Версия для печати :: - Форум Физика Магии

«Я здесь и не здесь, «Мысль изреченная есть ложь»…
я ни в чем и во всем»… (Тютчев.)
(Фирдоуси. «Шахнамэ».)

Роль Искусства в постижении живой Истины

При постижении живой Истины искусству во всем его жанровом многообразии уготована особая роль адекватных истинных форм для своего истинного содержания, отличных от формы понятия, уместной лишь при постижении моделей анатомии расчлененного трупа Истины и физиологии ее условно отсеченных систем. Постижение человеческого воплощения Истины тоже не обходится без анатомирования трупов, но им не исчерпывается, а завершается цельным Знанием (чувств и Разума) о живом человеке в живом обществе и живой вселенной, воплощающей истинно-сущее, в котором Истина «и здесь и не здесь, и ни в чем и во всем».
Своеобразное «соотношение неопределенностей» пресекает попытки конкретизации живой Истины, которая при этом преображается всего лишь в частную Правду, способную существовать в неволе человеческого Разума в форме понятий, но формы конкретизации воплощений Искусства обладают магической силой, позволяющей ощутить биение пульса живой Истины во вполне конкретных формах, не нарушая «принцип неопределенности», снимая (обходя) его.
Ощущения от «прикосновения» к живой Истине, воплощенной в Искусстве, то есть эстетические ощущения, как и любые другие ощущения, перевоплощаются в представления, восприятия и т.д. Им сопутствуют эмоции и эмоциональное восприятие этого «прикосновения», как прикосновения к Прекрасному (Идеалу), которым можно наслаждаться, но значение наслаждения при этом не следует преувеличивать. Наслаждение сопутствует и иным прикосновениям, но далеко не со всех точек зрения оно существенно, хотя и способно заслонить собой существеннейшее и важнейшее значение факта «прикосновения» к живой Истине, сохранившей жизнь и чистоту в конкретных жанрах и формах Искусства, причем без перевоплощения в ту или иную частную Правду, в том числе и художественную. Прекрасное ослепляет даже философов. Оно может быть объектом изучения, но даже такой объект не должен заслонять собой живую Истину, являющуюся предметов рассмотрения мыслителей!
Без Искусства (в той или иной его форме) не может нормально существовать религия, хотя значение этого исторического факта в полной мере еще не осознано. «Прикоснуться» к живой Истине без Искусства могут лишь избранные (пророки, святые), но не простые грешные, которым это «прикосновение» приходится как-то передавать и для которых религиозное Искусство при этом совершенно необходимо. Даже Священное Писание постигалось грешными неграмотными людьми изначально в единственно доступной для них форме «мысли изреченной», не позволяющей прикоснуться к живой Истине, если она лишена магической силы Искусства и религии, изначально присущей Священному Писанию и сознательно использованной потом во всем многообразии форм религиозного искусства, религиозных обрядах и атрибутике.
Чувственное восприятие грубой фактуры Мира переднего плана истинного произведения Искусства доступно даже обезьянам, но за ним сокрыто символическое отображение множества иных Миров, доступное лишь подготовленному восприятию посвященных. Хотя формально эта символика воплощена вполне конкретно, это не мешает постижению живой Истины, ибо символическая конкретность в истинном произведении Искусства многозначна и неразрывно связана с жизнью во всех ее проявлениях.
Эта бесконечная символика бесконечных Миров вселенной Знания поддерживает усмотрение, конкретизацию, перенос и «прописку» конкретизированного опыта, а также последующие «регламентные работы» цикла переноса опыта, присущего любому творчеству (в том числе и в Техносфере, и в Сфере фундаментальных наук).
Конкретная, но лукавая, многоликая и противоречивая частная Правда, в том числе и научная, может практически удовлетворять потребности в живой Истине, суррогатом которой она является, лишь в бесконечной форме (необозримой совокупности), практически не выразимой в форме «мысли изреченной», но этой возможностью не пренебрегают, дополняя ее (в целях уменьшения ее недостатков) возможностями Искусства, которыми порой (безуспешно!) пытаются пренебрегать по недомыслию или дурной традиции. Эта детская болезнь бессознательности со временем пройдет и чем скорее, тем лучше…
В формате прилагаемой миниатюры о роли Искусства в постижении живой Истины можно лишь отметить, что эта тема достойна работы мыслителей. Она совершенно не раскрыта во всевозможных писаниях (искусствоведов, эстетиков и даже философов), ослепленных блеском Прекрасного в Искусстве и не усмотревших в Прекрасном Идеале самого существенного - символического воплощения преображенной живой Истины в устойчивой к «прикосновению» форме, адекватной ее живому бесконечному содержанию.
С мнениями создателей произведений Искусства при рассмотрении затронутой тематики и проблематики следует считаться, осознавая при этом, что мнения зависят от точки зрения и часто выходят за границы компетенции весьма уважаемых творческих личностей, в основном не относящихся к категории мыслителей. Что касается их мировоззрения, то даже у писателей и поэтов, имеющих дело со словесными материальными носителями, их живое мировоззрение многопланово и во всей сложности живого доступно лишь подготовленному творческому восприятию посвященных, предполагающему навык духовной работы и способность переносить этот навык во всевозможные сферы творчества.
Если математика способна «по совместительству» справляться с функцией «гимнастики ума», а философия – с функцией «гимнастики разума», то искусство и религия поистине играют роль основного доступного «тренажера» духовной работы, попутно непосредственно удовлетворяя наши духовные потребности.
Поэтическая аналогия технологий научного творчества и виноделия, использованная в предисловии к «Имманентной космологии», позволила «прикоснуться» к живой Истине, не загрязняя ее примесью лжи и не преображая в частную Правду. Такова магическая сила Искусства, использованная сознательно, вопреки устоявшемуся представлению о канонической форме серьезной научной работы, заимствованному из похоронного ритуала. Это скорее каноническая форма трупа науки с завязанными руками и подвязанной челюстью.
Сознательно (вопреки ложно понимаемым канонам «научности») использовались автором возможности Искусства и в системе эпиграфов, поэтически связующей трилогию и предоставляющей читателю дополнительную возможность усмотрения того, чего в ней формально нет, глазами поэта. Сухое научное изложение лишь позволяет экономить (время читателей и бумагу издателей), а также позволяет обеспечить защиту от болтунов, но не всякая экономия сил и времени радует нас. Например, в любви она не уместна…