Годное интервью.
— То есть смена элит ничего в курсе Европы на войну не изменит?
— На мой взгляд, причина воинственности Европы и того, что она готова идти на обострение конфликта, не желает мирного разрешения ситуации вокруг Украины, заключается в том, что «стратегическое поражение России» (как выражался Джо Байден) жизненно необходимо объединенной Европе. Не конкретным европейским политикам и конкретным европейским элитам, а жизненно необходимо именно Европе в целом и ведущим европейским державам.
— Почему?
— Без стратегического поражения России Европа не сможет сохранить свои позиции на глобальной шахматной доске, а значит, она лишается так называемой ренты гегемона, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Независимо от того, кто именно будет во главе объединенной Европы, какая партия и какой политик будут во главе Англии, Франции, Германии или Италии — для них сейчас самое важное — добиться поражения России и получить возможность пограбить ее богатства после поражения под лозунгом «горе побежденным».
— То есть в основе антироссийского курса всё-таки лежат экономические интересы, война за ресурсы?
— В основе этого и экономика, и политика. Здесь всё переплетено в единое целое. Рента гегемона — это что, экономика? Да, экономика, но для того чтобы получать ренту гегемона, нужно быть политическим лидером или одним из политических лидеров мира.
<...>
— То есть бусы менять на золото уже не получится?
— Совершенно верно. Вот о чем речь. Речь не о том, что Россия там что-то прекратила поставлять или изолировалась. С мюнхенской речи Путина 2007 года это пошло. Россия просто стала требовать равноправного сотрудничества, а это уже означает, что ты не грабишь эту территорию, а взаимовыгодно торгуешь. Где здесь рента гегемона? Ее нет. А это означает, в свою очередь, следующее: постепенно, но неуклонно будет снижаться приток ресурсов в Европейский союз. Приток средств. Следовательно, не будет денег на то, чтобы оплачивать это европейское единство. Повторяю: другой силы кроме денег, которая бы заставила Европу быть единой, не существует.
Они же попытались несколько раз провести всевозможные изменения в Конституции Объединенной Европы, сделать более жесткой эту систему. Но не получается, силенок нет, нет такой административной силы, какая была у Гитлера, Наполеона или императора Оттона Первого.
А денег на то, чтобы заплатить за отказ отдельных стран от суверенитета, каких-то дополнительных «плюшек» — всё меньше. Поэтому для европейцев оказалось по сути подарком судьбы намерение Соединенных Штатов при Байдене нанести стратегическое поражение России.
И европейцы, совсем не от того, что им выкрутили руки, напротив — с радостью бросились вводить санкции против России, рвать экономические связи. Казалось бы, полная дикость — это же удар по их карману. Но они понимали, что эти связи сейчас им приносят большую выгоду, но эта выгода будет уменьшаться, а, в конце концов, станет взаимной выгодой, что для них неприемлемо.
И поэтому они были уверены, что, потеряв сейчас, они сторицей вернут себе после краха России, как это было после краха Советского Союза.
— Хорошо. Логика европейцев понятна. Но способны ли они добиться желаемого? Иными словами, способны ли они нас победить, чтобы нажиться в очередной раз?
— А вот тут как раз и возникла проблема: они были уверены, что Россия рухнет. Помните знаменитую фразу Меркель: «Путин не на правильной стороне истории»? Они воспринимали Россию как «карточный домик», как «бензоколонку с ядерными ракетами» и так далее. И вдруг Россия не рушится.
Они, в отличие от Соединенных Штатов, понесли огромные экономические потери в результате гибридной войны против России. Много потеряли, реально много, ущерб экономический у них серьезный. Связи разорваны, а Россия не рушится. И что их ждет? Они оказываются у разбитого корыта, с вполне понятной перспективой, что экономические возможности Европейского союза и его стран-лидеров будут стремительно сужаться, а это значит — распад Европейского союза, и значит, все эти страны не смогут получать ренту гегемона.
Напомню, Франция примерно 20% с лишним своих доходов имела от колониального ограбления стран Африки еще в начале 2000-х годов. Немаленькая цифра, согласитесь. А сейчас мы видим, что Францию отовсюду вышвыривают из этой самой Африки. И они понимают, что поодиночке они ничего не смогут с этим сделать. А чтобы обеспечить подкрепленную военной силой целостность объединенной Европы с населением почти в 500 миллионов человек и с объемом ВВП вторым или третьим в мире, нужны ресурсы. И тогда всё будет в шоколаде. Но для этого нужно нанести поражение России. И что им остается делать: признать, что «ошибочка вышла» и сойти с исторической арены? Или, извините за выражение, упереться рогом и попытаться додавить Россию? Да, за три года не удалось, но, может быть, в 2027-м, 2028-м, 2029-м году Россия всё же рухнет.
Поэтому для них жизненно важно продолжение конфликта на территории Украины. Они не рвутся в бой сами. Желающих самим повоевать там нет. Потому что они понимают, чем прямое военное столкновение может для них закончиться. Но они загнаны в угол: или стратегическое поражение России, или стратегическое поражение Европы в целом. Вот в чем дело, почему они и записали это как экзистенциальный вопрос.
https://cont.ws/@fybcbvjd/3129448Верно.
С их стороны это и экономика, и политика, и... очень-очень глубинные убеждения тоже, — но не те, о которых принято говорить вслух.
Либо они (европидоры) нападут по-настоящему, либо так и будут топтаться у наших границ, пока не издохнут.
Если они не нападут, то время работает на нас. Стояние на Угре помните? — это римейк оного.
Автор