упомянул, что Саурон всего лишь приготовитель к приходу ещё большего зла на Землю.

http://znatech.ru/proekty/geokultura/velikie_kol_ca_efremova_i_tolkina_interesnaya_parallel/