|
Автор
|
Тема: Петя и Волк (при чём здесь Чайковский?)
|
|
wonder
|
написано:01-04-2004 20:53:23
|
421
|
Бомбей
Сразитесь с Мелким Тираном, а мелюзга сама займёт своё место.
Могуч Бомбей, могуч. А может сразу с Тираном? А мелкий сам займет своё место..
ц и т а т а
|
|
Бомбей
|
написано:01-02-2005 05:05:25
|
422
|
Блин, как давно это было...:))
Ну, ладно. Дело тут такое. Иной раз попадаются вдруг какие-то черновые варианты глав из книг КК. Или варианты, не вошедшие по каким-то причинам в основное Собрание Сочинений. Не пропадать же добру!
Вообще-то, эта глава логически должна была бы быть в теме про ПАВ-ПАВ, но, как законопослушный гражданин форума, решил, вот, не флудить в той теме. Потому и выкладываю здесь.
ц и т а т а
|
|
Бомбей
|
написано:01-02-2005 05:06:32
|
423
|
22 мая 1968
Несмотря на то, что я отказался от использования Растений Силы, мой интерес к ним не угас совсем. Перебирая свои полевые записи, которые не вошли в книгу, я пришёл к выводу, что для того, чтобы в ходе митоты участники могли прийти к некоему общему соглашению о природе реальности, они должны были бы пользоваться каким-то очень мудрёным кодом. Кроме того, чтобы участники митоты настроились на некоторое заданное соглашение, их нужно было определённым образом подготовить, рассуждал я, а для этого необходим скрытый лидер – ведущий.
Участники собираются для того, чтобы встретиться с Мескалито и получить урок «правильной жизни». При этом они, не обмениваясь ни единым словом и ни единым жестом, приходят к общему заключению относительно присутствия Мескалито и содержания его конкретного урока. Как я мог убедиться, индивидуальное восприятие формы визита Мескалито и его урока было поразительно ОДИНАКОВЫМ для всех, хотя содержание урока от человека к человеку менялось.
Именно вот эта одинаковость и сбивала меня с толку. Ведь если принятие пейота являлось простым употреблением галлюциногеного вещества ( а именно так это пытался воспринимать мой разум), то оставалось неясным очевидное для всех присутствие некой силы, которую Дон Хуан называл Мескалито. Единственное объяснение всему этому, которое казалось мне разумным, была идея о наличии какой-то тонкой и очень сложной системы настройки.
Всё это я и попытался объяснить Дону Хуану. В течение двух часов я раскладывал по полочкам свою схему, и, в конце концов, попросил Дона Хуана объяснить мне, какова же в действительности система настройки.
Некоторое время Дон Хуан сидел молча, а на лице его в это время одна гримаса сменялась другой. Наконец он расхохотался.
- Ты спятил! – воскликнул он. – С какой стати кто-то будет заниматься чьей-то там настройкой в такой важный момент, как митота? Или ты думаешь, что всё, связанное с Мескалито, - сплошное надувательство?
Я слегка замялся, не зная, как ответить, чтобы это не прозвучало слишком резко. Наконец, мне показалось, что я нашёл нужное слово.
- Нет, Дон Хуан, - сказал я, стараясь придать голосу как можно больше убедительности. – Я ни в коем случае не считаю, что всё это – сплошное надувательство. Но чем-то всё это напоминает мне миф. Миф, относительно которого все участники приходят к соглашению. И именно для такого соглашения, на мой взгляд, необходима та настройка, о которой я тебя спрашивал.
- Что такое миф, по-твоему? – заинтересовано спросил Дон Хуан.
ц и т а т а
|
|
Бомбей
|
написано:01-02-2005 05:07:18
|
424
|
Его тон меня несколько обнадёжил. Мне показалось, что я наконец-то нашёл удачное слово и, в каком-то смысле, загнал Дона Хуана в угол. Я полагал, что теперь он вынужден будет говорить что-то по интересующему меня вопросу, так как похоже было, что слово «миф» заставило его призадуматься.
Я отправился к машине и вернулся с толстым томом энциклопедии, который возил с собой на тот случай, когда нужно было объяснить Дону Хуану какое-то понятие, которое было незнакомо ему. Открыв книгу на нужной странице, я прочёл вслух:
…. МИФ (от греч . mythos - предание, сказание), повествование о богах, духах, обожествленных героях и первопредках, возникшее в первобытном обществе. В мифах переплетены ранние элементы религии, философии, науки и искусства. Мифам разных народов присущи сходные и повторяющиеся темы и мотивы.
Для мифов характерно наивное очеловечивание всей природы (всеобщая персонификация). В первобытном обществе мифы - основной способ познания мира, опирающийся на своеобразную логику (нерасчлененность, тождественность субъекта и объекта, предмета и знака, существа и его имени); особенность мифологического сознания - установление мнимых связей между различными явлениями. Элементы мифологического мышления сохраняются и в современном массовом сознании (напр., расовые и классовые мифы, культ вождей, ритуалы массовых сборищ и т. п.). Мифы в переносном смысле - ложные, некритические, оторванные от действительности состояния сознания, концепций, представления….
Дон Хуан попросил меня прочитать ему это ещё раз. Потом он долго чесал затылок. Наконец сказал:
- Когда-нибудь, я расскажу тебе о людях, которые ЗНАЮТ, что такое миф. Например, о магах – рассказчиках, которые, повествуя о Калисто Муни, изменяют реальность. Когда-нибудь расскажу… А сейчас скажу одно. То определение, которое ты прочёл, не имеет к мифу никакого отношения. Всё это сказано о фетише – полной противоположности мифа.
Я совершенно ничего не понял, поэтому растерянно спросил:
- Тогда что же, ПО-ТВОЕМУ, миф, Дон Хуан?
- Это то, во что я старательно пытаюсь тебя впихнуть с самого начала нашего знакомства! – рассмеялся Дон Хуан. – А ты, всё это время, упираешься ногами и руками. А главное – упираешься своим рассудком. Ты пытаешься всё ПОНЯТЬ. А миф – вне понимания. Подлинная структура мифа ускользает от любого, даже супер развитого интеллекта. Ибо интеллект оперирует ПОНЯТИЯМИ. А смысл мифа противостоит смыслу Понятия. Ведь Понятие всего лишь указывает на некую реальность, которая всегда отчуждена от глубоко внутреннего аспекта человека. Миф же пронизывает внутренний аспект человека, являясь универсальной основой для сокровенной личной судьбы. И именно посредством мифа то самое Невозможное, с которым мы сталкиваемся, прикасаясь к магии, становится центром субъективной реальности. Это больше, чем просто верить или не верить во что-то. Это больше, чем «установление мнимых связей между различными явлениями». И не просто «оторванные от действительности состояния сознания». Понимаешь, Карлос?
ц и т а т а
|
|
Бомбей
|
написано:01-02-2005 05:07:52
|
425
|
Я кивнул. Но не потому, что что-то понял. Мне просто не хотелось прерывать нить рассуждений Дона Хуана. Хотя так и подмывало упрекнуть его в том, что разговаривает он сейчас не как индейский шаман, а как какой-нибудь профессор из УКЛА.
- Я вижу, что на самом деле ты ничего не понял, а просто не хочешь меня перебивать! – рассмеялся Дон Хуан. – Твоя основная проблема заключается в том, что ты пытаешься ДУМАТЬ обо всём этом…
Я тут же обвинил его в неясности утверждений, и напомнил, что он сам требовал от своих учеников серьёзных размышлений и даже критиковал своего собственного учителя за то, что тот не был хорошим мыслителем.
- Конечно, я настаиваю, чтобы каждый вокруг меня мыслил ясно, - сказал он. – И я объясняю каждому, кто захочет слушать, что единственный способ мыслить чётко – это не думать вообще…
Заметив мой жест, выражающий отчаянное недоумение, Дон Хуан рассмеялся и объяснил, что для мага существует два способа думания. Первый – это обыденный способ, который управляется обычным положением его точки сборки. Это беспорядочное мышление, которое совершенно не отвечает его истинным потребностям и порождает в его голове изрядный сумбур, состоящий из прописных истин, прочитанных книжек, понятых от кого-то или открытых самостоятельно законов и закономерностей.
Второй – точное мышление. Оно функционально, экономично и очень редко оставляет что-либо невыясненным. Но главным достоинством такого мышления, по словам Дона Хуана, было то, что оно не пытается объяснить то, что не поддаётся никакому объяснению.
- Например, – миф, - заключил он и одарил меня самой лучезарной своей улыбкой.
- Но тогда КАК те люди, о которых ты мне собираешься когда-нибудь рассказать, знают о мифе? И не является ли всё-таки Мескалито мифом, пусть и в твоём понимании этого слова? И почему все участники митоты приходят к единому соглашению относительно присутствия Мескалито?
- Да потому, что они ВИДЯТ! – драматическим тоном сказал Дон Хуан, а потом, как бы между прочим, добавил:
- А почему бы тебе ещё разок не побывать на митоте и не УВИДЕТЬ всё самому?
Я понял, что это ловушка. Дону Хуану ведь было известно, что я раз и навсегда отказался от любых опытов с пейотом. Поэтому я, не говоря ни слова, спрятал все свои бумаги со схемами. Дон Хуан не стал настаивать.
ц и т а т а
|
|
Бомбей
|
написано:01-02-2005 05:10:31
|
426
|
10 июня 1968
В этот день я всё-таки отправился с Доном Хуаном на митоту. Я считал, что митота будет идеальным случаем для проверки составленной мною схемы. Мне казалось, что, раскритиковав мою схему, Дон Хуан действовал из каких-то своих соображений. Возможно, он считал более целесообразным объяснять всё с точки зрения ВИДЕНИЯ, а мои попытки найти объяснение с собственной позиции просто не соответствовали его намерениям. Отсюда и критика, которой он подверг моё рациональное отношение к пейотной церемонии.
Я опасался, как бы мне не пришлось принимать пейот на митоте, но перед самым отъездом Дон Хуан сказал, что берёт меня в качестве наблюдателя, так что речи о принятии пейота не будет.
В мои обязанности входило следить за водой, которую нужно было дать участникам после окончания ритуала. Вместе со мной за водой следил ещё и мальчик-подросток.
В течение всей ночи я внимательно наблюдал за происходящим и тщательно записывал каждое движение каждого из семи участников в надежде наткнуться хоть на что-то, указывающее на существование вербальной или невербальной системы обмена информацией, но не заметил даже намёка на подобное.
Вечером следующего дня всё началось сначала. К утру я был уверен, что моя попытка обнаружить какие-то ключи окончилась полнейшим провалом. Никакого скрытого лидера, никакого обмена информацией, никакой системы соглашения…
Четвёртый цикл принятия пейота оказался для меня драматическим.
Церемония проходила в хижине. Комната была довольно просторная. Около тридцати футов в длину и футов двадцать пять в ширину. Посередине комнаты стоял большой, грубо сколоченный стол, за которым могла бы расположиться на обед многочисленная семья. Ножки стола представляли собой обычные, грубоотёсанные брёвна. Столешница была накрыта светлой льняной скатертью без всяких орнаментов.
Возле стен были расположены деревянные скамейки, но мужчины их тотчас вынесли, а женщины принесли соломенные циновки и простелили их на полу вокруг стола. На этих циновках все и расположились. Под балкой крыши, проходящей над столом, висела керосиновая лампа.
Новое расположение участников меня несколько огорчило. Из-за присутствия в комнате большого стола – возможно, он был просто вкопан в пол, поэтому его и не выносили – я не мог видеть всех участников церемонии. Рядом со мной сидел мальчик-подросток, с правой стороны я видел трёх молодых людей, а слева в поле моего зрения попадали Дон Хуан и ведущий церемонии, которого называли «Мочо» - прозвище, которое переводится как «резаный». Остальные участники были не видны мне.
Впрочем, я уже не так сильно был воодушевлён своей идеей отыскать скрытую систему соглашения участников, чтобы огорчиться сильно. А, кроме того, я утешил себя тем, что, по крайней мере, ведущий церемонии был доступен моему наблюдению.
Всё шло своим чередом. По кругу, против часовой стрелки, пошла корзинка с батончиками пейота, мужчины запели свои песни.
Съев батончики, все ещё раз пропели свои пейотные песни и снова съели по два батончика. В общей сложности вся процедура повторилась четыре раза. Потом по кругу пустили две другие корзины, в которых были сушёные фрукты и мясо.
ц и т а т а
|
|
Бомбей
|
написано:01-02-2005 05:11:31
|
427
|
Кто-то вошёл в комнату и погасил керосиновую лампу. Я забеспокоился, как надо будет в темноте подавать воду участникам митоты. Но потом решил, что волноваться нечего, так как, наверное, это было предусмотрено, а значит, кто-то побеспокоится и о воде.
Я прилёг на своей циновке, прислонив голову к стене хижины. Глина, которой были обмазаны стены, приятно холодила затылок. Я закрыл глаза. Перед глазами сразу поплыли привычные цветные пятна, фрагменты узоров и картинки. Однако на этот раз было в них что-то необычное. Вскоре я осознал, что необычность эта заключалась в том, что всё это не было хаотичным, как бывало у меня всегда, а пыталось складываться в некий орнамент. В какой-то момент, перед глазами явственно возникла полоса какого-то почти безцветногоо орнамента, который, казалось, сплетался из льняных нитей. После этого и цветные пятна стали превращаться в пучки нитей, которые образовывали орнаменты удивительно похожие на те, что мне доводилось видеть на керамике, одежде и тканых вещах майя. Эта похожесть меня почему-то раздражала, и я постарался прогнать орнаменты, разглядеть за ними что-нибудь другое.
Словно повинучсь моей команде, орнаменты исчезли, и перед глазами поплыли изящные, разнообразные формы. Имели они изысканную окраску и особое, какое-то внутреннее свечение.
Я тихо восхищался яркостью и отчётливостью своего видения. В какой-то момент я открыл глаза и вдруг обнаружил, что плывущая перед ними в то время форма никуда не исчезла, а продолжала плыть и перед открытыми глазами. Некоторое время я наслаждался этим эффектом, разглядывая плавающие формы открытыми и закрытыми глазами, а потом обнаружил у себя ещё одну пару глаз, раскрыв которые, я оказывался в темноте хижины. Почему-то это открытие меня ничуть не удивило. Просто приняв как факт наличие у себя трёх пар глаз, я полностью погрузился в созерцание форм и картин.
Наряду с визуальным восприятием, шел ещё и целый поток каких-то «знаний». Я не просто видел формы. Я знал их! Все эти формы обладали своей внутренней жизнью. Например, в какой-то момент мне явилась стайка изящных форм, которые, как я «знал» были озабочены тем, как они выглядят. Но это была не та озабоченность, которой озабочены женщины и вообще люди. Она ничего общего не имела ни с кокетством, ни со стыдом, ни ещё с чем-то подобным, людским. Это была некая странная, космическая «озабоченность» Форм…
Внезапно все формы и картинки исчезли, уступив место одному торжественному видению. Передо мной, в тёмно-фиолетово-синем пространстве, БЫЛА Торжественная Форма. Она именно БЫЛА, так как никаким другим словом невозможно было бы определить её положение. Она не плыла и не висела на месте. Просто – была.
Это был Гимн. Это было великое и спокойное торжество какой-то Силы. Это было монументально, вечно, нерушимо и непоколебимо. И в то же время так нежно, воздушно и эфемерно. Это было как Обещание, как Знак, как Тайна…
Слова бессильны описать то Переживание, которое я испытывал глядя на Это. Наверное, что-то похожее было бы, доведись мне увидеть спину Бога.
ц и т а т а
|
|
Бомбей
|
написано:01-02-2005 05:12:30
|
428
|
Внезапно мой мочевой пузырь потребовал к себе внимания. Мне совершенно не хотелось двигаться с места, но я начинал осознавать, что если я не выберусь на улицу, то опорожню его прямо здесь.
Готовясь подняться на ноги, я покорно открыл все три пары своих глаз. Но к моему удивлению видение моё не исчезло. Я по-прежнему смотрел на эту Торжественную Форму.
И тут же включился Внутренний Диалог, который тоскливо откомментировал мне, что вижу я обычный стол, накрытый скатертью. И что просто необычная перспектива, с которой я смотрел на этот стол и призрачный свет луны, заливающий скатерть, дают этот эффект торжественности.
Но объяснения Внутреннего Диалога совершенно не нарушили моего состояния. Да, передо мною был стол. Но что это меняло? Моё Переживание нисколько не уменьшилось от сознания того, что я вижу обычный стол. Где-то во мне произошла не совсем понятная перестановка акцентов. И в этот миг я вдруг получил урок. Урок, который касался той огромной роли, которую оказывает на наше восприятие, на наше отношение к миру наш Внутренний Диалог. Урок был настолько ясным и простым, что я моментально стал свободным от сковывающего воздействия Внутреннего Диалога. Тогда мне даже не было нужды его останавливать, так как я просто имел силу ИГНОРИРОВАТЬ его. Внутренний Диалог мог бубнеть что угодно о хижине, о соломенных циновках на полу, о столе и о скатерти, залитой лунным светом, - все эти объяснения никак не влияли на моё ОТНОШЕНИЕ к происходящему. Я стал свободным в выборе того, КАК мне воспринимать окружающее.
Поражённый, я поднялся на ноги. Всё это было так просто, так ясно и так пронзительно, что по моему телу прокатилась волна энергии. Я шагнул к столу и приложил к скатерти свою ладонь, чтобы посмотреть, как лунный свет будет играть на ней. Ладонь легла на скатерть тёмным силуэтом, и в тот же миг я понял, что Внутренний Диалог мне безбожно врал, - на улице не было никакой луны. Но даже если бы и была. Никакое, пусть самое яркое и мощное полнолуние, не могло бы дать этого живого свечения, которым светилась скатерть.
Воодушевлённый, я оглядел комнату, и из моей груди вырвался не то вздох, не то возглас восхищения. Комнату пересекали потоки светящихся нитей. Нити эти не заполняли полностью всё пространство комнаты, а собирались в пучки. Пучки эти пересекали комнату, чередуясь с тёмными полосами остального пространства.
Было ощущение, что сами по себе нити обладают самыми разными цветами, однако собранные в пучки, они были словно погружены в некий гель синего света, отчего преобладающим сиянием становилось неоновое сине-голубое.
Мой мочевой пузырь вновь напомнил о себе самым решительным образом. Я выбрался из хижины и вновь, на какой-то миг, вынужден был замереть на месте. Всё окружающее пространство пересекали те же самые пучки светящихся нитей. Тянулись они, казалось, из бесконечности – в бесконечность.
Я отошёл к кустам, стараясь поскорее справить свою нужду, чтобы подробнее рассмотреть это явление. Струйка мочи тоже состояла из разноцветных нитей, погружённых в сияющий гель.
Облегчившись, я обернулся к хижине. К моему разочарованию, светящиеся пучки исчезли.
Я вернулся в комнату и улёгся на своей циновке, пытаясь осмыслить произошедшее. И в этот момент я вдруг почувствовал Присутствие. Мескалито не явился мне в каком-то персонифицированном образе, однако я явно чувствовал, что он ЗДЕСЬ. И он дал мне ещё один урок. Этот урок касался Мифа. Того Мифа, о котором мне пытался говорить Дон Хуан. Этот урок тоже был ясным, простым и пронзительным. В тот миг я ЗНАЛ, что такое Миф. Более того, я ощущал, что сейчас я мог бы даже попытаться передать это своё знание словами, - у меня хватило бы энергии для этого. Я даже подумал о том, не стоит ли мне потихоньку прихватить с собой лампу и выйти из хижины, чтобы записать всё. Однако другая часть меня не хотела никуда двигаться. Этой части меня любые описания, схемы и интерпретации казались пустыми и ненужными. Я прекрасно понимал, что завтра у меня уже не будет никакого шанса описать всё, что я забуду, потеряю ясность и все глубинные ощущения этого своего опыта. Но я послушался эту свою часть. И через какое-то время спокойно уснул…
ц и т а т а
|
|
Бомбей
|
написано:01-02-2005 05:13:03
|
429
|
Утром я был совершенно пуст. У меня не осталось ничего, кроме неясных воспоминаний и непонятного чувства досады. Когда мы с Доном Хуаном сели в машину, я рассказал ему о своих поразительных видениях. Удовлетворённо засмеявшись, он сказал, что эти видения – знак, такой же важный, как и моя первая встреча с Мескалито.
Дон Хуан сказал, что в последнюю ночь митоты Мескалито указал на меня настолько явно и с такой силой, что все вынуждены были повернуться в мою сторону.
Я спросил его о своих нынешних видениях, но он сказал, что всё это ерунда по сравнению со знаком.
Наши мысли явно текли в разных направлениях. Его занимали ЯВЛЕНИЯ, которые он считал знаком, меня – ИНТЕРПРЕТАЦИЯ моих видений. Ему хватало самого ПЕРЕЖИВАНИЯ, я же искал ИНФОРМАЦИЮ.
- Да не волнуют меня твои знаки! – раздражённо перебил я его рассказы о свете Мескалито, снизошедшем на меня. – Мне важно знать, что случилось со мной!
Дона Хуана, казалось, огорчили мои слова. Нахмурившись, он некоторое время сидел молча и неподвижно. Потом он сказал, что единственно важной была благосклонность ко мне Мескалито, который накрыл меня светом своей силы и преподнёс мне урок, хотя я ничего для этого не сделал, а всего лишь находился рядом…
ц и т а т а
|
|
Бомбей
|
написано:01-02-2005 05:13:44
|
430
|
29 августа 1968
Всё время, прошедшее с последней митоты, на которой я присутствовал в качестве наблюдателя, и где, по словам Дона Хуана, Мескалито преподнёс мне урок, я находился в странном возбуждённом состоянии. Я перерыл всю доступную мне литературу, посвящённую психотропным растениям. Мой багаж знаний по этому вопросу пополнился именами С.Грофа, Т.Маккенны, Т.Лири, Дж. Лилли, Хаксли, Ч. Тарта, и даже какого-то Шульгина. Но моя личная ситуация не стала от этого яснее. Ведь во время последней пейотной церемонии я ничего не принимал!
Кроме того, мне почему-то глубоко запали в душу последние слова Дона Хуана о благосклонности ко мне Мескалито. Приехав в Сонору к Дону Хуану, я едва дождался вечера, когда мы, закончив перетаскивать с места на место какой-то мусор за его хижиной, уселись спокойно на веранде. Заходящее солнце золотило вершины далёких гор, а здесь, внизу, всё понемногу исчезало в мохово-зелёной, бархатной тьме.
- Дон Хуан! – решительно начал я. – Должен признать, что моя затея с выяснением настройки участников митоты провалилась.
Дон Хуан вздрогнул, словно его разбудили, и оторопело уставился на меня. Выглядело это довольно комично, но я заставил себя сдержать смех и продолжил, впрочем, слегка сбавив тон:
- Однако мне хотелось бы, чтобы мы всё-таки попытались поговорить на моём, так сказать, языке. В конце концов, я ведь всегда терпеливо и заинтересованно тебя выслушиваю. И стараюсь понять. Совершенно искренне стараюсь понять! Попробуй и ты, в свою очередь, понять меня. Если тебе будут неясны какие-то слова или термины, - я объясню. Но только давай наконец-то поговорим обо всём этом нормально!
Я замолчал и посмотрел на Дона Хуана. Его лицо уже терялось в надвинувшихся сумерках, но я готов был поклясться, что он едва сдерживает смех. Я уже приготовился к тому, что всё закончится именно его смехом и никакого разговора не состоится, но тут Дон Хуан мне ответил. Тон его голоса был совершенно спокойным:
- Я не знаю, что ты называешь «поговорить нормально», но разве я когда-нибудь отказывал тебе в разговоре без веских на то причин?
- А сейчас? – поинтересовался я. – Сейчас есть такие причины?
- Нет, - ответил он. – Сейчас нет таких причин. Мы можем спокойно поговорить обо всём, о чём ты захочешь.
Он прокашлялся и слегка изменил позу, в которой сидел, словно хотел удобнее устроиться перед разговором. Всё это меня успокоило и приободрило.
В темноте не было смысла вытаскивать свои бумаги, в которых я набросал схемы и записал вопросы, которые хотел задать Дону Хуану, однако меня это не расстроило. Я столько раз прокручивал в уме предстоящий разговор, что, казалось, помнил всё наизусть.
- Оценив ещё раз свой собственный опыт с пейотом, и перечитав всё, что можно было найти по теме галюциногенных растений, я пришёл к такому выводу, - начал я, стараясь придерживаться сухого академического тона. Этот маневр я заготовил заранее. Мне представлялось, что такой тон вынудит Дона Хуана напряжённо меня слушать или, выражаясь словами самого Дона Хуана, заставит его уделить мне всё своё нераздельное внимание.
- Употребление психоактивных веществ вызывает своего рода реимпринтирование личности. Можно смело утверждать, что подобное воздействие эти вещества оказывают на любого человека. Но! Строго говоря, психоделики скорее создают условия для реимпринтирования, а настоящего эффекта можно добиться только в том случае, если рядом с человеком находится опытный реимпринтатор, в совершенстве владеющий необходимыми техниками для, как ты выражаешься, сдвига точки сборки. Такой как ты, например.
Я кивнул в его сторону. Дон Хуан молча слушал. Я просто кожей ощущал, что всё его внимание, действительно, безраздельно отдано мне. Это меня окончательно ободрило, и я продолжил:
- Я пришёл к выводу, что в действительности не существует никакого Мескалито или Дымка…
Тут я на мгновение замолчал, так как это был самый драматичный момент моих объяснений. Я ожидал, что здесь Дон Хуан может решительно восстать против моих объяснений и попытаться увести разговор в нужном ему направлении. Я даже заготовил на этот случай нужную тираду, которая, по моему мнению, могла спасти положение и не дать ему сделать этого. Однако Дон Хуан не перебил меня и ни единым жестом не выдал своего несогласия с моим утверждением. Я продолжил:
- Всё это – всего лишь мифы. Мифы, необходимые для общего соглашения участников. На самом же деле всё весьма просто. В пейоте содержится алкалоид - мескалин. А, например, в грибах – буфотенин. И именно алкалоиды, содержащиеся в растениях, вызывают все эти видения. Понимаешь, Дон Хуан? Не какие-то мифические сущности, а конкретные алкалоиды! Ты можешь как угодно относиться к науке, но она ведь нашла и выделила вещества, ответственные за те эффекты, которые испытывает на себе человек, принимающий, как ты говоришь, растения силы. Больше того, некоторые из этих веществ химики научились синтезировать, так что, фактически, нет никакой нужды мучительно пережёвывать и переваривать килограммы растений, чтобы получить нужный результат. Всё это можно употребить в чистом виде, в минимальном количестве, и без побочных для печени или иных частей тела эфектов...
ц и т а т а
|
|
Бомбей
|
написано:01-02-2005 05:15:03
|
431
|
Я замолчал, так как вдруг почувствовал, что Дон Хуан словно бы сжался. Какая-то волна беспомощности стала ощущаться с его стороны. Я не видел его глаз, но мне казалось, что в них погасло то особое свечение, которым они светились. Дон Хуан был словно сломлен моими словами. Казалось, что он никак не ожидал такого поворота в нашем разговоре. Мне вдруг представилась такая аналогия. Старый самоучка-изобретатель долго обяснял ученику, как нужно изготовить крылья из дерева, кожи и перьев, чтобы взлететь, как птица, и вдруг ученик заявляет, что давно уже изобретены реактивные аэропланы.
В этот миг мне стало искренне жаль Дона Хуана. Поэтому я поспешил перейти к следующему пункту своих объяснений, который должен был несколько смягчить удар.
- Однако это не значит, что всё, что ты со мной проделывал, Дон Хуан, - ерунда или надувательство! Вовсе нет! Как я уже сказал, необходимо присутствие опытного проводника, реимпринтатора, способного привести ученика к тому описанию, к тому соглашению, которое разделяют маги. Ведь сами по себе психоактивные вещества могут быть только, своего рода, размягчителем ригидных схем Тоналя…
Дон Хуан вдруг одним прыжком поднялся на ноги и повернулся к двери в хижину.
- Ты куда? – растерянно спросил я.
Мне показалось, что он обиделся и намеревается оставить меня одного, отказавшись даже от попыток вести со мной диалог. Но он ответил совершенно нормальным тоном:
- Я принесу красный карандаш и кусок бумаги.
Его ответ совершенно сбил меня с толку. Словно уловив моё недоумение, Дон Хуан прокричал уже из-за двери хижины:
- Ты должен будешь записать мне все эти слова. А я выучу их наизусть. Иначе мы никак не сможем говорить.
Я с горечью подумал, что это одна из его индейских шуток или попросту попытка уйти от разговора. Отвернувшись от двери в хижину, я стал тоскливо всматриваться в глубину окружающей меня ночи. На душе у меня было горько. Похоже было, что Дон Хуан не воспринял всерьёз мои объяснения, но и не давал мне никакого шанса отстоять свою точку зрения, не давал никаких зацепов для диалога. Он просто плавно самоустранился.
Я вглядывался в темнеющие пятна пыстынного чапараля. Кусты, казалось, излучали бархатное, зеленоватое свечение. В другой раз я непременно принялся бы исследовать это явление, меняя фокусировку глаз или вертя головой в разные стороны, но сейчас мне было ВСЁ РАВНО. Пусть себе светятся!
Прутья рамады над моей головой, хотя и не попадающие в поле моего зрения, но каким-то образом ощущаемые, создавали странный эффект «парусности». Они ощущались некими абстрактными парусами этой жижины, сидя на веранде которой, я нёсся в необъятном космосе. Мир вокруг был наполнен ночными звуками, - треск насекомых, уханье какой-то птицы, шелест в кустах. Казалось, я впервые всё это слышал с такой отчётливостью. И я не просто слышал или видел. Я ПЕРЕЖИВАЛ ночь, себя в ночи, этот момент и всё, всё, всё…
Я погрузился в странное состояние, из которого казались бесконечно далёкими и абсолютно ненужными все накопленные мною знания. Все мои объяснения представлялись никчемными перед этим моментом прямого переживания ночи. Чего-то мне не хватало во всём этом, но я не знал – чего? Впрочем, я и не ломал особенно голову над этим вопросом…
ц и т а т а
|
|
Бомбей
|
написано:01-02-2005 05:15:34
|
432
|
Вдруг я осознал, что Дон Хуан слишком уж долго не возвращается. Я уже собрался было подняться и зайти в хижину – не для того, чтобы продолжить объяснения, а просто чтобы помолчать с ним в темноте, - как вдруг дверь распахнулась и на веранду выплеснулось пятно рыжеватого света.
Дон Хуан поставил рядом со мной зажжённую керосиновую лампу и вручил мне лист бумаги и огрызок красного карандаша.
- Пиши! – приказал он, усаживаясь на своё место.
- Что? – растерялся я.
- Свои слова, - пояснил он.
- Ты смеёшься надо мной, Дон Хуан? – устало спросил я.
- Ничуть! – заверил он меня и повторил:
- Пиши.
А потом, словно не надеясь на мою память, стал мне диктовать:
- Ригидность…
Я послушно записал. И хотел было записать пояснение этого термина, но, похоже, это ему не было нужно. Он продиктовал следующее слово:
- Имприты…
Таким способом я записал все термины, которые встречались в моём объяснении. Последним было название алкалоида – буфотенин. Дон Хуан какое-то время вспоминал его, проговаривая нараспев: бу… бо… бус… А потом выдал:
- Буцефал!
Я расхохотался, настолько комично гордым было выражение его лица при этом. Дон Хуан изобразил преувеличенное недовольство моим смехом, подошёл ко мне, вынул у меня из рук листок со словами и уселся на пол, неподалеку от меня.
- Вот что я тебе скажу, Карлос, - тихим, твёрдым голосом произнёс он, когда я успокоился. – Есть большая разница между пейотом и Мескалито. Та же разница есть между курительной смесью и Дымком. Эта разница такая же непроходимая, как и разница между Мифом и Фетишем.
Если ты намерен встретиться с Силой, ощутить планы Духа, постигнуть уроки, которые даёт Мескалито и отправиться к границам Постижимого с помощью Дымка, то, как говорите вы, янки, - будь моим гостем! Добро пожаловать в мой мир…
Проговаривая всё это, он смотрел словно куда-то сквозь меня, в какие-то, одному ему видимые дали. Потом он сделал паузу, как-то по-собачьи встрепенулся и, перейдя на менторский тон, продолжил:
- Но если ты собираешься…
Он сделал жест, словно надвинул поглубже на нос воображаемые очки, и наклонился ближе к лампе, держа бумажку с записанными мною словами у самого своего носа:
- заниматься исследованием реимпринтирования алколоидов ригидности буцефала, то лучше тебе, не теряя ни минуты, отправиться обратно в библиотеку своего университета.
Он изящным жестом стянул с носа свои воображаемые очки, помахал ими в воздухе, словно хотел просушить стёкла, и простодушно добавил:
- Или в ближайшую ослиную задницу. Что, впрочем, почти одно и то же.
Он широко улыбнулся и, наклонившись ко мне, заговорщески шепнул:
- Старая индейская шутка…
Потом Дон Хуан поднялся на ноги и, протягивая руку, чтобы помочь встать мне, сказал:
- Пойдём-ка лучше в хижину. Попьём компоту. Ты ведь знаешь, что настоящие маги не пьют водку!
ц и т а т а
|
|
SoNick
|
написано:01-02-2005 07:09:52
|
433
|
Бомбей
Респекты.
Никакая машина не поедет, если не заправить и не повернуть ключ. Но многие ли этого на самом деле хотят? Или просто хотят покататься нахаляву на таксомоторе...
ц и т а т а
|
|
AesirLoki
|
написано:01-02-2005 14:10:54
|
434
|
Бомбей
Назначим тебя заместителем Кастанеды на писательском посту, пока он не вернется из командировки в 3-ее внимание :)
Сейчас вот налью чаю чаю силы и сяду читать... "Последний завет ДХ" был шедевром, надеюсь, здесь тоже не хуже.
ц и т а т а
|
|
Бомбей
|
написано:09-02-2005 03:44:42
|
435
|
Сегодня в новостях показывали.
Со скотобойни сбежала корова. Именно целенаправленно сбежала. Отмахала 10 км. до ближайшего городка. Там её настигли и пытались возвратить назад. Но она стала бросаться на людей. Поранила какого-то старичка и журналистку с телевидения. Но все остались живы. Кроме коровы. Её, пятью выстрелами из "винта", уложил доблестный полицай.
Народ! Даже коровы умудряются быть свободными!
Так о чём мы тут?
:)
ц и т а т а
|
|
|