Наука слишком часто считает "действительным" лишь то, что доступно обыкновенным чувствам. И потому, как ни велики ее заслуги в области познания этой действительности, но наряду с этим она, помимо своего желания, создает множество предрассудков, которые закрывают доступ к высшим реальностям. Против того, что здесь сказано, часто возражает, что человеческому познанию раз и навсегда поставлены "непроходимые границы". Этих границ нельзя переступить, поэтому должны быть отклоняемы всякие познания, не сообразующиеся с этими "границами". И крайне нескромным считается тот, кто хочет что-нибудь утверждать о вещах, относительно которых для многих несомненно, что они лежат по ту сторону границ человеческой способности познания. При таком возражении оставляют совершенно без внимания, что высшему познанию должно непременно предшествовать развитие человеческих познавательных сил. И то, что до этого развития лежит по ту сторону границ познания, после пробуждения тех способностей, которые дремлют в каждом человеке, лежит всецело внутри области познания. При этом, конечно, не должно упускать из виду одного обстоятельства. Могут сказать: что пользы говорить людям о вещах, для которых еще не пробуждены их познавательные силы, и которые сами, следовательно, еще остаются для них закрытыми? Однако такое суждение неверно. Необходимы известные способности, чтобы найти те вещи, о которых здесь идет речь. Но когда их, после того, как они уже найдены, сообщают, то уразуметь их может каждый человек, обладающий непредвзятой логикой и здоровым чувством истины. В этой книге не сообщается никаких иных вещей, кроме тех, которые на каждого человека, обладающего всесторонним, не затемненным никаким предрассудком мысленным и непринужденным, свободным чувством истины, могут произвести впечатление, что при помощи них дается удовлетворительное объяснение загадок человеческой жизни и мировых явлений. Надо только встать на точку зрения: дает ли это удовлетворительное объяснение жизни, если правда все то, что здесь утверждается? И мы увидим, что жизнь каждого человека дает подтверждение этому. ..... В правильное отношение к вещам сверхчувственного мира становятся, когда предполагают, что здоровое мышление и ощущение в состоянии понять все, вытекающее из высших миров как истинное познание, и что, исходя из этого понимания и беря его за основание, тем самым делают важный шаг и на пути к своему собственному видению, хотя для достижения его должно превзойти и нечто иное. Но, пренебрегая этим путем и желая проникнуть в высшие миры только иным способом, закрывают себе дверь к истинному высшему познанию. Положение, что можно признать высшие миры, лишь увидев их, является препятствием для самого этого видения. Желание же сначала здравым мышлением понять то, что потом можно будет видеть, способствует этому видению. Оно волшебным образом вызывает наружу могучие силы души, ведущие к такому "созерцанию видящего".
Метод... отличается тем, что он в полной мере поддерживает точку зрения современного естественнонаучного исследования и признает ее там, где она правомерна. Но он, со своей стороны, путем строго регламентированной подготовки чисто душевного созерцания стремится достигнуть объективных, точных данных в отношении сверхчувственного мира. Такими данными он признает только достигаемое при таком созерцании души, при котором душевно-духовная организация может быть обозрима точно так же, как бывает обозрима математическая проблема. Речь Идет о том, чтобы вначале эта организация предстала в научно безупречном созерцании. Если мы назовем эту организацию "духовным оком", то можно сказать: как математик имеет перед собой свои проблемы, так духоиспытатель -- свое собственное "духовное око". Таким образом, научный метод применяется им прежде всего при подготовке его "духовных органов". Если эти органы подвластны "его науке", тогда он может ими пользоваться, и ему открывается сверхчувственный мир. Исследователь чувственного мира направляет свою науку вовне, на результаты. Исследователь духа применяет науку как подготовку к видению. Когда начинается видение, то все назначение науки должно быть исчерпано. И если тогда мы хотим назвать свое "ведение" ясновидением, то это будет "точное ясновидение". Там, где кончается, наука о чувственном, начинается наука о духе. Духовный исследователь должен прежде всего взрастить весь свой образ мышления на новейшей науке о чувственном. Ведь практикуемые сегодня науки вплотную подходят к области, открывающей спиритуальную науку в современном смысле. Это происходит не только в отдельных областях естествознания и истории. Это происходит, к примеру, и в медицине, а также во всех областях практической жизни, в искусстве, морали и в социальной жизни. Это же наблюдается и в религиозных переживаниях.
Для того, чтобы исследовать факты сверхчувственных миров, нужно обладать способностью вступать в эти миры. Но раз они исследованы и о них сообщается, то достаточное убеждение в истинности этих сообщений может приобрести себе и тот, кто сам их не воспринимает. Большая часть их может быть проверена просто путем действительно беспристрастного применения к ним здоровой способности суждения. Не нужно только допускать, чтобы всевозможные предрассудки, которых так много в человеческой жизни, нарушали это беспристрастие. Легко может случиться, например, что кто-нибудь найдет, будто то или другое, не мирится с признанными в настоящее время данными науки. На самом деле, нет ни одного научного данного, которое бы противоречило духовному исследованию. Но если обращаться с научными данными недостаточно всесторонне и беспристрастно, то легко может показаться, будто то или иное научное суждение несогласно с сообщениями о высших мирах. И мы найдем, что чем беспристрастнее мы сопоставим духовное ведение как раз с положительными достижениями наук, тем лучше скажется и их полное согласие. ... ... в действительности с тайноведением дело обстоит совсем не иначе, чем со всяким другим человеческим знанием. Для среднего человека это тайноведение является тайной совсем в том же смысле, в каком умение писать является тайной для того, кто ему не учился. И как научиться писать может всякий, кто изберет для этого правильный путь, так и учеником или даже учителем тайноведения может сделаться всякий, кто найдет для этого соответствующий путь. Только в одном отношении условия здесь будут другими, чем при внешнем знании или умении. Благодаря ли бедности или вообще культурным условиям, в которых он родился, человек может быть лишен возможности научиться писать; но для достижения знания и умения в высших мирах не существует никаких препятствий для того, кто серьезно ищет.