http://nwalkr.tk/b/143294/readКстати, где вы питаетесь?
— Где застанет время в моих скитаниях по городу, в первой попавшейся столовой.
— Надо выбрать постоянную столовую, ту, где лучше кормят.
— Везде одинаково плохо. «Кжи» не любят свою работу в столовой. Цасор говорит, что они, как это… крадут. Берут себе самое лучшее.
— Зачем?
— Чтобы съесть самим, унести семье, обменять на квадратики… деньги. Оттого невкусна еда!
— Мне думается, ваша подруга не права. Здесь, на Тормансе, люди настолько напуганы Веком Голода, что
стараются произвести как можно больше еды из каждого продукта, добавляя туда несъедобные вещества. Они портят таким образом натуральное молоко, масло, хлеб и даже воду. Естественно, что такая пища не может быть вкусной, а нередко она просто вредна. Отсюда громадное количество болезней печени и кишечника.
— Вот почему вода здесь такая невкусная. И разливают ее без пользы. Разве не лучше расходовать ее бережливо, но делать вкуснее? — сказала Чеди.
— Здесь на каждом шагу встречаются вещи, противоречащие здравому смыслу. Вечером они включают вовсю телеэкраны, музыка грохочет; надрываясь, что-то говорят специальные восхвалители; показывают фильмы, хронику событий, убийственные спортивные зрелища, а люди занимаются своими делами, разговаривают совсем о другом, стараясь перекричать передатчики.
Эвиза вопросительно посмотрела на Чеди, но та не нашла объяснения.
....
— как могут они травить себя, своих детей, губить свое будущее,
фальсифицируя и удешевляя пищу так, что она становится отравой? Представьте, что на Земле кто-нибудь стал принимать такую отраву. Бессмысленно!
— У них, — сказала Родис, — этим ужасающим путем увеличивают количество пищи, удешевляя производство ее. А продают по прежней дорогой цене — это называется косвенным налогом в обществе Торманса, и доход идет олигархам.
— Уверена, что ни одна лаборатория здесь не возьмется анализировать состав продуктов, чтобы не выплывала наружу его вредность, — сказала Эвиза, — надо взять образцы с собой на Землю.— Отличная идея, — сказала Родис, — начнем сегодня же с госпиталя.
...
Фай Родис встретилась с низкорослым, полноватым сановником. Золотые змеи на груди и плечах свидетельствовали об очень высоком ранге непосредственного помощника Совета Четырех.
«Змееносец» передал привет от Чойо Чагаса. Земная гостья никоим образом не должна рассматривать свое переселение как изгнание или немилость со стороны владыки. Великий и Мудрый решил, что во дворце ей одиноко и приятнее быть ближе к своим спутникам.
Родис, скрыв улыбку, поблагодарила, прибавив, что здесь она так же далека от города, как и во дворце.
Сановник вздохнул с притворным огорчением. Ян Гао-Юар, сказал он, примет меры, чтобы снабдить ее охраной, которая не мешала бы в прогулках по столице. Родис выразила вежливое сомнение. «Змееносец» спросил, хорошо ли заботятся о ней назначенные на то люди. Поговорив о пустяках, он встал. Скучающее, тупое лицо его сделалось настороженным, острые умные глаза забегали по сторонам. Он наклонился к Родис и едва слышно спросил, может ли она включить машину для защиты от подслушивания. Утвердительно кивнув, Родис повернула циферблат девятиножки, встала перед креслами и выдвинула пластинки излучателей. Магнитный луч обежал углы комнаты, складки занавесей и мебель на случай, если бы там установили новые аппараты. Успокоенный сановник вновь уселся в кресло и, не сводя упорного взгляда с Фай Родис, заговорил о недовольстве народа властью и современной жизнью. Некоторые высшие сановники, понимая это, готовы изменить действующее управление. В частности, у него в руках «лиловые» во главе с самим Ян Гао-Юаром. Если бы Фай Родис помогла ему, то власть Чойо Чагаса и всего Совета Четырех рухнула бы.
— Что я, по-вашему, должна сделать для этого? — спросила Родис.
— Очень немного. Дайте нам несколько ваших машин, — он покосился на СДФ, — и выступите по телевидению с заявлением, что вы на нашей стороне. Мы это беремся устроить.
— И что же произойдет
после свержения власти?— Вам, землянам, будет полная свобода передвижения по планете. Живите у нас сколько угодно, делайте что хотите! И когда придет второй звездолет, то для него также не будет никаких ограничений.
— Это для нас, гостей, а для народа Ян-Ях?
«Змееносец» нахмурился, словно Родис задала ему бестактный вопрос. Он начал пространно и путано говорить о несправедливостях, массовых казнях и пытках, глупых сановниках, ничтожестве трех членов Совета Четырех и большинства Высшего Собрания, специально подобранного Чойо Чагасом из наиболее невежественных и трусливых людей. Но Родис неумолимо возвращала его к существу вопроса, прося перечислить те реальные изменения в жизни планеты, которые последуют за свержением Совета Четырех.
«Змееносец», сердясь, закусывал губу, барабанил пальцами по креслу и, поняв, что невозможно отделаться общими словами, принялся перечислять:
— Мы увеличим количество увеселений. В короткий срок построим много Домов Любви, Окон Жизни, дворцов отдыха на берегах Экваториального моря. Снимем ограничения на сексуальные зрелища, уничтожим ответственность мужчин за начальную стадию воспитания детей… Все это для обоих классов. Ну, а особо для «джи». Надо снять запрещение на передачи из космоса. Я не вижу в этом никакой опасности для государства. Передачи редко уловимы и непонятны…
Родис молча изучала сановника, стараясь понять ход его мыслей, затем медленно проговорила:
— Вы отмените закон о ранней смерти; ни «джи», ни «кжи» больше не будет.
Не станете кормить детей фальсифицированными продуктами! Затратите в сотни раз больше средств на воспитание, на лучшие школы, путешествия, на общее улучшение жизни. Построите больше больниц, столовых, жилищ. Создадите музеи. Иными будут науки, искусства. Мы поможем вам изменить и улучшить многое в жизни народа.
— О! Все это гораздо труднее. Планета слишком бедна после Веков Голода. Нельзя все так сразу. Многие наши устроения необходимы. И поверьте, «кжи» счастливы, по-своему конечно. — Он пристально посмотрел на Родис и изрек: — Знаете ли вы, что исторический процесс подобен маятнику, качающемуся взад и вперед, проходящему пики противоположностей и глубокий спад. С нашей победой маятник качнется в пик экономической интенсивности жизни — и тогда…
— Но это же неверно! Фактический ход истории иной. Маятник — всего лишь образ, придуманный людьми однолинейного мышления, не знающими диалектики. Образ родился из страданий в массах людей при мелких изменениях системы управления, без коренной ее перемены. Ведь ничего не изменится, если принять доктрину, противоположную предыдущей, перестроить психологию, приспособиться. Пройдет время, все рухнет, причиняя неисчислимые беды. Ваши экономисты не умеют предвидеть и обороняться от количественно-качественной естественной пульсации жизни. Дело человека — уничтожить эти «маятниковые» страдания.
— Оставим дальние последствия! Разве один только прирост развлечений, увеселений не будет ценным достижением для народа?
— Разумеется, не будет! Разрыв между нищей жизнью и развлечениями станет тем страшнее, чем сильнее иллюзия. Обеднение и сужение индивидуальной и общественной жизни человека все сильнее расходятся с теми нереальными видениями, какими его отуманивают. Искусственное величие, напряженность, полнота чувств в иллюзиях вызывают расщепление психики между призрачным миром и реальностью жизни.
— Значит, вы не верите в нас, не считаете нужным переворот?
— Да. Я услышала лишь пустые слова. У вас и ваших сообщников нет знаний, не разработана программа и не исследована ситуация. Вы не знаете, с чего начать, к чему стремиться, кроме иерархических перестановок в высшем классе Ян-Ях.
«Змееносец» встал с каменным лицом. Сделав над собой усилие, он заявил, что есть еще просьба, в которой, он надеется, земляне ему не откажут.
— Сообщите нашим врачам меры для продления жизни. Как вы достигаете своей силы и красоты и живете вдвое дольше нашего.
— Зачем вам знать?
— Как зачем? — вскричал сановник.
— Все должно иметь цель и смысл. Долгая жизнь нужна тем, кто духовно богаче, кто может много дать людям, а если этого нет, тогда зачем? Вас миллионы ни о чем не заботящихся, кроме себя, своих привилегий, равнодушных паразитов, без совести, морали, долга. Вы уклоняетесь от своих прямых обязанностей и в то же время берете себе в сотни раз больше, чем здесь дается любому другому члену общества. Какие убеждения позволяют вам действовать подобно грабителям, довершая дело ваших глупых предшественников, истощивших ресурсы планеты и человечества Ян-Ях? Неужели не кружится у вас голова при взгляде в огромную пропасть между вами и народом?
«Змееносец» издал невнятный звук, сжал кулаки, топнул ногой и внезапно устремился к выходу.
— Стойте!
Необычайно резкий и неодолимо властный приказ земной женщины приковал его к месту. Повинуясь, он покорно уставился на Родис. Та неуловимо быстрым движением, характерным для землян, провела руками по его одежде, нашла во внутреннем кармане на груди тяжелую коробочку и вернулась к СДФ. Легкий щелчок — и все записи были стерты. И Родис вернула коробочку. Все это время сановник стоял столбом, повторял вслух: «Ничего не помню, совсем ничего не помню», — не чувствуя, как и в голове его стирается память о происшедшем разговоре. Фай Родис при своих природных способностях не нуждалась в ИКП. «Змееносец» побрел к двери, поклонился и исчез.
Автор