Амрита. Хим. формула (состав) и процесс образования (в сахасраре?) - Часть 4

[terra]

Вы меня начали копипастить) а я там поменяла в своем посте кое-что. а вы уже закрепили...  Да. меня восторгают писатели, которым удается вот выражать эту многопотоковость сознания. Или же надо смещать точку сборки при написании).

[terra]

То, чем занимается и что уже много лет двигает в массы Сидерский не имеет никакого отношения

ну значит "Пелевен" - коллаборация, составной частью (и основной) первоначально был Сидерский (и это его "Чапаев и Пустота") А потом, как водится, СИД (да.это  сИДЕРСКИЙ) ПЛЮНУЛ НА пфф сорри .Но это мое второе внимание вам рассказывает. Так вот СИД,похоже,плюнул в "Пелевина" "пелевин" плюнул в СИДа. Но сейчас СИД все же есть в "Пелевине"
 

[Oleg]

я там поменяла в своем посте кое-что

и я

"Пелевен" - коллаборация, составной частью (и основной) первоначально был Сидерский

откель трава

пелевинские штуки печатают а сидор выдохся

[terra]

Трава то? ) да нету никакой травы то. "Хорошая крыша летает сама" (из песни) Просто надо быть нагвалем.

Олег, а вы тоже коллаборация?

[Oleg]

add к http://quantmag.ppole.ru/forum/index.php?topic=5934.msg83589#msg83589

https://realyoga.ru/yogatherapy/258

вся моя семейная жизнь развалилась и мне пришлось выживать и растить ребенка в одиночку. Да, вот это я тогда влипла, но Путь Воина - все, назад дороги не было.
Но мне опять «повезло», тут я повстречала йога, последователя Сидерского, он также был с Кастанедовской базой. У него была группа единомышленников, которые были одержимы идеей Шагнуть в неизвестное (то есть полностью оставить насиженное место и ехать в деревни) но не как маги, а как современные йоги с интегральным тренингом - 8 кругами Сидерского. Ничего у них толком не вышло, они не могли удержаться долго без родительского дома и возвращались назад. Некоторые из них продавали свои квартиры и на эти деньги ехали в свои путешествия и «висели» там какое-то время. Правда, они пожили и на Байкале, пересекли его вдоль на моторке, и на Алтае, и в Крыму выискивали места Силы, особенно трон, который Сид описал в своей книге «Третье открытие силы». Сейчас я понимаю чем привлекал Сидерский людей (в основном молодежь): во - первых магический подтекст, основанный на базе Дона Хуана, во - вторых его книга "»Третье открытие силы» сыграла роль крючка с наживкой, где есть весь загадочный, молодой Мастер Чу, плюс Крым, плюс весь этот новомодный энергетический сленг, понятно, что это было направленно на опредленную крымскую, кастанедовскую тусовку.

Йога восьми кругов стала модной и крутой. Лишь воины могли практиковать ее. Немного скажу о моем новом йоге, физически он был развит очень хорошо, катал все сеты Сидерского, был хороший пловец, нырял на приличную глубину и т.д. Он был ярым последователем Сида. Я была очарована такой персоной и конечно же все от него принимала за чистую монету. Он начал занятия со мной. Сначала вся серия бандх, как представлено у Сидерского, ну а затем Солнечные и Лунные кольца. Конечно же мой гуру во мне был немного разочарован, когда у меня что - то не получалось, он с удивлением спрашивал: - Как ты это не можешь? Конечно, я многое не могла повторить, для меня это было что - то новое, да и еще в таком темпе, плюс дыхание, вообще завернутся можно. Такая практика мне сразу не понравилась, но воин должен со всем справится, говорил он мне. Так что я продолжала, через время он перестал со мной заниматься, и я перешла на индивидуальные занятия, и слава Богу, так хоть я сама стала форсировать свою практику, от дыхания совсем отключилась, никакой гипервентиляции. В общем, потихоньку я осваивала сеты и вроде никаких видимых изменений не было. Просто как - то незаметно у меня менялось мировоззрение на то, что мне регулярно и ненавязчиво (так мне тогда казалось) вкладывал мой новоиспеченный наставник. Кстати мы с ним почти ровесники, разница в два года. Естественно, у нас с ним связь стала близкой и в нашу практику вошли еще и межличные отношения. Что послужило тому, что он перестал вообще работать, и мне приходилось кормить уже нас троих. Мой ребенок его вообще не интересовал, он его полностью игнорировал. Но тогда я была захвачена практикой и житейские дела как - то были для меня в стороне. К концу 2002 года у него "созрела" идея опять шагнуть в неизвестное. Он объяснял: для того, что бы практика дала плоды нужно стереть личную историю. Где - то я с ним была согласна, это для меня было понятно, но я не знала что происходит с незнакомыми людьми в совершенно чуждой для них среде. Я теперь понимаю, как некоторые люди на зимовьях еле живы остаются. И мы занялись поисками вариантов для отъезда. Через довольно незначительное время обнаружили в газете объявление, что сдается дом для семьи в пригороде, бесплатно, просто за проживание и присмотр за этим домом. Очаковская область, недалеко в общем от Одессы. Это идеально подходило. Этим местом оказалось Кинбурнская коса, биосферный заповедник и сейчас уже Национальный парк. Природа, плюс Черное море, Днепробугский лиман, лес, озера, многообразие диких животных и множество птиц и змей. Сейчас уже я могу сказать - это был подарок судьбы, что я оказалась в таком месте, многие его называют местом силы, не знаю - может и так. Но тогда, шесть лет назад, коса для меня была "необитаемым островом", там и вправду переправа только катером через лиман, а зимой когда на лиман ложится лед, связь с внешним миром прекращается на месяца два (каждый год в феврале, независимо какая зима теплая или нет, лежит лед).

Когда мы туда приехали, коса действительно была малолюдна, зимовать оставалось совсем мало людей, в основном местные, а остальные (это дачники из Николаева и Одессы) разъезжались. Пока мы обживались, пока привыкали к новому месту, прошло около двух месяцев, на этот период практики не было. Затем мы стали пробовать. Но круги не шли, ни у него, ни у меня. Там эта вся акробатика выглядела очень комично. Представляете двор с полуразрушенными сараями, коровы, мычащие за забором и взмыленный человек в скрученной позе. Но через время мы как - то все таки приспособились и продолжили практику. Время шло, мы стали по - немного подрабатывать у местных жителей и потихоньку вливаться в местную среду. И вот тут начались действительно разные проблемы.

Здоровье мое стало ухудшаться. Сначала появились головные боли. Потом накатывал сильный «жор» - я не могла остановиться. Если усилием воли сдерживалась, то нервы просто не выдерживали. Затем вышла из строя вся пищеварительная система. Все эти симптомы были растянуты во времени, параллельно, естественно, продолжалась практика. Через месяца три в моей голове, как в миксере, на большой скорости крутились мысли, самые навязчивые касались выживания ( что поесть, как заработать), ночами я просто не могла спать, казалось что мою голову разорвет. Физически я сильно ослабела и, к моему счастью, заниматься больше не могла.
В общем, что можно сказать, я оказалась в каком-то сером жутком вакууме, из которого не могла выбраться.

Появились навязчивые идеи, очень сильный страх, приступы ярости, я, похоже, сходила с ума. Сколько же я практиковала круги? Около двух лет. Весь тот период вспоминаю в очень темных красках. Помню, как гуляла по берегу лимана и в упор его не видела, вся была захвачена собой, своими мыслями. Мне было страшно, я боялась за себя, за своего ребенка, не понимала, что со мной происходит, но чувствовала, что очень плохое - это болезнь. Обратится, было не к кому, со всеми своими знакомыми связь была оборвана. Но я очень хотела уехать, мне нужна была помощь.

Теперь немного о моем знакомом, как с ним было дело. Он стал сильно меняться: во - первых спелся с местными и стал регулярно выпивать, и это с чередованием практики, но она получалась все реже и реже, было уже больше разговоров чем дела. Стал очень груб и несдержан. Накатывали на него приступы жестокости, задушил собаку. Стал всячески меня с ребенком игнорировать, просто выживать из дома. Никаких больше бесед на духовную и экзотическую темы не заводил, правда постоянно как напивался , вспоминал про армию, где он служил сержантом и про свою поездку на Байкал. Но хочу отдать ему должное, что он всегда был и оставался очень аккуратен, всегда за собой все убирал, и печь в избе всегда с самого утра была растоплена. Вот это осталось неизменным. Я все пыталась ему объяснить, что ситуация вышла из под контроля и мне нужна помощь, но он меня не слышал, я тогда еще не понимала, что ему и самому уже нужна помощь. Мы не могли на тот период вообще общаться, у нас не получалось, я не выдерживала и начинала кричать, а он утверждал, что я свихнулась. Дальше обстановка начала ухудшаться, он стал носить с собой нож - большой охотничий нож. В доме он ложил его всегда на мои вещи, ну может это было совпадение, но внимание мое выхватило этот нож и во мне стали расти паника и страх. И в один из вечеров, это была зима (конец февраля - лед на лимане, переправа отсутствует) у меня случилась истерика, я пыталась объяснить ему, что мне плохо, и что нам нужно уезжать, просила его помочь мне, просила его прекратить пить и посмотреть на наше положение здраво, но он только усмехался и говорил, что я комедиантка, и тогда я загнала его нож себе в ногу, чтоб он, наконец, понял, что это не шутка.

Трава то? ) да нету никакой травы то. "Хорошая крыша летает сама" (из песни) Просто надо быть нагвалем.

Олег, а вы тоже коллаборация?

агась. раболацiя. 10^500 двойников . мультивёрсных. усе рабтают на меня. строго по игановскому карантину

[terra]

Эта бедняжка-тетя, плачущая от Сидерского... эта из тех 90% которые читают книги а видят фиги. И винить то их за это нельзя. Поскольку они не созданы для Нагвалевских практик. И не способны даже воспринять написанное. На определенном уровне. Да и правду в лицо им сказать нельзя( а кого тогда тренировать-развивать...)))Начала писать про червяков на палке -меня выбило из форума)) вспомним то,что я говорила о Приоре)): если ее разогнать до 400 км/час -"колесы" отваляться...

[Oleg]

Эта бедняжка-тетя, плачущая от Сидерского... эта из тех 90% которые читают книги а видят фиги. И винить то их за это нельзя. Поскольку они не созданы для Нагвалевских практик. И не способны даже воспринять написанное. На определенном уровне. Да и правду в лицо им сказать нельзя( а кого тогда тренировать-развивать...)))Начала писать про червяков на палке -меня выбило из форума)) вспомним то,что я говорила о Приоре)): если ее разогнать до 400 км/час -"колесы" отваляться...

хостер хфорума глюкаеть .. как и усе остальные останки энкавэддэшного совка

они не созданы для Нагвалевских практик.

А кто созданы то ..? хоть один пример безупрё-нагвалитоса хде на трубе ?

youtube/Нагвалевский практик

а Лем безупрёкам диагноз как то ставил

— Эй вы, там, на Агатодемоне, это «Ариэль», говорит Клайн, мы на оптической, высота шестьсот, через двадцать секунд переключаемся на автоматы для посадки. Прием.
— Агатодемон — «Ариэлю!» — поспешно сказал в микрофон Сейн, маленький, с остроносым птичьим профилем. — Вы у нас на всех экранах, на каких только можете быть, поудобнее укладывайтесь и аккуратненько идите вниз. Прием!
«Шуточки у них!» — подумал Пиркс, который этого не любил, возможно, из суеверия; но они тут, видно, ни в грош не ставят строгости процедуры.
— «Ариэль» — Агатодемону: у нас триста, включаем автоматы, опускаемся без бокового дрейфа, нуль на нуль. Какова сила ветра? Прием!
— Агатодемон — «Ариэлю»: ветер 180 в минуту, север-северо-западный, ничего он вам не сделает. Прием.
— «Ариэль» — всем: опускаюсь на оси, кормой, у рулей автоматы. Конец.
Наступила тишина, только реле быстро бормотали что-то по-своему; на экранах уже ясно обозначалась белая светящаяся точка, она быстро вырастала, словно кто-то выдувал пузырь из огненного стекла. Это была пышущая пламенем корма корабля, который действительно опускался, как по невидимому перпендикуляру, без подрагиваний и отклонений, без малейших признаков вращения, — Пирксу приятно было смотреть на это. Он оценивал расстояние примерно в сто километров; до пятидесяти не было смысла глядеть на корабль сквозь окно, тем не менее у окон уже толпились люди, задрав головы в зенит.
Диспетчерская имела постоянную радиофоническую связь с кораблем, но сейчас попросту не о чем было говорить: весь экипаж лежал в антигравитационных креслах, все делали автоматы под руководством главного корабельного компьютера; это именно он распорядился, чтобы атомную тягу при шестидесяти километрах высоты, то есть на самой границе стратосферы, сменили на бороводородную.
Теперь Пиркс подошел к центральному, самому большому окну и сейчас же увидел в небе сквозь бледно-серую дымку колючий зеленый огонек, крохотный, но необычайно ярко мерцающий, словно кто-то сверху просверливал атмосферу Марса пылающим изумрудом. От этой сверкающей точки расходились во все стороны бледные полоски — это были клочки туч, вернее, тех недоносков, которые в здешней атмосфере выполняют обязанности туч. Попадая в сферу ракетных выхлопов, они вспыхивали и распадались, как бенгальские огни.
Корабль рос; собственно, по-прежнему росла только его круглая корма. Раскаленный воздух заметно колебался под ним, и неопытному человеку могло бы показаться, что корабль слегка раскачивается, но Пиркс слишком хорошо знал эту картину и не мог ошибиться. Все шло так спокойно, без всякого напряжения, что Пиркс припомнил первые шаги человека на Луне — там тоже все шло, как по маслу. Корма была уже зеленым пылающим диском в ореоле огненных брызг. Пиркс поглядел на главный альтиметр над пультами контролеров, — когда имеешь дело с такой громадиной, как «Ариэль», легко ошибиться в оценке высоты. Одиннадцать, нет — двенадцать километров отделяло «Ариэль» от Марса; очевидно, корабль опускался все медленнее благодаря возрастанию тормозной тяги.
Вдруг сразу произошло многое.
Кормовые дюзы «Ариэля» в короне зеленых огней заколебались как-то по-иному. В громкоговорителе послышалось невнятное бормотание, выкрик, нечто вроде: «Ручная!», а может, «Не знаю!» — единственное, что прокричал человеческий голос, сдавленный, искаженный, — неизвестно, был ли это Клайн. Зеленый огонь, полыхавший из кормы «Ариэля», вдруг поблек. Это длилось долю секунды. В следующее мгновение корма словно растопырилась от ужасающей бело-голубой вспышки, и Пиркс понял все сразу, в дрожи ошеломления, пронзившей его с головы до пят, так что глухой исполинский голос, зарокотавший в громкоговорителе, ничуть не удивил его.
— «Ариэль» (пыхтение). Перемена процедуры. Из-за метеорита. Полный вперед на оси. Внимание! Полная мощность!
Это был автомат. На фоне его голоса кто-то вроде кричал, а может, это чудилось. Во всяком случае, Пиркс правильно истолковал изменение окраски выхлопного пламени: вместо бороводорода включилась полная мощность реакторов, и гигантский корабль, будто заторможенный ударом ужасающего невидимого кулака, дрожа всеми скреплениями, остановился — по крайней мере так это выглядело для наблюдателей — в разреженном воздухе, на высоте всего четырех-пяти километров над щитом космодрома. Нужен был маневр дьявольский, запрещенный всеми правилами и постановлениями, вообще выходящий за рамки космонавигации, — удержать махину в сто тысяч тонн весом; ведь требовалось сначала погасить скорость ее падения, чтобы она вслед за тем снова могла взвиться вверх.
Пиркс увидел в ракурсе бок исполинского цилиндра. Ракета потеряла вертикальное положение. Она кренилась. Начала было невероятно медленно выпрямляться, но ее качнуло в другую сторону, как гигантский маятник; новый обратный крен корпуса был уже больше. При столь малой скорости потеря равновесия с такой амплитудой была неодолима.
Лишь теперь дошел до Пиркса крик главного контролера:
— «Ариэль»! «Ариэль»! Что вы делаете?! Что у вас творится?!
Как много может произойти за долю секунды!
Пиркс у параллельного, незанятого пульта во всю глотку кричал в микрофон:
— Клайн!! На ручную!! Переходи на ручную, к посадке!! На ручную!!
Только в этот момент накрыл их протяжный немолкнущий гром. Только теперь донеслась до них звуковая волна! Как недолго все длилось!
Стоящие у окон закричали в один голос. Контролеры оторвались от пультов.
«Ариэль» падал, кувыркаясь, как камень, и качающиеся полосы кормового огня вслепую рассекали атмосферу; корабль вращался, безжизненный, будто труп, словно кто-то швырнул эту гигантскую башню с неба вниз, на грязно-бурые дюны пустыни. Все стояли как вкопанные в жутком глухом молчании, потому что ничего уже нельзя было сделать; громкоговоритель невнятно хрипел, бормотал, слышались отголоски то ли отдаленной суматохи, то ли гула океана, и неизвестно, были ли там человеческие голоса, — все сливалось в сплошной хаос. А белый, словно облитым сиянием, невероятно длинный цилиндр все быстрее мчался вниз. Казалось, что он угодит прямо в диспетчерскую. Кто-то рядом с Пирксом охнул. Все инстинктивно съежились.
Корабль наискось ударился об одну из невысоких оград вокруг щита, разломился надвое и, с какой-то странной медлительностью разламываясь дальше, раскидывая осколки во все стороны, зарылся в песок. Мгновенно взвилась туча высотой с десятиэтажный дом, в ней что-то загремело, зарокотало, брызнуло огненными струями, над гривистой завесой взметнувшегося песка вынырнул все еще ослепительно белый нос корабля, оторвался от корпуса, пролетел несколько сот метров; потом все почувствовали мощные удары — один, другой, третий; почва колыхалась от этих ударов, как при землетрясении. Все здание качнулось, подалось вверх и снова опало, словно лодка на волне. Потом в адском грохоте дробящегося металла все закрыла бронзово-черная стена дыма и пыли.
И это был конец «Ариэля». Когда все мчались по лестнице к шлюзу, Пиркс, одним из первых натянувший скафандр, не сомневался, что при таком столкновении никто не мог уцелеть.
…
До чего же нудный тип был Корнелиус! Однако его имя упоминается в энциклопедиях — в связи с исследованием внешних планет, особенно Нептуна.
Маленький, серолицый, он вечно злился и от всех ожидал подвоха. Когда он рассказывал, будто вынужден лично обыскивать всю свою команду, чтобы они не протаскивали мух на корабль, ему никто не верил, но Пиркс-то знал, что это не выдумки. Дело было, конечно, не в мухах, а в том, чтобы досадить старику. У него в каюте всегда имелась коробка ДДТ; он способен был застыть среди разговора, подняв палец (горе тому, кто не замирал в ответ на этот знак) и прислушиваясь к тому, что принял за жужжание. В карманах он носил отвес и складной метр; когда он контролировал погрузку, это походило на осмотр места катастрофы, которая, правда, еще не произошла, но явно близится. Пиркс будто снова услышал крик: «Мучила идет, скрывайся!», после которого кают-компания пустела; он вспомнил странный взгляд Корнелиуса — его глаза словно бы не принимали участия в том, что он говорил или делал, а сверлили все вокруг, выискивая места, не полностью приведенные в порядок. У людей, что проводят в космосе десятки лет, накапливаются чудачества, но Корнелиус был рекордсменом по этой части. Он терпеть не мог, чтобы кто-нибудь стоял у него за спиной; если он случайно садился на стул, на котором только что сидел кто-то другой, то, ощутив это по теплоте сиденья, вскакивал как ошпаренный. Он был из тех людей, при виде которых невозможно себе представить, как они выглядели в молодости. Лицо его вечно выражало угнетенность, вызванную несовершенством всех окружающих; он страдал от того, что не мог обратить их в свою религию педантизма. Тыкая пальцем в колонки отчета, он по двадцать раз подряд проверял...
…
Пиркс сидел съежившись.
В голове — вязкая тина. Анонимка. Аноним. Теперь он был уже почти уверен, что это слово заслоняет собой какое-то другое.
Бывает такое: выпадет ложный знак, и нельзя ни отделаться от него, ни отделить его от той сути, которую он скрывает.
Пиркс встал. Он помнил, что на полке между «марсианскими» книгами стоял толстый словарь.
Он открыл том наугад, на «Ан».
Ана. Анакантика. Анакластика. Анаконда. Анакруза. Анаклета. (Вот ведь сколько всяких слов не знаешь...)
Анализ, аналогия, ананас.
Ананке (греч.): богиня судьбы.
Это?.. Но что же общего имеет богиня с... Также: принуждение.
Пелена с глаз упала.
Он увидел белый кабинет, спину врача, стоявшего у телефона, открытое окно и бумаги на столе, шевелящиеся от ветерка. Он вовсе не старался прочесть машинописный текст, но глаза сами уцепились за печатные буквы: он еще мальчишкой настойчиво учился читать тексты, перевернутые вверх ногами. «Уоррен Корнелиус; диагноз: ананкастический синдром». Доктор заметил разбросанные бумаги, собрал их и спрятал в портфель. Разве он тогда не поинтересовался, что означает этот диагноз? Наверное, но поскольку понимал, что ведет себя неэтично, постарался потом об этом забыть. Сколько лет прошло с тех пор? Минимум шесть.
Он отложил словарь — взволнованный, возбужденный, но вместе с тем разочарованный. Ананке — принуждение; значит, наверное, невроз навязчивых состояний.

.. Корнелиуса списали с корабля. Пиркс напряг память, и тогда ему показалось, что в самом низу страницы были три слова, напечатанные вразбивку: «К полетам непригоден». А поскольку психиатр не разбирался в компьютерах, он разрешил Корнелиусу работать в «Синтрониксе». Наверное, подумал, что это и есть идеальное место для такого придиры. Сколько возможностей блеснуть педантичной аккуратностью! Корнелиуса это, надо полагать, воодушевило. Работа важная и полезная, а самое главное — теснейшим образом связанная с космонавтикой...
Пиркс лежал, уставившись в потолок, и ему даже не приходилось особенно напрягаться, чтобы представить себе Корнелиуса в «Синтрониксе». Что он там делал? Контролировал имитаторы, когда те давали задания корабельным компьютерам. То есть осложнял им работу, учил их уму-разуму, а это была его стихия, это он умел делать, как никто. Корнелиус, должно быть, все время боялся, что его в конце концов сочтут сумасшедшим, хотя сумасшедшим он не был. В ситуациях подлинно критических Корнелиус никогда не терял головы. Он был энергичен и решителен, но в повседневных условиях эту его энергию и решимость постепенно разъедали навязчивые идеи. Он, наверное, чувствовал себя между экипажем корабля и выкрутасами своей психики, словно между молотом и наковальней. Он выглядел страдальцем не потому, что был сумасшедшим и подчинялся этим своим внутренним приказам, а именно вот потому, что боролся с ними и неустанно изыскивал всяческие претексты, оправдания, цеплялся за инструкции, стараясь оправдаться ссылкой на них — что это отнюдь не он придумал, не он ввел эту бесконечную муштру. Душа у него была не капральская, иначе не стал бы он читать Эдгара По и всякие жуткие и необычайные истории. Может, он искал в этих книгах отражение своего внутреннего ада? Это ведь подлинный ад — чувствовать у себя внутри сложную сеть жестких, словно проволока, приказов, какие-то преграды, торчащие повсюду, будто жерди, какие-то заранее вычерченные пути — и непрестанно со всем этим бороться, подавлять это снова и снова...
…
Работа в «Синтрониксе»... Казалось бы, она идеально подходит такому человеку: здесь надо нагружать, требовать, усложнять до пределов возможностей. Корнелиус наконец-то мог дать волю своим подавленным стремлениям. Непосвященным казалось, что это великолепно: старый практик, опытный навигатор передает свои обширные познания автоматам; что же может быть лучше? А Корнелиус теперь имел рабов и не обязан был сдерживаться, поскольку они не были людьми.
Компьютер, сходящий с конвейера, — все равно что новорожденный: он тоже способен научиться всему и не знает пока ничего. Процесс учебы ведет к возрастанию специализации и утрате исходной недифференцированности. На испытательном стенде компьютер играет роль мозга, тогда как имитатор выполняет функции тела. Мозг, подключенный к телу, — вполне подходящая аналогия.
Мозг должен знать о состоянии и степени готовности каждой мышцы; точно так же компьютер должен иметь информацию о состоянии корабельных агрегатов. Он отправляет по электронным путям тысячи вопросов, словно швыряет тысячи мячиков сразу во все закоулки металлического гиганта, по отзвукам эха создавая для себя образ ракеты и того, что ее окружает. И в эту надежную, безошибочную систему вторгся человек, который болезненно страшится неожиданного и преодолевает этот свой навязчивый страх при помощи неких ритуальных действий. Имитатор стал орудием реализации этих болезненных страхов. Корнелиус действовал в духе верховного принципа — обеспечения безопасности. Разве это не могло казаться похвальным усердием? Как он, должно быть, старался! Нормальный ход работы он вскоре счел недостаточно надежным. Чем сложнее ситуация, в которой оказался корабль, тем быстрее следует о ней информировать. Корнелиус полагал, что темп проверки агрегатов должен зависеть от значимости процедуры. А поскольку наибольшее значение имеет процедура посадки... Он изменил программу? Вовсе нет; ведь шофер, который вздумает проверять двигатель ежечасно, а не ежедневно, может при этом строго соблюдать правила движения. Поэтому программа не могла воспрепятствовать действиям Корнелиуса. Он целился в том направлении, где программа не имела защиты, потому что этакое не могло прийти в голову ни одному программисту. Если компьютер от такой перегрузки разлаживался, Корнелиус отправлял его обратно в технический отдел. Понимал он, что заражает компьютеры навязчивыми идеями? Вряд ли; он был практиком, в теории ориентировался плохо; он с педантичной скрупулезностью сомневался во всем, бесконечно проверял все; в этом же духе он проводил испытания машин. Он, конечно, перегружал компьютеры — ну, и что же?.. Они ведь не могли пожаловаться. Это были новые модели, поведением похожие на шахматистов. Игрок-компьютер победит любого человека — при условии, что его учителем не будет кто-то вроде Корнелиуса. Компьютер предвидит замыслы противника на два-три хода вперед; если бы он пытался предвидеть на десять ходов вперед, его бы задушил избыток возможных вариантов, ибо их количество растет по экспоненте. Чтобы предвидеть десять очередных ходов на шахматной доске, пришлось бы оперировать девятизначными числами. Такого самопарализующегося шахматиста дисквалифицировали бы на первом же состязании. На борту корабля это сначала не было заметно: можно наблюдать лишь входы и выходы системы, а не то, что происходит внутри нее. Внутри нарастала толчея, снаружи все шло нормально — до поры до времени. Вот так он их и дрессировал — и эти подобия человеческого разума, которые едва справлялись с реальными заданиями, потому что Корнелиус создал уйму фиктивных, стали рулевыми на стотысячниках. Любой из этих компьютеров страдал ананкастическим синдромом: вынужденное повторение операций, усложнение простых действий, попытки учесть «все сразу». Компьютеры, конечно, не наследовали страхов Корнелиуса, они лишь воссоздавали структуру свойственных ему реакций. Парадокс заключался в том, что именно повышенная емкость этих новых, усовершенствованных моделей способствовала катастрофе; ведь эти компьютеры могли функционировать очень долго, пока информационная перегрузка постепенно не выводила из строя их контуры. Но когда «Ариэль» опускался на космодром Агатодемона, какая-то последняя капля переполнила чашу. Возможно, ее роль сыграли первые порывы урагана — на них надо было молниеносно реагировать, а компьютеру, заблокированному информационной лавиной, которую он сам же и вызвал, уже нечем было управлять. Он перестал быть устройством реального времени, не поспевал уже моделировать реальные события — его захлестывали вымышленные... Перед ним была огромная масса — диск планеты, и программа не позволяла ему попросту отказаться от начатой процедуры, а между тем продолжать ее он уже не мог. Поэтому он интерпретировал планету как метеор, идущий курсом пересечения, — это была для него последняя лазейка, только эту единственную возможность допускала программа. Он не мог сообщить об этом людям и рулевой рубке, ведь он же не был мыслящей личностью! Он до конца считал, взвешивал шансы: столкновение означало несомненную гибель, бегство оставляло два-три шанса из сотни; поэтому он и избрал бегство — аварийный старт!

- Ананке (пер. Ариадна Григорьевна Громова) (Рассказы о пилоте Пирксе - 10) 125K - Станислав Лем

wiki/Ананкастное_расстройство

[Oleg]

Лем был вообще неравнодушен к мистеру По

fbsearch.ru/Станислав Лем" & бочонок амонтильядо" - Найдено книг: 8

иль может к Амонтильядосам-кальвадосам настоенным на кактусах-хересах-мускатосах ? карлитос под буритос ..

<a href="https://www.youtube.com/watch?v=g-zLeK53_64" target="_blank">https://www.youtube.com/watch?v=g-zLeK53_64</a>

fbsearch.ru/Станислав Лем" & Эдгар По" - Найдено книг: 433 оппля

першая там

fbsearch.ru - Станислав Лем 5264K - Геннадий Прашкевич

Трудно не процитировать ещё одно воспоминание Лема.
«Очень редко случается, чтобы перевод оказался лучше оригинала. Я знаю лишь один такой случай. “Kubuś Puchatek”[9] Ирены Тувим — это гениальная книжка. А вот ту пани, которая сделала из Puchatka какую-то “Фредзю Фи Фи”, я бы тупым ножом забил за то, что она сделала с этой книгой. А тех, которые её за это хвалили… Не буду говорить, что следовало бы с ними сделать… Этот полный необычайного очарования текст был попросту кастрирован… А вот Ирена Тувим сделала то, что бывает очень редко. Она совершила гениальную трансформацию на польский язык. Придумала это прелестное имя Puchatek. У этой книги есть удивительное свойство: она совершенно не устаревает. Она выдерживает труднейшее изо всех испытаний — испытание временем. Есть книги, которые растут вместе с нами, которые мы “переносим” в свою взрослость и потом открываем их заново…»{9}
Конечно, были и «Приключения Алисы в стране чудес» Льюиса Кэрролла (1832–1898), хотя Лем всегда считал, что «Приключения Алисы» написаны совсем не для детей. Был ещё огромный том в коленкоровом переплёте — «Чудеса природы» профессора Выробка, купленный перед войной за 80 злотых (цена хорошего костюма). В этой книге можно было найти сведения о чём угодно. С присущим ему юмором Лем как-то заметил: «Хорошо быть ребёнком… богатых родителей».
Благодаря ещё одной статье Лема («Моя польская библиотека») мы имеем отчётливое представление о кабинете его отца, где у стола примостилось большое кожаное кресло, а у изразцовой печи — диван. В этом кабинете юный Сташек держал и свои собственные книги — уже упоминавшихся Словацкого и Фредро (с золочёными корешками в светло-сером коленкоре), Мицкевича, а с ними толстый том Циприана Камиля Норвида (1821–1883), энциклопедию «Мир и жизнь» в пяти томах, ещё одну энциклопедию — Тшаски, Эверта и Михальского, разные словари и, конечно, книги Эдгара По (1809–1849), Герберта Уэллса, «Охотники за микробами» Поля де Крюи (1890–1971), «Вселенную» Джеймса Джинса (1877–1946). Всего этих книг было около двухсот. Всю жизнь Лем помнил чудесное золотое тиснение на энциклопедии «Мир и жизнь» и серо-зелёный коленкор энциклопедии с красными вставками на корешке.

4
Тогда же Станислав Лем познакомился с научной фантастикой.
«Это была история экспедиции к “белому пятну” в сердце Африки.
Участники экспедиции, преодолев горы и джунгли, натолкнулись на неизвестное племя дикарей, которые знали некое страшное слово, произносимое исключительно in extremis, ибо каждый, кто его слышал, тотчас превращался в кучку студня примерно метровой высоты. Эти кучки были в книжке описаны очень подробно, впрочем, как и способ, благодаря которому дикари сами не превращались в желе. Способ был гениально прост: выкрикивая трансмутирующее слово, дикари плотно затыкали себе уши.
Я сразу запомнил ужасное слово, но не сразу осмелился его произнести, памятуя о судьбе одного учёного-маловера, который, легкомысленно подсмеиваясь над сообщением последнего уцелевшего участника экспедиции, произнёс это слово, конечно, с трагическими — желеобразными — последствиями. Слово это было — “эмэлен”. Спешу пояснить, что в то время я не верил в сказки, хотя читал их охотно.
Однако историю с “эмэленом” я не считал сказкой — скорее, это был рассказ в духе Эдгара По (я не утверждаю, что он представлял собой какую-либо ценность, я просто говорю о моих тогдашних — тринадцатилетнего мальчишки — ощущениях)…»{10}

 10
Лем С. Высокий замок. С. 91.

--->

fbsearch.ru - Высокий замок (пер. Евгений Павлович Вайсброт) 380K - Станислав Лем

В то время я где-то прочел рассказ, который произвел на меня совершенно потрясающее впечатление. Это была история экспедиции к «белому пятну» в сердце Африки. Участники экспедиции, преодолев горы и джунгли, натолкнулись на неизвестное племя дикарей, которые знали некое страшное слово, произносимое исключительно in extremis,[38] ибо каждый, кто его слышал, превращался в кучку студня примерно метровой высоты. Эти кучки были в книжке описаны столь же подробно, сколь и тот гениально простой способ, благодаря которому дикари сами не превращались в желе, – способ действительно простой, ибо, выкрикивая трансмутирующее слово, они плотно затыкали себе уши. Я запомнил ужасное слово и не сразу осмелился его произнести, памятуя о судьбе одного ученого-маловера, который, легкомысленно подсмеиваясь над сообщением последнего уцелевшего участника экспедиции, произнес это слово… с трагическими – желеобразными – последствиями. Слово это, способное превратить человека в кисель, было «эмэлен».

Спешу пояснить, что в то время я не верил в сказки, хотя читал их охотно. Однако историю с «эмэленом» я не считал сказкой – скорее это был рассказ в духе Эдгара По (я не утверждаю, что он представлял собою какую-либо ценность, я просто говорю о моих тогдашних – тринадцатилетнего мальчишки – ощущениях). Оглядываясь назад, я думаю, что тогда я, пожалуй, впервые столкнулся с так называемой science-fiction. Таким образом, я не верил, по крайней мере буквально, этой истории, а если и поверил было, то очень быстро охладел, однако у меня осталось довольно неясное и мрачное ощущение, что слова, приводящие к последствиям, в какой-то степени подобным описанному, все-таки могут существовать: ведь некоторые звуки или регулярно повторяющиеся световые отблески могут погрузить человека в гипнотический транс, так почему бы какое-либо особое их сочетание не могло быть еще более эффективным, не из-за своей магичности, а в связи с тем, что поток звуковых волн, действуя на ухо… ну, и так далее.

«Эмэлен» требовалось как-то перевести в сферу удостоверенческого бытия, где я уже превратился в преуспевающего специалиста. Учился я неплохо, поэтому никто не заглядывал в мой ранец, в мои книжки, тетради – и к счастью, потому что иначе из них можно было бы вытрясти множество уже заполненных малюсеньких книжечек и еще пустых бланков, а также тех экспериментальных экземпляров, на которых я, стремясь усилить значимость документов, пытался – увы, безуспешно – оттискивать водяные знаки. Эту страсть к реалистическим мелочам так и не удалось провести в жизнь, несмотря на бесчисленные попытки.

Должен сказать, что, хотя я и создавал королевство удостоверенческого всемогущества, этот девиз как таковой в моем творчестве не проявлялся. Прислушиваясь к здравому шепоту бюрократической трансцендентности,[39] я не доверял понятиям бесконечности и пользовался, как правило, метрической системой СГС, то есть точно сообщал, на что может рассчитывать предъявитель в конкретных единицах меры и веса. Что же касается книжечек бланков, то каждый бланк имел порядковый номер, строго определенный номер серии, необходимые подписи и печати, придающие ему уже окончательную правомочность. Эти печати я ставил в самом конце работы, чтобы не тратить их зря на бумаги, запятнанные какой-либо, пусть даже самой незначительной, ошибкой или неточностью. Листки были, разумеется, перфорированы вдоль корешка, чтобы любой из них действительно можно было вырвать из книжки для предъявления. Эту перфорацию после ряда опытов я осуществил с помощью небольшого зубчатого колесика от будильника, которое постоянно носил в пенале в школу. В том же пенале хранилось еще вполне хорошее лезвие от отцовской бритвы, которым я аккуратно обрезал краешки страничек; причем от постоянного употребления лезвий во время переплетных работ крышка моего стола покрылась густой сеткой порезов, что каким-то чудом сходило мне с рук.

Никому из товарищей я не показывал эти неоспоримые доводы неограниченной власти над сундуками рубинов и судьбами заморских королей. Ведь товарищам это могло показаться шуточками, а для меня было вопросом особой значимости. Я чувствовал, что они могли меня высмеять, а это было недопустимо. Вероятно, я был прав.
Ныне сетуют на повсеместное снижение высоты полета искусства, затронутого проказой бессилия, обреченного неведомо кем на мелкоту преходящих экспериментов и моды-однодневки.

Особенно это чувствуется, когда мы обращаемся к произведениям прошлого, сохраняющим свое могущество, к соборам Флоренции и Сиены, мистериям средневекового китайского театра, почерневшим, закопченным негритянским божкам, покидаем выставки искусства каменного века или Сикстинскую капеллу, полные тревожного вопроса: что же, собственно, такое произошло с духом, что он утратил способность к столь эруптивному[40] и одновременно вынужденному самовыражению, содержащему в себе как бы силу естественной необходимости и требующему приятия в той же степени, в какой этого требуют деревья, облака, тела зверей и людей, – то есть безоговорочно и окончательно.

Нам отвечают, что-де человек искусства перестал быть послушным орудием, проводником тех приходящих извне ураганных сил, которые он сосредоточивал в себе, но которые не создавал, утверждают, что искусству приносит смерть свобода безграничного выбора, сознание условности уговора, ибо тот, кто знает, что можно написать книгу любым способом и на любую тему, не напишет ни одной значительной книги. Тот, кто понял, что на полотне можно изобразить все, что душе угодно и как угодно, найдет в разверзшейся перед ним свободе могилу творческих возможностей.
...
38  In extremis (латин.) – при последней крайности.
39  Трансцендентный – лежащий вне опыта.
40  Эруптивный – вулканический; здесь – взрывоподобный.

о полупроводниках и проводниках было много чего опять же у теоретиков марксизьмы ...

fbsearch.ru - Карлос Кастанеда, книги 1-11 (изд-во «София») (Русский Кастанеда - 4) 5566K - Карлос Кастанеда
.. Сила, правящая судьбой всех живых существ, называется Орлом. Не потому, что это орел или что-то, имеющее нечто общее с орлом либо как-то к нему относящееся, а потому, что для видящего она выглядит как неизмеримый иссиня-черный Орел, стоящий прямо, как стоят орлы, высотой уходя в бесконечность.
Когда видящий смотрит на черноту, являющуюся Орлом, четыре вспышки света освещают его сущность.
Первая вспышка, подобно молнии, помогает видящему охватить контуры тела Орла. Тогда можно видеть белые мазки, выглядящие как перья. Вторая вспышка молнии освещает колышущуюся, создающую ветер черноту, выглядящую как крылья Орла. С третьей вспышкой видящий замечает пронзительный нечеловеческий глаз. — А четвертая, последняя вспышка открывает то, что Орел делает. Орел пожирает осознание всех существ, живших на Земле мгновение назад, а сейчас мертвых, прилетевших к клюву Орла, как бесконечный поток мотыльков, летящих на огонь, чтобы встретить своего Хозяина и причину того, что они жили. Орел разрывает эти маленькие осколки пламени, раскладывая их, как скорняк шкурки, а затем съедает, потому что осознание является пищей Орла.
Орел — сила, правящая судьбой живых существ, — видит всех этих существ сразу и совершенно одинаково. Поэтому у человека нет никакого способа разжалобить Орла, просить у него милости или надеяться на снисходительность. Человеческая часть Орла слишком мала и незначительна, чтобы затронуть целое.
Только судя по действиям Орла видящий может сказать, чего Орел хочет. Хотя Орла и не волнуют обстоятельства жизни любого живого существа, каждому из них он сделал дар.
По-своему, своими собственными средствами, каждое из них, если пожелает, имеет власть сохранить силу осознания, силу не повиноваться зову смерти и тому, чтобы быть сожранным. Каждому живому существу была дарована сила, если оно того пожелает, искать проход к свободе и пройти через него. Для того видящего, который видит этот проход, и для тех существ, которые прошли сквозь него, совершенно очевидно, что Орел дал этот дар для того, чтобы увековечить осознание.
Для того, чтобы к этой лазейке существовал проводник, Орел создал Нагваля. Нагваль — это двойное существо, которому было открыто правило, будь он в форме человека, растения или чего угодно живого. Нагваль уже по самой своей двойной природе стремится искать этот проход.
...
дон Хуан резко сменил тему и заговорил о растениях:
— Это может показаться тебе несообразным, однако деревья человеку гораздо ближе, чем, скажем, муравьи. Я уже говорил тебе: между деревьями и людьми могут устанавливаться очень тесные взаимоотношения. Это происходит потому, что у них есть общие эманации.
— У деревьев большие коконы? — спросил я.
— Кокон исполинского дерева ненамного больше его самого. Но что интересно: есть крохотные растения, коконы которых по высоте примерно равны человеческим, а по ширине — в три раза больше. Эти растения — растения силы. У них больше всего общих с людьми эманаций. Не эманаций осознания, правда, а эманаций вообще.
— Есть еще один уникальный момент в том, что касается растений: их светимость имеет различные оттенки. В общем они светятся розоватым светом, поскольку их осознание — розовое. Ядовитые растения — желто-розовые, целебные — розовые с ярко-фиолетовым отливом. И только растения силы обладают бело — розовым свечением. У некоторых оно несколько темновато, а некоторые буквально сверкают.
— Но истинное различие между растениями и другими органическими существами заключается в расположении точки сборки. У растений она находится в нижней части кокона. А у всех остальных органических существ — в верхней.
— А у неорганических? Где у них находится точка сборки? — спросил я.
— У некоторых — в нижней части их резервуаров, — ответил дон Хуан. — Эти — совершенно чужды человеку, но сродни растениям. У других — где-либо в верхней части резервуара. Эти — ближе человеку и другим органическим существам.
— Древние толтеки были убеждены, что растения находятся в очень тесном общении с неорганическими существами. Они считали, что, чем ниже располагается точка сборки растения, тем ему легче преодолеть барьер восприятия. У очень больших деревьев и самых крохотных травок точки сборки расположены в самом низу. Поэтому огромное количество магических техник древних видящих — это средства подчинения осознания деревьев и трав.
Толтеки использовали их в качестве проводников при погружении в то, что они называли глубинными уровнями областей тьмы.
— Ты, конечно, понимаешь, что они только думали, что погружаются в глубины. На самом же деле они смещали свои точки сборки, и те собирали иные воспринимаемые миры, используя семь других больших полос.
— Толтеки выжимали из своего осознания все, что могли. Они собирали миры, пользуясь даже теми пятью полосами, добраться до которых видящий может, лишь претерпев опаснейшие трансформации.
— Ну и как, удавалось им собрать те миры? — поинтересовался я.
— Удавалось, — ответил дон Хуан. — В своих заблуждениях они зашли так далеко, что уверовали — необходимо разрушить все барьеры восприятия, и игра стоит свеч, даже если для этого видящему придется самому превратиться в дерево.
..
Дон Хуан разглядывал меня. В глазах его я видел некую смесь ликования и печали. Я изо всех сил старался не утратить контроль над странным возбуждением, неожиданно меня охватившим. Я ощущал, что нечто невероятно важное для меня затеряно где-то в глубинах моей памяти или, как сформулировал бы дон Хуан, в некоторых незадействованных эманациях, которые однажды подвергались настройке.
Моя борьба за сохранение спокойствия оказалась ошибкой. Колени мои неожиданно задрожали, вдоль середины тела пробежал нервный спазм. Я что-то бубнил, будучи не в состоянии выдавить из себя вопрос. И только после того, как я с трудом сглотнул ком и несколько раз глубоко вздохнул, мне удалось восстановить спокойствие.
— Когда мы с тобой пришли сюда сегодня и сели на эту скамейку, я сказал, что рациональные соображения не должны вмешиваться в действия видящего, — жестко продолжил дон Хуан. — Я знал, что восстановить все, что было тобой проделано, ты сможешь только тогда, когда откажешься от своего рационализма. Но тебе придется сделать это на том уровне осознания, на котором ты находишься сейчас.
— Рациональность мышления — не более чем состояние настройки, всего лишь результат того, что точка сборки находится в определенном положении. Ты должен это понять, находясь именно в состоянии наибольшей уязвимости. А в данный момент ты как раз в таком состоянии и находишься. В состоянии, при котором не может быть сомнений, понимание подобных вещей лишено смысла, поскольку в том положении точки сборки понимание вещей подобного рода — дело вполне обычное. Настолько же бесполезно их понимание и в состоянии нормального осознания, ибо там оно ограничивается лишь эмоциональными выбросами и сохраняется лишь покуда присутствует соответствующее эмоциональное состояние.
— Я сказал, что в тот день ты преодолел огромное расстояние, — очень спокойно произнес он. — Я говорю так, потому что знаю наверняка. Ведь я там был, помнишь?
Я весь вспотел от нервозности и беспокойства.
— Ты преодолел это расстояние потому, что проснулся в удаленной позиции сновидения — продолжал он. — Перетянув тебя через площадь с этой самой скамейки, Хенаро проложил путь, по которому твоя точка сборки смогла сдвинуться из позиции нормального осознания в позицию, где появляется тело сновидения. И в мгновение ока твое тело сновидения преодолело невероятное расстояние. Но важно не это. Собственно тайна заключена в самой позиции сновидения. Ее сила достаточна для того, чтобы перетягивать всего тебя из одного места в другое, в самые разные концы этого мира или за его пределы. Древние видящие широко этим пользовались. Они исчезали из этого мира, потому что просыпались в позиции сновидения, расположенной за пределами известного. Твоя позиция сновидения в тот день была в этом мире, однако далеко отсюда, от Оахаки.
— Но каким образом происходит такое путешествие? — спросил я.
— Это узнать невозможно, — ответил он. — Сильная эмоция, несгибаемое намерение или чрезвычайный интерес выполняют роль проводника, затем точка сборки прочно фиксируется в позиции сновидения и пребывает там достаточно долго для того, чтобы перетянуть туда все эманации, имеющиеся внутри кокона.
...
Я боялся развивать эту тему, поэтому подождал, пока он заговорит снова.
— Первая магическая история, которую я хочу рассказать тебе, называется «Проявления духа», — начал дон Хуан. — Но пусть это название тебя не смущает. Проявления духа — это всего лишь первое абстрактное ядро, вокруг которого строится первая магическая история. Это первое абстрактное ядро само по себе является историей. В ней говорится, что давным-давно был человек, обычный человек без особых свойств.
Как и всякий иной, он был проводником духа. И благодаря этому, как и любой другой, он был частью духа, частью абстрактного. Но он не знал этого. Повседневные дела так занимали его, что у него не было ни времени, ни желания серьезно подумать о таких вещах. Дух безуспешно пытался проявить свою связь с ним. С помощью внутреннего голоса дух рассказывал свои секреты, но человек не был способен понять эти откровения. Естественно, он слышал внутренний голос, но был уверен, что это его собственные чувства и мысли. Чтобы вытянуть человека из его дремотного состояния, дух дал ему три знака, три последовательных проявления. Дух физически пересек путь человека самым очевидным образом. Но человек, кроме себя самого, ничего вокруг не замечал.
Дон Хуан остановился и взглянул на меня, как он делал, когда ждал моих замечаний или вопросов. Мне нечего было сказать. Я не понимал, к чему он ведет.
— Только что я рассказал тебе первое абстрактное ядро, — продолжал он. — Могу еще добавить, что по причине полного нежелания этого человека понимать дух вынужден был применить уловку, и уловка стала сущностью пути магов. Но это уже другая история.
...
— Могу сказать, что это идиотская история, — продолжал он. — И еще скажу, что она успокоит тех, кто испытывает неудобство из-за безмолвия абстрактного.
Он бросил на меня пристальный взгляд и улыбнулся.
— Ты любишь слова, — сказал он обвиняюще. — Сама идея безмолвного знания пугает тебя. Но истории, независимо от того, насколько они глупы, нравятся тебе и вселяют чувство безопасности.
Затем он напомнил мне, что только что я прослушал подробный рассказ о том, как дух в первый раз постучал в его дверь. Вначале я даже не сообразил, о чем он говорит.
— Это не просто мой бенефактор нашел меня, умирающего от пулевого ранения, — объяснил он. —Дух также нашел меня и постучался в тот день в мою дверь. Мой бенефактор понял, что его задачей было служить проводником для духа. Без вмешательства духа встреча с моим бенефакто-ром не значила бы ничего.
Он сказал, что Нагваль становится проводником только после того, как дух проявит свою склонность быть использованным посредством какого угодно способа: от едва уловимого намека до прямого приказа. Таким образом Нагваль не может выбирать себе учеников по собственному желанию или расчету. Но если однажды склонность духа открывается посредством знаков, Нагваль без особых усилий способен удовлетворить его.
— После целой жизни практики, — продолжал он, — маги, а в особенности Нагвали, знают, получили ли они от духа приглашение войти в здание, открывающееся перед ними. Они уже научились подчинять намерению свои связующие звенья. Поэтому они всегда предупреждены, всегда знают, что припас для них дух.

[Oleg]

--->

fbsearch.ru - Фиаско 1333K - Станислав Лем

Прежде чем Накамура представил результаты спиноскопии, Стиргард ни с того ни с сего спросил второго пилота, откуда он взял это древнее латинское выражение: «Nemo me impune lacessit», которым завершился последний совет.
Темпе не мог вспомнить.
– Не думаю, чтобы ты когда-нибудь был филологом. Разве что читал Эдгара По. «Бочонок Амонтильядо».
При этих словах Стиргарда пилот лишь беспомощно покачал головой.
– Может быть. По? Писатель? Автор фантастических рассказов? Сомневаюсь. И вообще я не помню, что я тогда читал… до Титана.

fbsearch.ru - Бочонок Амонтильядо 73K - Эдгар По

Он снова взял меня под руку, и мы пошли дальше.
– Эти склепы, – сказал он, – весьма обширны.
– Монтрезоры старинный и плодовитый род, – сказал я.
– Я забыл, какой у вас герб?
– Большая человеческая нога, золотая, на лазоревом поле. Она попирает извивающуюся змею, которая жалит ее в пятку.
– А ваш девиз?
– Nemo me impune lacessit![1]
– Недурно! – сказал он.
 1
Никто не оскорбит меня безнаказанно! (Лат.)

wiki/Бочонок_амонтильядо

В подвалах холодно и сыро, а Фортунато одолевает кашель, и Монтрезор, сопровождая друга по подземелью, время от времени предлагает ему согревающий глоток медока, Фортунато всё больше хмелеет. По дороге к цели Фортунато спрашивает о гербе Монтрезоров, на что хозяин ему отвечает: «Герб представляет собой ступню на синем фоне, наступающую на змею, которая кусает ступню за пятку». Девиз: Nemo me impune lacessit («Никто не уязвит меня безнаказанно»). Также Фортунато интересуется у Монтрезора, не принадлежит ли тот к масонской ложе, и с удивлением слышит утвердительный ответ. На требование доказательства Монтрезор демонстрирует приготовленную лопатку (мастерок) для кладки стен. Пьяный Фортунато очень удивлен, но по-прежнему не видит нависшей над ним угрозы.

откуда есть пошло

google/на аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона

явно подразумевался google/змий кундалини

но Лем до кундалини так и не добрался увы

п.2
youtube/не так страшен кастанеда как тот кто его прочитал
выдало это
<a href="https://www.youtube.com/watch?v=TZkTeNF6e3s" target="_blank">https://www.youtube.com/watch?v=TZkTeNF6e3s</a>

realyoga.ru/Не так страшен Кастанеда, как тот, кто его не читал

realyoga/НЕ ТАК СТРАШЕН КАСТАНЕДА, КАК ТОТ КТО ЕГО ПЕРЕВЕЛ

https://proza.ru/2017/02/20/1148

Не так страшен Дон Хуан, как его Кастанеда

чёлки аля флориндос -я-летала-на-метле скоро в моде

https://ru.wikipedia.org/wiki/Доннер-Грау,_Флоринда

а тех кто без чёлки - ждут другие ритуалы

https://ru.wikipedia.org/wiki/Тайша_Абеляр

Вскоре после смерти Карлоса Кастанеды в 1998 году Тайша уехала из Лос-Анджелеса, и с тех пор о ней ничего не известно. Есть мнения, что она вместе с другими ученицами Карлоса совершила ритуальный суицид[3].
https://www.salon.com/2007/04/12/castaneda

--->

https://www.salon.com/2007/04/12/castaneda , /translated/

Темное наследие Карлоса Кастанеды
Крестный отец Нового Века возглавлял скрытную группу преданных последователей в последнее десятилетие своей жизни. Его ближайшие «ведьмы» до сих пор числятся пропавшими без вести, а бывшие инсайдеры, предлагая новые подробности, считают, что женщины покончили с собой.

Кастанеда был литературным воплощением эпохи Вудстока. Его 12 книг, якобы основанных на встречах с таинственным индейским шаманом доном Хуаном, сделали автора, аспиранта антропологии, всемирной знаменитостью. Среди поклонников были Джон Леннон, Уильям Берроуз, Федерико Феллини и Джим Моррисон.

Под опекой дона Хуана Кастанеда принял пейот, поговорил с койотами, превратился в ворону и научился летать. Все это происходило в том, что дон Хуан назвал «отдельной реальностью». Кастанеда, умерший в 1998 году, с 1971 по 1982 год был одним из самых продаваемых авторов документальной литературы в стране. При его жизни было продано не менее 10 миллионов экземпляров его книг.

Многие считали Кастанеду убедительным писателем, а его ранние книги получили исключительно положительные отзывы. Time назвал их «красиво ясными» и отметил «нарративную силу, не имеющую себе равных в других антропологических исследованиях». Они были широко приняты как фактические, и это способствовало их успеху. Ричард Дженнингс, адвокат, тесно связанный с Кастанедой в 90-х, учился в Стэнфорде в начале 70-х, когда прочитал первые две книги о доне Хуане. «Я был искателем», — сказал он недавно Салону. «Я искал настоящий путь в другие миры. Я не искал метафор».

Статус книг как серьезной антропологии почти не подвергался сомнению в течение пяти лет. Скептицизм усилился в 1972 году после того, как Джойс Кэрол Оутс (Joyce Carol Oates) в письме в New York Times выразила недоумение по поводу того, что рецензент принял книги Кастанеды как документальную литературу. В следующем году Time опубликовал статью, раскрывающую, что Кастанеда много лгал о своем прошлом. В течение следующего десятилетия несколько исследователей, в первую очередь Ричард де Милль, сын легендарного режиссера, неустанно работали, чтобы продемонстрировать, что работа Кастанеды была мистификацией.
...

[terra]

А кто созданы то ..? хоть один пример безупрё-нагвалитоса хде на трубе ?

А зачем им светиться на трубе? на то они и нагвали-безупречные и самодостаточные. Цельные. Они ,наоборот, могут позволить себе ходить в резиновых галошах и отказывать от миллионов Нобеля. Например. Или же могут выступать по трубе. мОГУТ ДАЖЕ НЕМНОГО ПОТАНЦЕВАТЬ (обожаю Маска. и его танцы)) Но их выступления не о том,что вот я Нагваль Или же Брахман.

В связи с нагвалями. Я уже писала,что система "земля" работает с отрицательным кпд. в связи с этим начались глюки (как здесь на форуме)).система нестабильна и подглючивает.
А дальше стерла)

Вернемся к ээ началу. Кто может? СИД может. и делал и описал. И бессмертный,который когда то был здесь на форуме. Долгоживущий. очень долго

[terra]

и с тех пор о ней ничего не известно

Группа попала в ловушку. Да. был там этот ритуал. Я пыталась посмотреть,что эта за ловушка. Крупными мазками-знаю,что это. Детали-карантин. Сколько там будут? Они уже в другой реальности

Вообще опыт этой группы, то,что сделал Карлос - является одной из действительной ценности этой цивилизации. Экспириенс человеческий. Попытка расширения сферы участия человека в проявленной действительности. Игроки аплодируют. Стоя.(это я уже не о человеках)

[Oleg]

А зачем им светиться на трубе? на то они и нагвали-безупречные

google.com/Никто, зажёгши свечу, не ставит её

Крупными мазками-знаю,что это. Детали-карантин. Сколько там будут? Они уже в другой реальности

созвонились уже с ними ? и там корона-прививки ? а док-ва ? mp3-4-5 ?

наука требуеть..

http://ether-wind.narod.ru/Diletanty.htm

и не токмо наука ибо

Никто, зажёгши свечу, не ставит её в сокровенном месте, ни под сосудом, но на подсвечнике, чтобы входящие видели свет.

Вернемся к ээ началу. Кто может? СИД может. и делал и описал. И бессмертный

Сидера обсудили уж http://quantmag.ppole.ru/forum/index.php?topic=5934.msg83589#msg83589

add
"потёртый йогой" крупным планом

<a href="https://www.youtube.com/watch?v=dDC-on7ujBo" target="_blank">https://www.youtube.com/watch?v=dDC-on7ujBo</a>

RomanKapanin  6 лет назад
Он, мастер, добившийся большого прогресса в контроле эмоций, ума и тела. Практически во всех интервью (за исключением редких) слышно волнение в голосе, сбитое дыхание и подёргивания тела.

п.2
Саи-бабаевичей бы обсудить

пара отрывков о двух способах про "материю-енерьгию которая e=mc2

- Летние ливни в Бриндаване - 1972 - Саи Баба

Ты можешь указывать пальцем на всё, что окружает тебя, но если это не высшая реальность, ответом будет "нет". Если то, на что указывается, неистинно, последует только один ответ - "это не то", "это не то" и так далее. Когда наступит черед высшей реальности или Брахмана, вы просто испытаете блаженство и счастье. Такова суть Веданты, и мы хотим, чтобы она открылась вам, пока вы молоды и ваша душа невинна и чиста. Я очень рад, что вы пытаетесь приобщиться к тому прекрасному, что несет наша культура и наше учение.

Вы уже получили некоторое представление о майе. Так же как мы всегда неразлучны со своей тенью, так и майя всегда сопровождает Бога и не отделима от Него. Хороший пример тому предоставляет наша Рамаяна. Поскольку лес, по которому блуждали в изгнании Рама, Сита и Лакшмана, был густой и дремучий, и не было в нем ни путей, ни дорог, то они пробирались гуськом по узкой тропинке, причем первым следовал Рама, за ним шла Сита, а замыкал шествие Лакшмана. Чтобы вам лучше понять смысл этого эпизода, поднимите три пальца руки. Представьте себе, что первый палец - это Рама, Бог, или Параматма. Следующий за ним палец - это Сита, или Майя. Последний палец в ряду - Лакшмана, или Джива. Рама, Сита и Лакшмана, или Параматма, Майя и Джива пробираются по узкой тропинке в дремучем лесу жизни. В какой-то момент у Лакшманы, олицетворяющего Дживу, появляется некое желание и устремление, а именно, узреть Бога, или Параматму.
Что ему требуется для того, чтобы осуществить свое желание? Для Лакшманы есть два пути, чтобы взглянуть на Раму и обрести Его даршан.
Первый способ состоит в том, чтобы Сита отступила в сторону и дала возможность Лакшмане увидеть лик Божий. Однако если Сита не согласится на это, то Лакшмане самому придется сойти с тропы. Он мог бы, конечно, сам слегка оттолкнуть Ситу, чтобы та не заслоняла Раму, но это бы разгневало Бога. Лакшмана поступил иначе: он обратился к Сите со всем смирением, умоляя ее дать возможность лицезреть Раму. Сита ответила ему с присущей ей добротой и милосердием: "Конечно, ты можешь обрести даршан Рамы", - и отступила с тропы в сторону.

Если вы, в злобе и раздражении на майю, пытаетесь силой отодвинуть в сторону ее завесу, дабы узреть лик Божий, ваши действия не увенчаются успехом. Это вызовет лишь гнев майи, и она может сыграть с вами злую шутку. Кроме того, сам Бог воспротивится этому. Вы должны со всем смирением и кротостью воззвать к милости майи, не отделимой от Бога, как тень, и умолять ее хотя бы ненадолго ослабить свои чары.

и №2

- Приключения Ийона Тихого 2101K - Станислав Лем

Путешествие двадцать восьмое
Podroi dwudziesta osma, 1966 © Перевод. К. Душенко, 1993

Что же до пресловутых кощунств, которым он якобы учил свои аппараты, то это были возгласы разочарования ничтожностью результатов, получаемых в ходе изнурительной работы в лаборатории. Бесспорно, с его стороны было неосторожностью пользоваться грубоватыми и даже вульгарными терминами в брошюрах, издававшихся за его счет; в контексте рассуждений об электронных системах такие обороты, как «съездить по лампе», «вздуть катушку», «намять бока конденсатору», могли быть превратно поняты. Еще он рассказывал — мистифицируя собеседников из духа противоречия, я в этом уверен, — что будто бы за программирование берется не иначе как с ломом в руках. Его эксцентричность не облегчала ему общение с окружающими; не каждый мог оценить его юмор (отсюда, например, возникло дело о молочнике и обоих почтальонах, которые, конечно, и так бы лишились ума из-за тяжелой наследственности, тем более что скелеты были на колесиках, а яма — не глубже двух с половиной метров). Но кто способен постичь извилистые тропы гения? Говорили, что он промотал состояние, покупая электрические мозги и разбивая их вдребезги, и что целые груды этого крошева высились у него во дворе. Но разве он виноват, что тогдашние электромозги не могли осилить поставленной перед ними задачи в силу своей ограниченности и недостаточной удароустойчивости? Будь они чуть покрепче, он, безусловно, в конце концов принудил бы их создать Общую Теорию Всего на Свете. Неудача отнюдь не доказывает порочности его главнейшей идеи.
..
К концу жизни, а точнее на склоне лет, Иеремия пережил поразительную метаморфозу. Наглухо запершись в своем подвале, из которого он убрал все до единого обломки аппаратов, и оставшись наедине с пустыми стенами, деревянной лежанкой, табуретом и старым железным рельсом, он уже никогда не покидал это убежище, или, если угодно, добровольную темницу. Но было ли оно и впрямь заточением, а его поступок — бегством от мира, жестом отчаяния, вступлением на поприще затворника-анахорета? Факты противоречат такому предположению. Не смиренному созерцанию предавался он в своем добровольном узилище. Кроме куска хлеба и кружки воды через небольшое дверное окошко ему передавали предметы, которые он требовал, а требовал он все эти шестнадцать лет одного и того же: молотков различного веса и формы. В общей сложности он получил их 3219 штук; когда же великое сердце остановилось, по всему подвалу сотнями валялись заржавевшие, сплющенные титаническими усилиями молотки. День и ночь из-под земли доносился звучный стук, затихавший лишь ненадолго, когда добровольный узник подкреплял уставшую плоть или же, после короткого сна, делал записи в лабораторном журнале, который лежит теперь у меня на столе. Из этих записей видно, что Духом он вовсе не изменился, напротив, стал тверже, чем когда бы то ни было, целиком посвятив себя новому замыслу. «Я ей покажу!», «Я ей задам жару!», «Еще чуть-чуть, и я ее порешу!» — такими, набросанными его характерным, неразборчивым почерком замечаниями пестрят эти толстые тетради, пересыпанные металлическими опилками. Кому собирался он задать жару? Кого порешить? Это пребудет тайной — противница, столь же загадочная, сколь и могущественная, не названа ни разу по имени. Видится мне, что в минуту озарения, которое нередко посещает великие души, он решил совершить — на самом высоком, предельном уровне — то, что прежде пробовал сделать не столь дерзновенно. Раньше он доводил всевозможные устройства до крайности и сурово отчитывал их, дабы достичь своего. Теперь же, укрывшись в своей добровольной темнице от своры скудоумных хулителей, гордый старец через подвальную дверь вошел в историю, ибо — это моя гипотеза — схватился с самой могущественной на свете противницей: все эти шестнадцать каторжных лет его ни на минуту не оставляла мысль, что он штурмует средоточие бытия и неустанно, без колебаний, сомнений и жалости, бьет самое материю!
.. Он хотел довести материю до последней черты, замордовать ее, выколотить из нее ее последнюю сущность и тем самым — победить. Что бы наступило потом? Анархия катастрофы, физико-структурное беззаконие? Или зарождение новых законов? Этого мы не знаем. Узнают когда-нибудь те, кто пойдет по стопам Иеремии.

[Oleg]

о касто-правда-результатах кастогугленье по касто-ioгцам тут  -

google/осознанные сновидения site:realyoga.ru

[Oleg]

о проблемах "отстёгивания головы" - тех кто это делать не умеет учить асанам сразу так не стоит

realyoga.ru/отстегивание головы - Результатов поиска: 4

realyoga.ru/отстегнуть голову - Результатов поиска: 9

+ есть опыт от бати Джеки Чана - с 9:14 (1мин) - https://youtu.be/TW9sQU33Tww?t=554

и есть ещё realyoga.ru/Алфасса - Результатов поиска: 10

fbsearch.ru - Мать или Новый Вид (Том 2) 883K - Сатпрем

"Гонка между трансформацией и Смертью" становилась очень конкретной. "Построение" третьей позиции должно происходить в теле, это не интеллектуальная позиция (и поистине, все эти интеллектуальные сложности "красные против белых", все эти дуальности и "измы" стали такими ребяческими! Можно удивляться, как люди все еще могут жить в этом, тогда как Настоящая Вещь, судьба мира, конец болезни, крушение Смерти находятся прямо здесь, в маленькой клетке

ква-клетке

fbsearch.ru - Тени разума. В поисках науки о сознании 4306K - Роджер Пенроуз

 7.4. Цитоскелет и микротрубочки
Если мы вдруг вообразим, что сложное поведение животных управляется только лишь нейронами, то скромная парамеция поставит нас перед фундаментальной проблемой. Эта инфузория перемещается по своему пруду с помощью многочисленных крохотных волосообразных конечностей — ресничек, — преследуя бактерий, которыми она питается и которых обнаруживает посредством различных внутренних механизмов, или отступая от возможной опасности, готовая мгновенно устремиться прочь. Она также может преодолевать препятствия, огибая их. Более того, парамеция, по всей видимости, способна обучаться на собственном опыте{88} — хотя эта наиболее замечательная ее способность некоторыми учеными оспаривается{89}. Как же все это может проделывать существо, не имеющее ни единого нейрона и синапса? В самом деле, поскольку вся парамеция — это всего лишь одна, пусть и большая, клетка, и притом не нейрон, ей просто негде все перечисленные способности разместить (см. рис. 7.2).

Несомненно, поведение парамеции — да собственно и прочих одноклеточных организмов, например, амеб — регулируется какой-то сложной системой управления, просто эта система построена не из нервных клеток. Ответственная за поведение парамеции структура, очевидно, является частью ее так называемого цитоскелета. Как можно предположить из названия, цитоскелет служит для поддержания формы клетки, однако у него имеются и многочисленные иные функции. Упоминавшиеся выше реснички представляют собой окончания волокон цитоскелета, но помимо них цитоскелет, похоже, содержит еще и собственно систему управления движением клетки, а также систему «конвейеров», осуществляющих транспортировку молекул внутри клетки. Словом, в единичной клетке цитоскелет выступает в роли этакой комбинации скелета, мускулатуры, конечностей, системы кровообращения и нервной системы.

[Oleg]

Где ошибся Лем

https://vtrd.in/best/news227625092004.html , /yandex/
Скверный оркестр может угробить прекрасную симфонию.
Еженедельник "Политика" (Польша, 1999 г.)
- Вам, наверное, лестно, что Литературное издательство выпускает в свет полное собрание ваших сочинений? - спросил корреспондент еженедельника "Политика"польского писателя Станислава Лема.
- Не стану ли для издательства камнем на шее - сегодня ведь нет ничего легче, чем обанкротиться, выпуская множество книжек, особенно отечественных. Слава Богу, если банкротство и случится,я, наверное, до этого не доживу: 40-томное издание рассчитано на шесть лет, - заметил мэтр.
...
- Технологическая сторона нашей цивилизации прогрессирует, но в моральной сфере наступил явный регресс. Когда-то я верил в мощь разума, в силу открытий. Не предвидел одного: наука почти полностью подчинена коммерции. Большинство крупных ученых работают сейчас не по призванию, а чтобы получить Нобелевскую премию. Спешат огласить какие-то гипотезы и только для того,чтобы опередить других и получить как можно больше денег для дальнейшей работы. Лучше других, конечно же, оплачиваются новинки вооружения.

сравниваем с

fbsearch.ru - Курс Йоги 330. Йога трактат Шива Самхита. 15-17 в. н.э. 7758K

Мы подходим к идее микрокосмоса. Помимо нашего физического тела, есть ещё два. Так называемые, тонкое и причинное тела. Эти тела также материальны, они, как тонкая и неуловимая материя, энергия более тонких вибраций. То есть, эти два тела также материальны. Но современные учёные и медики, вероятно, ещё ничего не знают, а если знают, то не говорят. Если что-то и было открыто, то, скорее всего, это засекречено. Почему? Потому что любое открытие способно дать толчок к созданию нового оружия. А современное человечество пока ещё не разучилось от варварского способа мышления. Потом любой учёный думает, как бы побольше выгоды извлечь из своего открытия, а оружие – это весьма прибыльное производство. Даже, говорят, торговля наркотиками менее прибыльна. Не знаю, как там у учёных, из открытых источников не слышно о тонкой или тончайшей материи или энергии.

Лем ошибся там где Ефремов всё описал - казалось бы прочитай.. но "чукча не читатель ...

fbsearch.ru- Час Быка 2864K - Иван Ефремов

Ученые владыкам помогали во всем: изобретая страшное оружие, яды, фальсификаты пищи и развлечений, путая народ хитрыми словами, искажая правду. Отсюда укрепившаяся в народе ненависть и недоверие к ученым, стремление оскорбить, избить, а то и просто убивать «джи», как прислужников угнетателей. «Кжи» не понимают их языка, одинаковые слова у них означают совершенно не то, что у «джи».
.. Вы здесь не заботитесь о точности сказанного или написанного. Писатели тоже не думают о последствиях какой-нибудь хлесткой, эффектной фразы; ученые — о том темном, что повлечет за собой их открытие. Они торопятся скорее оповестить мир, напоминая кричащих наперебой петухов.
.. Выходит, они, ученые, получают от государства привилегии за то, чего сделать не могут, то есть являются паразитами, живущими на ренту приобретенных званий.
.. наука Ян-Ях, как все другие виды деятельности, носила принудительный характер. Разбитое на мелкие осколки знание интересовало людей не более, чем всякая другая работа, в которой не видишь смысла и цели. Имели значение только ученая степень и должность, дающие привилегии. Обрывки научных сведений, добытых в рядовых институтах, обрабатывались и использовались учеными высшего класса, работавшими в лучше оборудованных и недоступных, точно крепости, институтах, охраняемых «лиловыми». Все сколько-нибудь талантливые ученые были собраны в столице и двух-трех крупных городах
.. Олигархи (конечно, через своих образованных приспешников) отчаянно борются за сокрытие от людей их духовных способностей и связанных с этим великих сил человеческой природы. Точно так же они стараются умалить и обесценить физическую красоту, чтобы рядовой человек ни в чем не мог считать себя лучше или выше правителей. Их ученые слуги всегда готовы оболгать, отрицая духовные силы, и осмеять красоту.
.. Ученые Торманса очень много занимались отрицанием, словесно уничтожая то, чего якобы не может быть и нельзя изучать. Об известных явлениях природы твердили как о несуществующих, не понимая сложности мира. Это негативное направление науки пользовалось наибольшим успехом у массы людей Ян-Ях, потому что поднимало их ничтожный опыт и узкий здравый смысл до «последнего слова» науки.
.. в этом повинны и ученые, которых вы так не любите. Пытаясь заменить человека машиной, они впали в опасную ошибку и распространили в ноосфере однобокое линейно-логическое мышление, принимаемое за сущность разума.
.. за все ответственны в первую очередь ученые и технологи, ибо кому, как не им, исследовать причины, вызывающие убийственные последствия? А случаи, когда «джи» выступают прямыми убийцами, вооружая охранные силы, предназначенные для истребления инакомыслящих? Когда разрабатывают пытки и психологическое подавление, когда создают орудия массового убийства?
.. Ваши ученые не должны становиться убийцами, несмотря на почести, привилегии, подкуп. Помните, что ваша общественная система основана на подавлении и терроре. Всякое усовершенствование этих методов неминуемо обернется против вас самих.
.. Ученые — обманщики, трусы и ничтожные прислужники. Во многих поколениях они обманывали правителей и народ Ян-Ях, и, насколько я знаю, то же было в старину на Земле. Они обещали, что планета может прокормить неограниченное количество людей, и совершенно не учли, что земля истощится задолго до назначенной ими предельной цифры. Не учли вреда химических удобрений, отравивших растения и почвы, не учли необходимости определенного жизненного пространства для каждого человека. Не понимая всего этого, они не постеснялись выступить с категорическими заключениями. И в результате вызвали страшную катастрофу. Восемьдесят лет Голода и Убийств! Правда, за ошибки и наглость они расплатились. Тысячи ученых повесили вниз головами на воротах городов или перед их научными институтами. Ученые всегда обманывали нас, владык, и особенно математики и физики, в реальных успехах которых никто, кроме них самих, не мог разобраться. Так поступали жрецы и маги Земли. Нет, я не люблю ученых. Мелкие, тщеславные люди, избалованные легкой жизнью