Мне наиболее захватывающим показалось его описание неких лучей
света или энергии, которые, пересекаясь, постоянно держат в точке
пересечения землю. Он сказал, что эти лучи не колеблются и не изменяются,
как вообще все во вселенной, но фиксированы в определенном порядке. Этот
порядок совпадает с сотнями точек светящегося тела. Гермелинда поняла так,
что все эти точки находятся в нашем физическом теле, но Хуан Тума
объяснил, что поскольку светящееся тело относительно велико, некоторые из
точек удалены чуть ли не на метр от физического тела. В каком-то смысле
они вне нас, но в то же самое время это не так: они находятся на периферии
нашей светимости и, таким образом, все еще относятся к общему телу. Самая
важная из этих точек находится в 30 см от живота, на 40 вправо от
воображаемой линии, идущей прямо вперед. Хуан Тума сказал нам, что это
центр сбора второго внимания и что этим центром можно манипулировать,
мягко похлопывая воздух ладонями рук. Слушая Хуана Туму, я забыл о своем
гневе.
.....
Зулейка, видимо, увидела, что со мной происходит. Она внезапно начала
мне объяснять, что второе внимание принадлежит светящемуся телу так же,
как первое внимание принадлежит телу физическому. Та точка, где собирается
второе внимание, распложена как раз там, где указывал Хуан Тума при нашей
первой встрече, приблизительно в полутора футах перед серединной точкой
между желудком и пупком и в 40 см вправо.
Зулейка приказала мне массировать это место, двигая пальцами обеих
рук по этой точке, как будто я играю на лютне. Она заверила меня, что рано
или поздно я почувствую, как мои пальцы проходят через что-то густое,
подобное воде, и что в конце концов я нащупаю свою светящуюся оболочку.
Продолжая двигать пальцами, я ощутил, как воздух становится все гуще
до тех пор, пока не стал какой-то густой массой.
Неопределенное физическое наслаждение распространилось по мне; я
подумал, что прикасаюсь к нерву своего тела, и тут же понял глупость такой
мысли и абсурдность всего этого. Я остановился.
Зулейка предупредила меня, что если я не буду двигать пальцами, она
ударит меня по голове. Чем дольше я продолжал волнообразные движения, тем
ближе к телу я чувствовал почесывание. В конце концов оно оказалось в
20-15 см от моего тела. Во мне как будто что-то осело. Я действительно
считал, что могу чувствовать впадину. Затем последовало еще одно неземное
ощущение. Я засыпал и тем не менее был в полном сознании. В ушах у меня
звенело, а затем я почувствовал, как какая-то сила опрокинула меня на
левый бок, не разбудив. Эта же сила меня скатала, очень туго, как сигару,
и вмяла внутрь щекочущего углубления. Мое осознание осталось там,
неспособное проснуться, но в то же время так туго накрученное на само
себя, что уснуть я тоже не мог.
...
Во время моей следующей сессии с Зулейкой, она сказала, что мне
удалось сделать впадину в моей светимости самостоятельно, а это означает
приближение отделенной точки моей светящейся оболочки ближе к физическому
телу, а значит и ближе к контролю. Она несколько раз повторила, что с того
момента, как тело научилось делать эту впадину, легче входить в
сновидение. Я с ней согласился. У меня был странный импульс или ощущение,
что мое физическое тело внезапно научилось раздваиваться. Это была смесь
ощущений легкости, безопасности, сна, подвешенности, без чувства осязания
и в то же время полное бодрствование и осознание всего.
Горда сказала, что нагваль Хуан Матус несколько лет старался создать
эту впадину у нее, у всех трех сестричек, а также у Хенарос и дать им
постоянную способность фокусировать свое второе внимание. Он говорил им,
что обычно такая впадина создается сновидящим под влиянием момента, когда
он в этом нуждается, а затем светящаяся оболочка принимает свою
первоначальную форму.
Но в случае с этими учениками из-за того, что они не имели
лидера-нагваля, впадина была образована снаружи и была постоянной чертой
их светящихся тел - большая помощь, но и слабое место.
Она сделала их всех уязвимыми в этой точке и влияла на перемены
настроения.
Я вспомнил, что однажды я увидел и пнул углубление в светящейся
оболочке Лидии и Розы. Я думал, что впадина была на высоте верхней
наружной части их правого бедра. Горда объяснила, что я тогда пнул в
углубление их второго внимания и чуть не убил их.
...
Он сказал мне, что собирается показать практическое маневрирование
вторым вниманием и тут же превратился в светящееся яйцо. Он вернул себе
нормальную внешность опять, а затем повторил такие превращения 3 или 4
раза. Я отлично понял, что он делает; ему не понадобилось объяснять мне
это, но тем не менее я не мог выразить словами то, что я узнал.
Сильвио Мануэль улыбнулся, понимая мою проблему. Он сказал, что
требуется огромная сила для того, чтобы освободиться от намерения
повседневной жизни. Тот секрет, который он только что открыл мне, состоял
в том, как отходить от такого намерения. Чтобы выполнить то, что он
сделал, нужно перенести свое внимание на светящуюся оболочку.
Он еще раз превратился в светящееся яйцо, и тогда мне стало ясно все,
что я знал и так. Глаза Сильвио Мануэля на какую-то секунду фокусировались
на точке второго внимания. Голова его была повернута прямо, будто он
смотрел прямо перед собой; только глаза его смотрели косо. Он сказал, что
воин должен вызвать намерение, а взгляд является секретом. Глаза
выманивают намерение.
На меня нашла эйфория. В конце концов я теперь имел способность
думать о чем-то таком, что я знал, в действительности не зная. Причина
того. Что видение является зрительным, состоит в том, что глаза нам нужны,
чтобы фокусироваться на намерении. Дон Хуан и его партия воинов знали, как
использовать свои глаза для того, чтобы поймать другой аспект намерения.
Они называли это действие видением. То, что показал мне Сильвио Мануэль,
являлось истинной функцией глаз, ловцов намерения.
Затем я применил свои глаза, чтобы приманить намерение. Я
сфокусировал их на точке второго внимания. Внезапно дон Хуан, его воины,
донья Соледад и Элихио стали светящимися яйцами, но это не относилось к
Горде, трем сестричкам и троим Хенарос. Я продолжал перемещать глаза туда
и обратно между парами света и людьми, пока не услышал щелчок в основании
шеи, и тогда все в комнате стали светящимися яйцами. Секунду я думал, что
не смогу их различать, но затем мои глаза, казалось, привыкли и я удержал
два аспекта намерения, две картины сразу. Я мог видеть их физические тела,
а также их светимости. Две сцены не были наложены одна на другую, они были
отдельны и все же я мог понять, каким образом. У меня определенно было два
канала зрения, где видение совершалось моими глазами и в то же время было
независимо от них. Закрывая глаза, я продолжал видеть светящиеся яйца, но
уже не видел физических тел.
В какой-то момент у меня было острейшее чувство, что я знаю, как
перемещать свое внимание на собственную светимость. Я знал также, что
стоит мне сфокусировать глаза на моем теле, как я возвращусь на физический
уровень.