Научное мировоззрение

[Sophia]

"Человечество околдовано неудержимым движением науки, и только искусство способно вернуть его к реальности".

мысль Бернарда Шоу

Я принимаю Реальность без всяких оговорок и вопросов,
Материализмом пропитан я весь.
Ура позитивным наукам! Да здравствует точное знание!
Принесите мне очиток и кедр, венчайте их веткой сирени,
Этот — лингвист, тот — химик, тот создал грамматику египетских древних письмен,
Эти — мореходы, провели свой корабль по неведомым и грозным морям,
Этот — математик, тот — геолог, тот работает скальпелем.
Джентльмены! вам первый поклон и почет!
Ваши факты полезны, но жилье мое выше и дальше,
Они только ступени к жилью моему, и по ним я пробираюсь туда.

Уолт Уитмен (перевод Корнея Чуковского)

[Владимир Травка]

Не могли бы вы еще дополнить свое мнение о Геноне. Чем именно он вас привлек, какие идеи особенно близки?
Еще меня интересует его "язык современности"...
Владимир, из его книг вы лично советуете сначала прочесть именно эту "Заметки об инициации" ?

Я советую именно эту книгу, потому что в ней есть многие ответы на вопросы поднятые в теме о выборе и прохождении Пути.
Мне импонирует чисто интеллектуальный "брахманический" подход Генона без всяческих спекуляций по поводу безмолвного знания. Т.е. у него именно научный подход, но только в понятие "наука" он вкладывает совсем другой смысл. Если же у Вас кшатрийские наклонности (Путь Воина или "энергетический"), то тогда его книги воспринимаются без особого энтузиазма.

ОК, прочту. 

OK, тогда предметно и обсудим.

[Владимир Травка]

Владимир Травка
ОК, прочту. 

Мария, ну как прочли или неинтересно стало?

Возвращаясь к теме научного мировоззрения интересная цитата из интервью философа Карена Свасьяна:

— Дает ли что-то философия современной науке и наоборот? Считаете ли вы, что сегодняшняя наука находится в кризисе, и если да, что чем этот кризис вызван?
— Я спрашиваю себя: а правильно ли сегодня говорить о кризисе? Кризис — это все еще вчерашний и даже позавчерашний день науки. Да и что значит кризис? Это значит, что те, кто представляет науку, лучшие, осознают, что не все в ней и с ней в порядке. За отсутствием сегодня таковых отпадает необходимость говорить о кризисе. Как говорят немцы, Operation gelungen, Patient tot (операция прошла удачно, пациент мертв). Сегодня наука — гигантский ареал власти, корпус догматов такой непрошибаемой твердости, по сравнению с которыми церковные догмы оставляют впечатление мягкости и эластичности. Наука, унаследовавшая в свое время у церкви власть, не только освоила ее технику, но и довела ее до совершенства. В чем был (и остается) главный прием церкви? В том, что она присваивает себе все права на Христа, объявляя ересью всякую попытку найти Христа вне церкви (притом что церквей много, а Христос один). Но если в случае церкви, где речь идет о вере, это как-то еще объяснимо и верующему надо в церковь, то в случае науки, узурпирующей познание, это просто стыд и срам. Выдумали какие-то критерии научности и автоматически бракуют все, что не умещается в их рамках. Любопытно при этом то, что сами критерии периодически меняются или просто расширяются до смывания всяких границ.

Как же это оказалось возможным? Надо вспомнить, что наука начиналась как знание через познание, под таким знаком боролась она с религией и вытесняла ее. Но уже в девятнадцатом веке этот пафос стал выветриваться. Место познания занял агностицизм: постулат принципиальной непознаваемости мира. Дюбуа-Реймон, основатель электрофизиологии и молекулярной теории биопотенциалов, авторитетнейший естествоиспытатель второй половины девятнадцатого века, выразил это в известной формуле «Ignoramus et ignorabimus» («Не знаем и не будем знать»). Интересно в этой формуле даже не столько то, что именно она провозглашает, сколько то, как она это делает. Если такое говорит верующий, это не только понятно, но и нормально. Если говорящий — ученый, то, наверное, впору было бы воспринять услышанное в ключе сожаления или извинения. Пафос науки — пафос знания, незнание может быть здесь оправдано только как промежуточное вынужденное состояние либо — в крайнем случае — как банкротство. Но считать названную формулу нормой и оглашать ее с торжественностью какой-то папской энциклики — это уже извращение.

Наверное, сказанное можно лучше понять в свете следующего сравнения. Гете как-то сказал, что нет ничего труднее, чем видеть вещи такими, как они есть. Это трудно оттого, что мы вытесняем вещи терминами и понятиями и видим их лишь в той мере, в какой называем их. Агностицизм — это когда вместо самих вещей имеешь дело со словами о вещах. Больше того, отождествляешь вещи со словами и выдаешь слова за вещи. Иметь дело с «самими вещами» дозволено поэтам, мистикам, кассандрам, но никак не людям науки. Когда Эдмунд Гуссерль, творец феноменологической философии, потребовал от философии возвращения к вещам, университетские коллеги обвинили его в мистицизме.

Наука с этого времени развивается в странно двойственном свете. С одной стороны, это грандиозные открытия в области неорганического и органического мира. С другой стороны, жалкие интерпретации собственных открытий. Вы скажете: а не был ли уход физиков в материализм и агностицизм ответом на слабости классического идеализма? Слабости классического идеализма налицо. Физики потешались над Гегелем приблизительно по той же схеме, что здравомыслящие над сумасшедшим сервантесовским идальго. Что, однако, не помешало и им самим сойти с ума. Да и начинать следовало бы не с классического идеализма, а с христианской теологии. Физика девятнадцатого, а в еще большей степени двадцатого века кажется списанной со средневековой теологии. Просто там, где у последней проставлен Бог, у первой стоит материя: сначала (в механистической парадигме) грубая, «сподручная», позже (в электромагнитной парадигме) — более рафинированная, незримая и, наконец, уже в наше время — абсурдная, на уровне «идеализма приборов». Вот вы спрашивали о Штейнере. В оптике штейнеровской мысли Бог теологов, как и материя физиков, страдают общим недостатком: им недостает мужества быть чувственным восприятием, оттого они прячутся: у теологов в надмирности или трансцендентности, ну а у физиков, скажем, в квантах или спинах.

Понятно, что о знании здесь не может быть и речи. Оттого интерпретации стали вытеснять познание, а объективный ход развития науки настолько опередил возможность адекватного понимания открытий, что физики стали все чаще прибегать к жаргону мистиков. Известны описания шоков, сопровождавших открытия в квантовой механике. Тогда всё еще стремились познать и понять природные процессы, открывающиеся в процессе эксперимента и математических выкладках. И что же? Все уперлось в вопрос, играет ли Бог в кости или это всё еще порядочный, траченный молью Бог. В итоге наука стала вытеснять ученых: за профнепригодностью и ненадобностью. Как выразился один сведущий французский физик, «тензорное исчисление лучше знает физику, чем физики». Легко понять, что это уже даже не кризис, а просто переход в другой род. Сегодняшняя наука — техника, вытеснившая познание, или просто самоуправляемая магия. Магия, не нуждающаяся в магах.

[Kikinda]

Действительно, сейчас мы находимся в той фазе, когда происходит быстрое размывание границ привычного мира. Многие обладают уже безусловным знанием. Знанием того что есть без парадигм и известных утверждений. Поэтому само понятие науки уже немного иное. Поэтому я против утверждения, что наука сейчас корпус догматов непрошибаемой твердости. Я вижу, что сейчас идет тенденция создания нечто противоположного этому утверждению.

[Шекспир]

Первая теорема Гёделя о неполноте
Во всякой достаточно богатой непротиворечивой теории первого порядка (в частности, во всякой непротиворечивой теории, включающей формальную арифметику), существует такая замкнутая формула F, что ни F, ни ее отрицание не являются выводимыми в этой теории.
 

Иначе говоря, в любой достаточно сложной непротиворечивой теории существует утверждение, которое средствами самой теории невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Например, такое утверждение можно добавить к системе аксиом, оставив её непротиворечивой.

Вторая теорема Гёделя о неполноте
Во всякой достаточно богатой непротиворечивой теории первого порядка (в частности, во всякой непротиворечивой теории, включающей формальную арифметику), формула, утверждающая непротиворечивость этой теории, не является выводимой в ней.
 

Иными словами, непротиворечивость достаточно богатой теории не может быть доказана средствами этой теории. Однако вполне может оказаться, что непротиворечивость одной конкретной теории может быть установлена средствами другой, более мощной формальной теории. Но тогда встаёт вопрос о непротиворечивости этой второй теории, и т. д.

[Шекспир]

Была и еще одна причина столь пристального интереса математиков к основаниям своей дисциплины. Дело в том, что на рубеже XIX и ХХ столетий в теории множеств были обнаружены противоречия, для обозначения которых был придуман эвфемизм «парадоксы теории множеств». Наиболее известный из них — знаменитый парадокс Рассела — был, увы, не единственным. Более того, для большинства ученых было очевидно, что за открытием новых странностей дело не станет. Их появление оказало на математический мир, по выражению Гильберта, «катастрофическое воздействие», поскольку теория множеств играла роль фундамента, на котором возводилось все здание науки о числах. «Перед лицом этих парадоксов надо признать, что положение, в котором мы пребываем сейчас, на длительное время невыносимо. Подумайте: в математике — этом образце надежности и истинности — понятия и умозаключения, как их всякий изучает, преподает и применяет, приводят к нелепостям. Где же тогда искать надежность и истинность, если даже само математическое мышление дает осечку?», — сокрушался Гильберт в своем докладе на съезде математиков в июне 1925 г.

Таким образом, впервые за три тысячелетия математики вплотную подошли к изучению самых глубинных оснований своей дисциплины. Сложилась любопытная картина: любители цифр научились четко объяснять, по каким правилам они ведут свои вычисления, им оставалось лишь доказать «законность» принятых ими оснований с тем, чтобы исключить любые сомнения, порождаемыме злополучными парадоксами. И в первой половине 20-х гг. великий Гильберт, вокруг которого сложилась к тому времени школа блестящих последователей, в целой серии работ наметил план исследований в области оснований математики, получивший впоследствии название «Геттингенской программы». В максимально упрощенном виде ее можно изложить следующим образом: математику можно представить в виде набора следствий, выводимых из некоторой системы аксиом, и доказать, что:

1. Математика является полной, т.е. любое математическое утверждение можно доказать или опровергнуть, основываясь на правилах самой дисциплины.
2. Математика является непротиворечивой, т.е. нельзя доказать и одновременно опровергнуть какое-либо утверждение, не нарушая принятых правил рассуждения.
3. Математика является разрешимой, т.е., пользуясь правилами, можно выяснить относительно любого математического утверждения, доказуемо оно или опровержимо.

Фактически программа Гильберта стремилась выработать некую общую процедуру для ответа на все математические вопросы или хотя бы доказать существование таковой. Сам ученый был уверен в утвердительном ответе на все три сформулированные им вопроса: по его мнению, математика действительно была полной, непротиворечивой и разрешимой. Оставалось только это доказать.

Более того, Гильберт полагал, что аксиоматический метод может стать основой не только математики, но и науки в целом. В 1930 г. в статье «Познание природы и логика» он писал: «...даже в самых обширных по своему охвату областях знания нередко бывает достаточно небольшого числа исходных положений, обычно называемых аксиомами, над которыми затем чисто логическим путем надстраивается все здание рассматриваемой теории».

Какими были бы для дальнейшего развития науки последствия успеха Гильберта и его школы? Если бы, как он считал, вся математика (и наука в целом) сводилась к системе аксиом, то их можно было бы ввести в вычислительную машину, способную по программе, следующей общим логическим правилам, обосновать любое утверждение (т.е. доказать теорему), вытекающее из исходных утверждений.

Будь теория Гильберта реализована, работающие в круглосуточном режиме суперкомпьютеры непрерывно доказывали бы все новые и новые теоремы, размещая их на бесчисленных сайтах «всемирной паутины». Вслед за математикой «аксиоматическая эпоха» наступила бы в физике, химии, биологии и, наконец, очередь дошла бы и до науки о человеческом сознании. Согласитесь, окружающий нас мир, да и мы сами, выглядели бы в подобном случае несколько иначе.



Однако «вселенская аксиоматизация» не состоялась. Вся суперамбициозная, грандиозная программа, над которой несколько десятилетий работали крупнейшие математики мира, была опровергнута одной-единственной теоремой. Ее автором был Курт Гедель, которому к тому времени едва исполнилось 25 лет.

А. Музыкантский Теория противоречивости бытия.

[Шекспир]

Квантовая логика может помочь взглянуть на теорема Гёделя с новых позиций. В  доказательстве этой теоремы используется парадокс лжеца - утверждение, которое я произношу - ложно. Подозреваю, что в квантовой логике это уже не парадокс и, более того, утверждение парадокса лжеца может быть состоянием  кубита  0,5*|Ложь> + 0.5*|Истина>.

[Любовь]

на теорему Геделя можно взглянуть и через притчи...
 например, про слона и трех слепых, каждый из которых составил свое мнение об оном, обследовав хвост, хобот и ногу слона... и ни в чем не согласившихся друг с другом...
это же элементарно... Ватсон..., ой пардон, Уильям

[Oleg.Ol]

2Шекспир
>Квантовая логика может помочь взглянуть на теорема Гёделя с новых позиций. В  доказательстве этой теоремы используется парадокс лжеца - утверждение, которое я произношу - ложно. Подозреваю, что в квантовой логике это уже не парадокс и, более того, утверждение парадокса лжеца может быть состоянием  кубита  0,5*|Ложь> + 0.5*|Истина>.

Знаешь, братан, один изолированный кубит в суперпозиционном состоянии полезен ровно в той-же степени, что и котяра Шредингера. То есть бесполезен. Квантовая же логика - это та же обычная логика, только включающая многокубитные(квантовые) операторы. Конечным полезным результатом квантовых операций всегда есть информация классическая.

А вот парадокс лжеца, с формально логической точки зрения - некорректен (тавтология).
А с процедурной - это не утверждение и не состояние, а просто иллюстрация специальной ментальной авторекурсивной(самоприменимой) процедуры, которая совершенно отпределенно дает нам возможность отличать репрезентации реальных предметов от репрезентаций репрезентаций (вторичных репрезентаций). Короче говоря, очевидное решение этого парадокса: реальность никогда не лжет - лгать может только ее "неккорректная" репрезентация.
Кстати, авторекурсия здесь - просто аналог квантового оператора, а может, и сама эта ментальная процедура реализована в нашем ментальном "квантовом компутере".

Вот поэтому люди с достаточно развитым и здравым интеллектом применяя эту процедуру довольно легко отличают реальность от ее фальсификаций. Легко увидеть, что чем глубже авторекурсия, тем труднее человека засуггестировать-обмануть. Кстати, если бы такого механизма не существовало, то абсолютно все мы, с развитием ментальных способностей, очень быстро бы сходили с ума еще в молодости, совершенно перестав отличать реальность от собственных и наведенных фантазий. К счастью, пока достаточно многие успевают осваивать эту процедуру до момента, когда интеллект становится главным источником мотивации.

[Шекспир]

Oleg.Ol,

Конечным полезным результатом квантовых операций всегда есть информация классическая.

однако это не мешает оперировать на входе информацией квантовой и получить новое видение привычных вещей. Это становится особенно очевидным,  если вспомнить, какой путь пройден от арифмометра Б. Паскаля до современных вычислительных машин.

Короче говоря, очевидное решение этого парадокса: реальность никогда не лжет - лгать может только ее "неккорректная" репрезентация.

Существуют  другие мнения на этот счет.

Особым вниманием «Л.» п. пользуется в современной логике. Нередко он именуется «королем логических парадоксов», ему посвящена обширная научная литература. И тем не менее, как и в случае многих др. парадоксов, остается неясным, какие именно проблемы скрываются за данным парадоксом и как следует избавляться от него.
Проблемы, связывавшиеся на протяжении веков с «Л.» п., радикально менялись в зависимости от того, рассматривался ли он как пример двусмысленности, или же как выражение, внешне представляющееся осмысленным, но по своей сути бессмысленное, или же как образец смешения языка и метаязыка. И нет уверенности в том, что с этим парадоксом не окажутся связанными в будущем и др. проблемы.

[С.И. Доронин]

Шекспир, а что происходит с Вашей учетной записью? Вы сами ее удаляете? Уже второй раз?

На http://quantmag.ppole.ru/ есть мини-чат, где можно общаться незарегестрированным пользователям, можете там пояснить, либо снова регистрируйтесь.

[Oleg.Ol]

>однако это не мешает оперировать на входе информацией квантовой и получить новое видение привычных вещей.

Угу. Но это не оперирование квантовой информацией, а метафора этого оперирования.

>Существуют  другие мнения на этот счет.

Конечно. Только мне больше нравится мое, ибо именно мне оно приносит практическую пользу. При этом, учти, братан, что я - лжец и и это мое утверждение - ложь. Аха-ха-ха.

[МАТ ФИЗИКА]

«Лишь в последние годы результаты, полученные теорией запутанных состояний и декогеренции, смогли пролить свет на ситуацию в макромире. Как уже упоминалось, одним из первых «пал» постулат редукции волновой функции, и был сделан вывод, что все составные части Вселенной, как замкнутой системы, должны находиться в когерентном запутанном состоянии. Окружающий мир оказался намного сложнее так хорошо всем знакомой картины реальности.» (Доронин. Квантовая магия.)

             Точнее следовало бы сказать, что если Вселенную рассматривать как замкнутую систему, то все составные части должны находиться в когерентном запутанном состоянии. При вашей же формулировке получается, что в состав некоего сделанного вывода вошло то, что у Вселенной есть составные части и что Вселенная есть замкнутая система.
            На самом деле получается, что если постулировать, что Вселенная – замкнутая система и что у неё есть составные части, то отсюда может быть сделан вывод о нахождении составных частей Вселенной в когерентном запутанном состоянии.

«Окружающий мир оказался намного сложнее так хорошо всем знакомой картины реальности.» (Доронин. Квантовая магия.)

Ну, разумеется, мир оказался намного сложнее, ведь Вселенной приписаны свойства, коими она обязана обладать.

В математике, не как в физике, все получает более четкое выражение. Так, любое топологическое пространство, является одновременно замкнутым и открытым множеством в своей топологии. Конечно, замкнутость физической системы отлична от замкнутости в топологии и предполагает не действие на систему сил со стороны других систем.
Но, тем не менее, ничто не мешает нам рассматривать Вселенную и как открытую систему. Если кроме Вселенной нет ничего, то, что может на неё оказывать силовое воздействие со стороны? И если таковой причины нет, то и незачем быть замкнутой. Собственно и физическая замкнутая система является замкнутой, не потому, что она забронирована от внешних воздействий, и не  потому, что нет агентов, могущих совершить силовой нажим на систему со стороны, а потому, что эти агенты не «хотят» воздействовать на рассматриваемую систему. Именно на открытую систему никогда не обрушиваются воздействия со стороны.
Гораздо выгоднее быть открытой системой, - даже дьявол не входит в открытую дверь или форточку.

[Любовь]

МАТ ФИЗИКА

Так, любое топологическое пространство, является одновременно замкнутым и открытым множеством в своей топологии. Конечно, замкнутость физической системы отлична от замкнутости в топологии и предполагает не действие на систему сил со стороны других систем...
Собственно и физическая замкнутая система является замкнутой, не потому, что она забронирована от внешних воздействий, и не  потому, что нет агентов, могущих совершить силовой нажим на систему со стороны, а потому, что эти агенты не «хотят» воздействовать на рассматриваемую систему. Именно на открытую систему никогда не обрушиваются воздействия со стороны.

сюда бы еще добавить уровни, тогда останется у Вселенной возможность взаимодействия со другими Вселенными на уровнях, не доступных пока нашему пониманию... ну и безграничную геометрию Римана...
и получается просто замечательная картинка Мироздания 

[МАТ ФИЗИКА]

сюда бы еще добавить уровни, тогда останется у Вселенной возможность взаимодействия со другими Вселенными на уровнях, не доступных пока нашему пониманию... ну и безграничную геометрию Римана...
и получается просто замечательная картинка Мироздания 

Эт чё, есть и другие Вселенные?
А это чё за хрень - БЕЗРАНИЧНАЯ геометрия Римана?
А  Мироздание - не то же что и Вселенная? или тоже? А что тогда Космосом зовётся?