Возможно, вы слышали такое слово — «модерн»? В переводе оно означает просто — «современность». Эта самая прекрасно-ужасная современность однажды окончательно (как казалось тогда) победила предшествующую ей традиционную реальность — и объявила ее и вообще все, кроме себя, заблуждением... И уже казалось, что «его же царствию не будет конца». А многим так и до сих пор кажется. Тем сильнее будет шок пробуждения, которого не миновать...
Ни иконы, ни Бердяев,
ни программа «Третий глаз»
не спасут от негодяев,
захвативших нефть и газ!(В. Пелевин)
Эти слова сегодня смотрятся несколько иначе, чем в момент написания (1999 г., по мотивам стихотворения И. Бродского от 1960 г.) Да, тогда нас от них ничто не могло спасти — ни иконы, ни Бердяев... Но теперь уже ничто не спасет — их от нас. Ни адронный коллайдер, ни газета NYT... Потому что «нефть и газ» бывают разные..., и некоторые из них ценятся на самых главных весах гораздо выше, чем другие.
Итак.
Модерн — это цивилизация, которая пришла на смену традиционной, около четырехсот лет назад на Западе и около трехсот лет назад у нас (реформы Петра I). Модерн характеризуется тем, что наука в нем становится на место религии, а человек — на место бога. Новый человек, разумеется.
Старый же человек объявляется «темным» и «реакционным», которого необходимо «просвещать», в том числе даже и насильно, для его же блага. «Просвещением» же объявляется навязывание «научного» взгляда на вещи, который объявляется единственно верным.
Модерн — это победа коллективной личности над коллективной душой, и жесточайшее надругательство первой над последней...
***
Река модерна состоит из трех переплетающихся друг с другом ручьев: либерализма, социализма и национализма. Все они, казалось бы, враги друг другу, — но по некоторым вопросам они поразительно едины. Вот пример.
Артем Рондарев, националист, пишет:
http://sputnikipogrom.com/society/34521/the-paranoid-society/Если пытаться как можно более кратко определить, что собой представляет архаическое сознание, то ответ будет такой: архаическое сознание — это такое сознание, которое способно в своем представлении наделять символы реальной властью над предметным миром.
Дикарь, который скачет перед тотемом, вовсе не занимается каким-то метафорическим или метонимическим действом (хотя метафора и метонимия ровно отсюда и вытекли, о чем можно прочитать у Фрезера) — нет, он прямо воздействует на природу. Как умеет.
То, что из его чаемых воздействий ничего такого в реальности не происходит, в данном вопросе не помеха: интерпретационный механизм человеческого мироощущения столь разнообразен и мощен, что с его помощью можно увидеть любые подтверждения своему представлению о том, что, скача перед тотемом, ты изменяешь мир.
В высочайшей степени с этими словами согласится и либерал, и социалист.
А я не соглашусь. И у меня есть очень серьезные основания для этого. Дело в том, что моя магия и моя религия — работают — и работают сверхэффективно. Как по сравнению с упомянутым «дикарем», так и по сравнению с любым «цивилизованным» человеком, который (с моей точки зрения), отрицая наличие магии и религии в собственной жизни — впадает в абсолютную ересь и абсолютное безумие.
Но спорить с ним невозможно, да и не о чем. По причине фундаментального несовпадения исходной аксиоматики, а равно и любых выводов, которые можно из нее извлечь. Остается один критерий истины — практика.
Практика нас рассудит, господа «цивилизованные».
История нас рассудит.
Снилась мне черная вода,
а под ней города.
Люди тихо собирались группами,
обсуждали, чем беде помочь,
а потом сиреневыми трупами
друг за другом уплывали в ночь.
(Е. Головин)
***
«Сторож, сколько ночи?» — уже нисколько.
Автор