Амрита. Хим. формула (состав) и процесс образования (в сахасраре?) - Часть 2

[Oleg]

->

http://flib.flibusta.is/b/525950/read

Был такой случай. Шанкаран Пиллай отправился в класс Веданты. Веданта – это школа индийской философии, где говорится о не-двойственности человеческой сущности и божественного.

Учитель, ученый философ, увлеченно вещал: «Вы не просто то или иное; вы повсюду. Нет ничего такого, как „твое“ и „мое“; все является вами, все ваше. По сути, все является одним. Все видимые цветоформы, все звуки, запахи, вкусы и фактуры – это не реальность; это все майя, иллюзия».

Эта непобедимая риторика Веданты гудела в голове Шанкарана Пиллая. Он пошел домой и уснул с этими мыслями. Утром он проснулся в возбуждении. Обычно он любил поспать, но из-за этой Веданты мгновенно вскочил с постели. Первые мысли в его голове были такие: «Нет ничего, что не было бы моим. Все мое; все есть я. Все, что есть в этом мире, – это я, и все это майя».

Всем известно, что даже великих философов регулярно одолевает голод. Поэтому Шанкаран Пиллай отправился в свой любимый ресторан, заказал большой завтрак и жадно проглотил его, говоря себе: «Еда – это я; тот, кто ее подает, – тоже я; и тот, кто ест, – тоже я». Веданта!

Он закончил завтрак. Когда находишься в таком возвышенном состоянии философии Веданты, тебя не тревожат мирские дела вроде оплаты счетов. Шанкаран встал и направился к выходу. Если все вокруг твое, о каком счете может идти речь?

Когда он проходил мимо кассы, хозяин на что-то отвлекся и отвернулся. Шанкаран Пиллай увидел в выдвинутом ящичке огромную пачку купюр. Философия Веданты тут же подсказала ему: «Все твое; нет различий между „тем“ и „этим“».

Поскольку его карманы были совершенно пусты, он запустил пятерню в ящик, взял стопку банкнот, засунул в карман и вышел из ресторана. Он не собирался никого грабить, он просто практиковал философию Веданты.

Вдруг из ресторана выбежали несколько человек и схватили его. Шанкаран Пиллай сказал: «Кого вы пытаетесь поймать? Вы и ловец, и добыча; вы – тот, кто поймал, и тот, кого поймали. Когда нет таких вещей, как „вы“ и „я“, что и кому платить?»

Владелец кафе был в замешательстве! Он понимал только одно: «У тебя в кармане мои деньги». Но Шанкаран Пиллай твердил: «Я и ловец, и добыча; я – тот, кто поймал, и тот, кого поймали». Владелец не знал, что делать с этим клиентом. Поразмыслив, он повел Шанкарана Пиллая в суд.

Там Шанкаран Пиллай продолжил свою философию Веданты. Судья изо всех сил пытался втолковать Пиллаю, что тот совершил кражу, но безуспешно.

В конце концов судья сдался и сказал: «Ладно, десять ударов плетью ниже спины».

Первый удар… Шанкаран Пиллай закричал.

Судья сказал: «Не волнуйся. Все равно все майя. Нет такой вещи, как боль или удовольствие. Все это майя».

Второй удар… Шанкаран Пиллай крикнул: «Хватит!»

Судья сказал: «Тот, кто бьет, – это ты, и тот, кого бьют, – тоже ты».

Третий удар… Шанкаран Пиллай крикнул: «Прекратите!»

«Нет такой вещи, как начало и прекращение. Это майя».

Так Шанкарану пришлось вытерпеть все десять ударов плетью. Но еще до того, как наказание завершилось, из него выбили философию Веданты.

Интеллектуальное понимание, не подкрепленное опытом и знанием, ведет к игре ума и обманчивым состояниям. Но если единство становится эмпирической реальностью, оно не приведет к незрелому действию. Оно принесет потрясающий жизненный опыт, который преобразует вас навсегда.
...

Йога – это путь к той реальности, в которой вы переживаете наивысшую природу бытия как безграничное единство. Этот опыт возможен, только если вы сохраняете пространство между вами и телом-разумом. Важно помнить, что это безграничное единство является переживанием; это не идея, не философия и не концепция.

Если вы провозглашаете единство Вселенной как философскую интеллектуальную теорию, это, возможно, принесет вам популярность на званом обеде или поможет сорвать аплодисменты на семинаре. Вы даже можете получить Нобелевскую премию. Но никакой иной цели это не послужит. С другой стороны, переживание безграничного единства может доставить вас в другое, целостное измерение – в сферу любви и блаженства, далеко за пределы всего рассудочного.

Интеллектуально-философские рассуждения на тему «все является единым» могут нанести человеку вред.

Люди часто исповедуют всевозможные философские воззрения о том, что нужно стать едиными с космосом и любить весь мир – пока жизнь не преподаст им хороший урок.

Когда дело касается денег, граница между «я» и «другими» совершенно очевидна. В такие моменты никто не думает о единстве между собой и другими!
...

существует заслуженный бизнес по экспорту благосостояния людей на небеса; он строится на утверждении, что ядром Вселенной является любовь. Но любовь – это человеческая способность. Если вам нужен курс повышения квалификации в этой сфере, возьмите уроки у своей собаки. Она полна любви! Не нужно лететь в космос, чтобы познать любовь. Все эти ребяческие философии исходят из предположения, что бытие антропоцентрично. Одна эта идея лишила нас всякого здравого смысла и заставляла совершать самые бесчеловечные и отвратительные преступления на протяжении всей нашей истории. Это продолжается и по сей день.

Я – гуру, но я не преподаю какую-либо доктрину, не передаю какую-либо философию и не пропагандирую никакой веры. Все потому, что единственное лекарство от всех недугов, поражающих человечество, – это самотрансформация. Она не является следующей ступенью самосовершенствования. Самотрансформация достигается не моралью или этикой, не отношениями, не поведенческими изменениями, а переживанием безграничной природы того, кто мы такие на самом деле.
...

Я вырос в шестидесятые годы, в эпоху «Битлз» и синих джинсов, прочитал свою долю европейской философии и литературы: Достоевского, Камю, Кафку и тому подобное. Но здесь я ворвался в совершенно другое измерение, о котором ничего не знал, и меня переполняло совершенно новое чувство – буйное блаженство, какого я никогда не знал и даже не представлял, что оно возможно. Я решил воспользоваться своим скептическим рассудком – и единственным его предположением было, что я просто слетел с катушек! Тем не менее это состояние было настолько прекрасным, что я ни за что на свете не хотел бы его потерять.
...

Людей выводят из равновесия простейшие вещи.
Это происходит так. Вы выходите из дома, вдруг кто-то говорит вам, что вы – самый красивый человек на свете, и вы тут же оказываетесь на седьмом небе. Но потом вы возвращаетесь домой, и домашние объясняют вам, кто вы на самом деле, – и все тут же рушится!
Звучит знакомо?
Зачем же испытывать приятные ощущения внутри? Ответ очевиден. Когда внутри вы испытываете приятные ощущения, то естественным образом становитесь приятным для всех и всего, что вас окружает. Не нужны никакие писания, никакая философия, чтобы убедить вас, что хорошо быть добрым к другим. Это естественный результат приятных ощущений внутри вас. Приятные переживания внутри людей – это надежная страховка для создания мирного и радостного общества.
..

Как-то зимним утром в Мичигане один старик отправился на подледную рыбалку. Было десять часов утра. Он просверлил небольшую дырку во льду и сел перед ней, поставив рядом пиво. Рыбная ловля – это не только азарт, но и игра на терпение. Рыбак это знал. Он закинул удочку. Пивные банки пустели одна за другой, а корзина для рыбы не наполнялась. День уже клонился к закату, пиво кончилось, а старик так ничего и не поймал.
Мимо проходил молодой парень с большим магнитофоном, из которого гремел хэви-метал. Он тоже просверлил лед неподалеку и сел, не выключая музыку.
Старик презрительно подумал: «Я сижу здесь с самого утра и ничего не поймал. А этот юнец явился под вечер, да еще со своей ужасной музыкой, и на что-то рассчитывает. Юность глупа!»
К его изумлению, не прошло и десяти минут, как парень вытащил на лед огромную форель. Старик воспринял это как досадную случайность. Но еще через десять минут юноша поймал еще одну форель.
Теперь старый рыбак больше не мог усидеть спокойно. Он повернулся к парню, чтобы что-то сказать, и, потрясенный, увидел, как тот вытаскивает еще и третью форель. Смирив гордость, старик подошел к парню и произнес: «Как же так! Я сижу здесь целый день, и моя корзина пуста. Ты только что пришел, и у тебя уже такой улов. В чем секрет?»
Парень ответил: «Ру-ра-ра-ра-ру-ра-рум».
Старик приложил ладонь к уху и переспросил: «Что?»
«Ру-ра-ра-ра-ру-ра-рум», – повторил тот, уменьшив звук магнитофона.
«Я ни слова не понимаю», – пожаловался пожилой рыбак.
Парень выплюнул то, что жевал, и сказал: «Червей нужно держать в тепле».
Если вы не будете делать правильные вещи, то с вами не произойдут правильные вещи. Принципы и философии имеют только социальные последствия. Настало время проснуться и увидеть себя как экзистенциальное существо, живое существо, а не психологический прецедент.
...

Был такой случай. Шли по лесу четыре человека: гнана-йог, бхакти-йог, карма-йог и крийя-йог.
В обычной жизни эти четверо никогда не могут оказаться вместе. Гнана-йог полностью пренебрегает всеми другими видами йоги. Его специальность – йога интеллекта, а интеллектуал, как правило, презирает всех остальных, особенно этих преданных, которые только и делают, что смотрят вверх и без конца повторяют имя Бога. И выглядят как кучка идиотов.
При этом бхакти-йог, тот самый «преданный», думает, что все эти гнана, карма и крийя – лишь пустая трата времени. Он жалеет остальных: ведь им невдомек, что достаточно лишь знать о существовании Бога, держать его за руку и с доверием идти вперед. Для бхакти-йога абсурдны все эти философские мудрствования и все эти наклоны и растяжки.
Карма-йог, человек действия, уверен в том, что все остальные – просто лентяи. Их жизнь – сплошное потакание своим слабостям.
Но самый надменный из всех – это крийя-йог. Он смеется над всеми остальными. Разве они не знают, что существование – это всего лишь энергия? Ищете ли вы Бога или что угодно еще – если вы не преобразуете свою энергию, ничего не произойдет! Никакой трансформации.
В общем, эти четыре человека обычно не способны поладить друг с другом. Но в нашей истории говорится, что они вместе шли по лесу. Внезапно разразилась гроза. Ветер крепчал, и дождь лил как из ведра. Насквозь промокшие, четыре йога отчаянно пытались найти укрытие.
Бхакти-йог, человек преданности, сказал: «Вон в той стороне есть древний храм. Пойдемте туда». (Как преданный, он был особенно хорошо знаком с расположением храмов.)
Они побежали в указанном направлении. Все стены храма давно рухнули; остались только крыша и четыре колонны. Йоги бросились под крышу – не из любви к Богу, а просто для того, чтобы спрятаться от дождя.
В центре стояла статуя божества. Дождь хлестал со всех сторон, поэтому йоги придвигались все ближе и ближе друг к другу и к статуе. Наконец, они просто сели и прижались к божеству.
Едва эти четыре человека обняли статую, как внезапно появился Бог.
В уме каждого из них возник вопрос: почему сейчас? Они мысленно спрашивали: «Как же так? Мы изучили столько тонких и тайных философских доктрин; мы поклонялись всевозможным святыням, великим и малым; мы беззаветно служили многим людям; мы каялись и искупали свои ошибки – но Он не появлялся. Теперь же мы просто спрятались от дождя, и Он тут как тут. В чем смысл?»
И Бог сказал: «Наконец-то вы, все четыре идиота, собрались вместе».
...

Часто возникают вопросы: «Трудно ли расширить мое восприятие? Нужно ли мне удалиться в пещеру в Гималаях, чтобы обратиться вовнутрь?»
Вовсе нет. Эта возможность не появляется в результате уединения где-то на вершинах гор; она уже есть внутри вас. До сих пор она была недоступна по одной-единственной причине: вы слишком заняты тем, что происходит снаружи, или слишком погружены в свои психологические драмы. Люди не знают о том, что происходит у них внутри, лишь потому, что им недостает внимания.
Обращение внутрь не имеет ничего общего с мыслями, идеями, мнениями или философиями. Оно не связано с психологической активностью разума. Усиление восприятия означает улучшение способности принимать жизнь такой, какая она есть. Если вы хотите каждый день посвящать этому несколько минут своей жизни, вы увидите изменение. Простой процесс, в котором вы уделяете немного внимания своей внутренней природе, существенно изменит качество вашей жизни.
...

Вы можете сгенерировать мысль только потому, что существуете. Но вы стали настолько одержимы мысленным процессом, что внимание переключилось с экзистенциального на психологическое. Дошло до того, что вы поверили, будто существуете потому, что мыслите! Основы западной философии фактически опираются на знаменитую максиму французского философа XVII века Рене Де-карта: «Мыслю – значит существую».

Пришло время изменить эту формулировку: вы существуете и потому мыслите. Это не имеет ничего общего с какой-либо философией, восточной или западной. Это простая экзистенциальная реальность.

[Oleg]

продолжение Ctrl-F  _во сне_
Даосский философ ...

http://flib.flibusta.is/b/199391/read
- Чжуан-цзы 1259K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Вячеславович Малявин

Чжуан-цзы интересует не то, что есть вещи, а то, чем они могут стать. Его интересуют не «посылки» мысли, а то, что происходит с сознанием, когда оно устремляется за свои пределы; а происходит это с ним непрерывно. Пустота – это не просто «промежуток», но прежде всего переход.

Даосский философ ищет не логику сущностей, а логику становления. Прообраз ее он находит в загадке непроизвольной череды сновидений. Действительно, сон – самый надежный вестник нового, он вносит в жизнь неизведанные и неожиданные формы опыта: ведь образы, возникающие во сне. не связаны с активной памятью. Поистине, во сне скрыты начала всех вещей подобно тому, как в мифологии австралийских аборигенов весь мир начинается во сне. Но если сон всему кладет начало, то, где его конец?

Когда мы спим, мы не знаем, что видим сон. Во сне мы даже гадаем по сну и, лишь проснувшись, узнаем, что то был сон.

Но есть еще великое пробуждение, после которого узнаешь, что все это – великий сон.

А дураки думают, что они бодрствуют и доподлинно знают, кто они: «Я царь! Я пастух!» Как тупы они в своей уверенности! Ты и Конфуций – только сон. И то, что я называю тебя сном, – тоже сон…

Самое поразительное в Чжуан-цзы то, что он не желает (в отмеченном выше абсолютном смысле не-желает) отвлекаться от мира сна, т. е. мира конечных образов или, как говорили в Китае, «мира видимого и слышимого».

Более того, сон для даоса неотделим от бодрствования. Только спящий не знает, что он спит и смешон в своей самоуверенности.

Но только «великое пробуждение» открывает нам существование «великого сна».

Иными словами, чем более я сознаю себя бодрствующим, тем более я кажусь себе спящим. Миг пробуждения вмещает в себя бесконечно долгий сон.

Не сон и не явь, а бодрствование во сне и сон наяву или даже, точнее, «пробуждение к Сну во сне» – вот правда Чжуан-цзы.

Почему сон? Почему неизбежность и даже вездесущность сна? Сон самоценен. Он не подлежит обоснованию или опровержению. Он – «вне человеческих понятий». Тем самым он выступает прообразом реальности, предшествующей пониманию и предлагающей себя мысли.

Ясно также, что осмысление сна у Чжуан-цзы предполагает очень высокий – может быть, максимально высокий – уровень саморефлексии. Сон для Чжуан-цзы – это не просто видение, но и самое видение.

Для сравнения заметим, что открытие самоценности вещественных образов, их изначальной непрозрачности, объемлющей и мир и самого человека, состоялось в западной культуре сравнительно поздно, по существу лишь в рамках модернистского миросозерцания.

Конечно, модернистская реабилитация мифа как первичного условия размышления и торжества эстетически освобожденной жизни бесконечно далека от исторического содержания архаической мифологии. В ней запечатлена новая ступень самосознания, которая характеризуется восстановлением связи мысли с тотальностью «незабвенного забытья», возрождением человека, принадлежащего миру и открывающего свое бытие в полной безвестности «совершенно другого». Именно в этом фазисе мысли, делающим возможным диалог вообще, открывается простор для встречи Запада и Востока.

Правда Чжуан-цзы, его «бодрствование среди сна» состоит не в тех или иных единичных образах; нельзя искусственно ограничить бытие. Пробуждение Чжуан-цзы исходит из внутренней силы, действующей в непрестанной череде образов – того динамизма воображения, который, как заметил Г. Башляр, выступает фактором гомогенизации представляемого. Эта сила не существует вне потока образов, как не существует мысли без слов. И Чжуан-цзы вверяется этой силе, «отпуская на волю» сознание.

Писания даосского философа, самая сбивчивость его «безумных речей» действительно производят впечатление потока свободно текущих образов, созерцаемых во сне. Только равноценность этих образов, подчиненных организующей силе воображения, составляет смысл этого потока. И она же делает бессмысленным каждый отдельный символ. Смысл таится в «бессмыслице» полнейшей неопределенности – вот суть первичного понимания для даоса. Вещи утопают во всеобъятной «пустоте не-наличия» и покорны ее силе.

Сказанное выше позволяет наметить некоторые фундаментальные отличия философии Чжуан-цзы от классической традиции Запада. Одна из важнейших особенностей западной философии состоит в том, что она конституировалась на идеалистической основе параллелизма мышления и бытия.

Такая установка мысли ставила задачей философии выявление содержания мышления, восхождение от абстрактного к конкретному, от разума к вещи.

Однако мыслящий субъект в процессе самосозерцания неминуемо приходит к опустошению себя: в конечной точке этого процесса, в момент совпадения предмета мысли и мысли о предмете, субстанции и духа оказывается, что познавать нечего и некому. Телеология западного идеализма чревата самоликвидацией мысли.
...
философия дао исходит из фактов, уже заданных человеку его опытом или культурной традицией, но допускает полную свободу интерпретации, полную волю в без-действии.

В этом даосское миросозерцание отличается и от классической науки Запада, которая добивается получения точных выводов из столь же четко сформулированных посылок, размышления или действия.

Область следа у Чжуан-цзы – это та самая «сеть вещей», в которой нет первоначала и, следовательно, нет и не может быть одного-единственного «истинного» определения реальности или смысла.

Философия Чжуан-цзы требует признать безусловный характер культурного наследия, но не позволяет свести его к тому или иному доктринерскому значению, ибо она не пытается свести бытие к первоначалу. Даосский мудрец стоит на страже неисчерпаемого смысла мироздания.

То, что находится вне мира, мудрый оставляет как есть и не обсуждает. То, что находится внутри мира, мудрый обсуждает, но не судит. По поводу занесенных в погодные хроники известий о правлении прежних государей мудрый высказывает суждения, но не вдается в доказательства.

Даосизм низводит письменную традицию до статуса вторичного означения, знака космического узора (прото-знака), своего рода «сна во Сне». Однако сходство даосской позиции с трактовкой человеческого творчества как «тени теней» в платоновском идеализме остается чисто внешним.

Для Чжуан-цзы маска и прототип равно реальны и техническая деятельность человека не отличается онтологически от действия «небесной природы». Даосская философия следа освобождает человека от бремени догматизма традиции

Великий сон должен быть постигнут как образ великого пробуждения. Двойное отрицание – судьба каждого понятия в даосской философии, в конце концов оказывающегося безыскусным самосвидетельством бытия: «Я знаю радость…»

Так видимый мир оказывается двойным отражением, отражением в зеркале, сном во сне, отголоском эха, не будучи производным от какой-либо высшей реальности. Даосское же «сияние правды» – двойной тенью, тенью теней, результатом двойного «сокрытия» в даосском смысле этого слова.

Мудрый человек, по слову Лао-цзы, «очищает темное зеркало» в себе. Уже первое изречение «Дао дэ цзина» заканчивается словами: «Сокрой и еще раз сокрой (вариант: “сокровенное сокровенного”): вот врата всего утонченного». В пятом изречении той же книги сказано, что действие реальности «производит еще нечто большее».

Сходные высказывания можно обнаружить и у Чжуан-цзы. Приведенный выше совет прозревать свет во мраке и слушать гармонию в тишине поясняется следующей фразой: «Иди глубже и еще глубже, и тогда сможет быть Вещь».
...
Для даоса видимый мир есть символическое отражение реальности космического сознания дао, и он «оберегает» его целостность силой всепроницающей и безотчетной интуиции. «Во сне, в зеркале, в воде существует мир, – сказано в трактате “Гуань Инь-цзы”. – Все, что есть и чего нет там, присутствует здесь, а не там. Вот почему мудрец не отвергает мир, а устраняет знание о нем». Программа даосского автора внешне напоминает суждение Плотина: «Никто не полагает, что вещи, которые появляются в зеркале, действительно существуют, поскольку они проходят, тогда как зеркало остается». Однако за общностью символа скрывается различие между статическим созерцанием неоплатоников и деятельным созерцанием даосов.

Если в традициях интеллектуалистской философии Запада зеркальная пустота прочно ассоциировалась с миром нереального и бренного, а материальное, как зеркало духовного, считалось лишь пассивным отражением, мертвой копией мирового разума, то в даосизме зеркальность отнюдь не была низведена до статуса косного отражения истинносущего. В даосской мысли зеркало рассматривалось в его способности не столько отражения, сколько выявления всего, что происходит в мире человека, – внешнем и внутреннем; выявления, которое делает все образы символически равноценными.

Сознание, уподобившееся чистому зеркалу, освобождается от житейской и умственной рутины. Каждое явление пере-живается им с первозданной свежестью восприятия, каждый миг это зеркальное сознание заново переживает момент рождения мира и испытывает свою неопределенность, каждое мгновение оно решает вопрос жизни и смерти. Пустота зеркала, делающая все равно доступным и недостижимым, выступает в даосизме прообразом пустоты как сферы «Небесного света» – бесформенного, служащего средой опознания форм и неотделимого от них.
Смотреть на все вещи в лучах «Небесного света», постигая их равную реальность и нереальность, – вот высшее прозрение Чжуан-цзы, столь резко отличающее даосскую традицию от западного идеализма.
..
Мы можем оценить метаморфозы творческого начала игры на примере так называемой даосской утопии.

Надо иметь в виду, что даосская утопия не является абстрактно-рационалистической концепцией, принадлежащей области политической мысли.

Она выступает свидетельством неизбежности присутствия разрыва в самовосполнении человека как «бытия-для-другого» и в то же время выражением всеединства сущего. В конце концов утопия – это всегда «встреча несоединимого»:

Люди древности, пребывая в хаотическом единении, всем миром достигали глубочайшей невозмутимости. В то время силы инь и ян гармонически соединялись в покое, божества и духи не причиняли вреда, четыре времени года текли размеренно, вещи не терпели ущерба, живые существа не гибли безвременно. Хотя у людей было знание, они не искали ему применения. Вот что зовется высшим единством. В то время не предпринимали самочинных действий, но неизменно следовали тому, что само по себе таково.

Трудно принять это смутное видение за попытку описания идеального общества. Осеняющая его идея всеединства имеет не только социальное, но и космическое, и экзистенциальное измерения. Правда, в одном из пассажей такого рода ею навеяно упоминание об отсутствии в древности «учителей и старших», но от этой декларации еще далеко до проповеди эгалитаризма как общественного принципа.

Описания даосских идиллий неизменно складываются из подчеркнуто условных, картинно-импрессионистских штрихов: жители даосских утопий «радовались, набивая рот, праздно гуляли, хлопая себя по животу»; они были довольны всем, что у них было, до конца жизни не покидали родной деревни и вместо письма завязывали узелки; они «дни напролет распевали песни» или спали беспробудным сном, просыпаясь «один раз в 50 дней» и притом «увиденное во сне считали настоящим, а увиденное наяву – ненастоящим» и т. д.

Нарочито нереальный колорит даосских утопий смутил не одного исследователя. Можно предположить, однако, что утопические картины у даосов не предназначались для практического осуществления и что, более того, они не были иллюстрацией к теории общества, каковой у древнедаосских авторов и не было. Декларируемое в них «великое единение» (да тун) являет как бы образ самопревращающегося сознания дао. О том же опыте самоудостоверения себя в «другом» сообщают и такие формулы, как «деревня, которой нигде нет», «царство Великого Отсутствия» и т. п. Черты даосской утопии открыты и для более конкретной интерпретации их символического смысла. К примеру, ненакопительство идеальных людей, их любовь к безвозмездной трате внушает мысль о дао как силе «благотворного разрушения». А их отвращение к путешествиям словно символизирует их внутреннюю сосредоточенность и т. д.
..
У человеческой искренности есть истоки, превосходящие нашу волю и выбор. Чжуан-цзы предлагает людям открыть их для себя. Он требует понять, что «правда в песне – это другое дыхание», и красота небес цветет под другим небом, хотя небо для всех одно, и эта красота не есть другой пейзаж.

Не будем считать веселье Чжуан-цзы признаком расслабляющего благодушия. Нужно постичь его как образ высшего мужества и стойкости, способных превозмочь страх пустоты и все искушения нигилизма; как образ неусыпного и неуступчивого самоконтроля. Даосская мысль разрешает все, но лишь тому, кто даже во сне «не ведает тревог».

Всякое дело судится по плодам его. И мудрость в даосизме поверяется не столько тем, как человек живет, сколько тем, как он спит и как пробуждается, – радостно или тревожно.

Даосский философ хочет в конце концов одного: вырвать сознание из оцепенения, внушаемого потребительским подходом к жизни, сделать так, чтобы человеку, говоря словами средневекового китайского поэта, «даже малейшей вещи было достаточно для радости». Но радость небесного единства не приходит сама. Она взращивается и оберегается активным, бодрствующим сознанием.
..
Является ли искусство жизнью? Является ли творчество способом существования? Совпадает ли искусство с произведением искусства? Даосская пустота, превосходящая даосизм как философскую систему, позволяет принять все альтернативы, предлагаемые этими каверзными вопросами. Так она становится универсальной силой посредования противоположностей, поддерживающих друг друга в своем самоутверждении.

Превыше всего она позволяет отождествить искусство и неискусство, в полной мере признавая различия между тем и другим. Зыбкая и все же безусловная природа художественного творчества, стирающего грани между реальным и иллюзорным, но устанавливающего абсолютную значимость всякого бытия, оказывается ближайшим прообразом даосской идеи Сна во сне.

[Oleg]

add

http://flib.flibusta.is/b/300775/read#t14
 - Восхождение к Дао. Жизнь даосского учителя Ван Липина (пер. Владимир Вячеславович Малявин) 2059K - Чэнь Кайго - Чжэн Шуньчао

Понятие «энергии» (ци) позволяло китайцам без труда представлять себе мир как единый континуум человека и космоса, общее пространство взаимного влияния и взаимопроникновения сил. Хотя китайский термин «ци» всюду передается в русском переводе словом «энергия», следует иметь в виду, что речь идет об «энергии», обладающей и духовным измерением, а в пределе своего раскрытия совпадающей с Великой Пустотой. Ци в китайской традиции есть самоизменчивая реальность, природа вечноотсутствующего истока творческих метаморфоз.

Мы не можем ощутить в себе действие ци непосредственно, но его присутствие дает о себе знать посредством ощущений тепла, наполненности и легкости членов, необычной ясности сознания и проч. Даосские авторы сравнивают действие энергии-ци в человеке с «клубящимися испарениями», «перетеканием горячей волны», «трепетанием флага на ветру», «покалыванием тысяч иголок», «внезапным пробуждением во сне» и т. п. Но чтобы ци могло действовать в организме, оно должно быть прежде собрано в так называемом Киноварном Поле, или Море ци, расположенном в низу живота, в центре собственно физического тела.

Самое же действие энергии-ци, в отличие от действия физической силы, захватывает все тело, ибо форма ци (по сути, совершенно бес-форменная) есть прообраз саморассеивающейся целостности Хаоса. Кстати сказать, отличие действия ци от применения физической силы подвижники Дао усматривают как раз в том, что ци «распространяется во все конечности», двигаясь изнутри наружу (что придает этому действию характер взрыва). В применении же физической силы задействованы лишь отдельные части тела.
..
Ван Цзяомин обучил Ван Липина также «работе во сне», принятой в школе Лунмэнь.

Суть этого упражнения заключалась в следующем: человек ложился на циновку, принимая позу спящего, а в мыслях, напротив, воображал себя движущимся по принципу; «Телом покоен, а в мыслях подвижен».

Мысленное же движение стимулировало циркуляцию жизненной энергии в теле. Всего существовало девять разновидностей «работы во сне», и все они преследовали цель упрочить гармонию сил инь и ян в организме.

http://flib.flibusta.is/b/67880/read
Перевод: Л.И.Головачевой - Путь мастера ЦИГУН. Подвижничество Великого Дао. История жизни учителя Ван Липина, отшельника в миру 1447K

Человек Дао Чистой Пустоты снова начал вклинивать в преподавание Липину материалы из энциклопедии «Лин Бао тун» –«работу во сне» и «приемы естественного обмена ци». «Работа во сне» является одним из трех видов мастерства, промежуточным мастерством. Совершенствующийся принимает «позу спящего», а его сознание находится в движении, то есть во сне продолжает работать.

«Тело в покое, мысль в движении», мысль в движении, мысль заставляет ци двигаться, укрепляя дух и тело.

«Работа во сне» подразделяется на одиннадцать форм, каждой формой достигается специфический эффект, а вместе они составляют совершенную систему, приводящую к равновесию Инь-Ян во всем теле.

«Приемы естественного обмена ци» относятся в энциклопедии «Лин Бао тун» к вспомогательным, они называются также приемами естественного вдыхания ци.

..
Глава XI. Закаливание духа во сне

«Закалка духа» была восьмым этапом даосского жития Ван Липина. Она означала возвышение духовного состояния Ван Липина и его переход на новый, более высокий уровень. Готовность даосского послушника к этому этапу ознаменовало изменение самого качества его жизненной энергии.

В чем суть этого изменения? Обратимся к простому примеру. Все предметы, освещенные солнцем, отбрасывают тень. Эта тень реальна или нет? В мире «людей, явлений и вещей», то есть в мире материальных форм, тень кажется нереальной. Как ни обращайся с ней, на нее, кажется, невозможно воздействовать. А как обстоит дело в действительности? На самом деле воздействие как раз возможно, но обыкновенные люди просто не могут его заметить. А вот на уровне «Неба, Земли, Человека», то есть в «срединном мире», тень вполне реальна. Тень находится в определенных отношениях с телом человека, и воздействие на тень энергий среднего уровня равнозначно воздействию на самое тело.

Ван Липин и прежде ощущал воздействие на себя своего отражения в воде. Такой способностью обладают лишь те, кто далеко продвинулся по пути «внутреннего достижения». Сейчас надо было пойти еще дальше: добиться того, чтобы воздействие иглы на тень человека было равнозначно настоящему уколу. И хотя простой человек совершенно не чувствует этого воздействия, даосы в своей врачебной практике часто поступают именно таким образом,

Одним словом, читателям теперь придется научиться мыслить по-новому. Привычные понятия им уже не помогут.

Для начала даосы обучили Ван Липина «искусству сновидений»,

Обыкновенно сны воспринимаются людьми как нечто невнятное и несущественное. Большинство из нас, проснувшись, даже не помнит своих снов пли в лучшем случае помнит некие разрозненные эпизоды. Лишь очень немногие способны находиться под сильным впечатлением увиденного во сне, но и им непонятен его смысл.

Даосы научили Ван Липина относиться к своим снам не так, как обыкновенные люди. Суть этого отношения можно выразить так: в «низшем», материальном мире сны «обладают формой, но не обладают реальностью», а в «среднем» мире взаимопроникновения «Нёба, Земли и Человека» сновидения «обладают и формой, и реальностью». На этом уровне человек не воспринимает сны пассивно, но как бы сам творит их и сам действует во сне. Чтобы обладать такой способностью, нужна специальная тренировка и сравнительно высокий уровень «внутреннего достижения». Ибо контроль над сновидениями становится доступен лишь тому, кто умеет управлять высшими формами жизненной энергии.

Человеческая душа, разъясняли учителя Ван Липину, разделяется на две категории: «душа инь», тяжелая, темная, и «душа ян» — легкая и светлая.

Сновидения тоже бывают двух видов. Один из них — так называемый «внутренний» сон, передающий внутреннее состояние человека. Эта разновидность сновидении известна каждому, но, в отличие от обыкновенных людей, даосы умеют контролировать эти сны и даже определять их содержание.

Погружаясь в такой сон, даосы часто находят решения насущных жизненных вопросов. По словам Ван Липина, он никогда не пишет тексты своих выступлений, а погружается на два-три часа в сон с мыслью о предстоящем выступлении, и во сне ему во всех подробностях открывается содержание его лекции.

Двух-трехчасовой сон способен дать материал для многочасовой речи.

Другой вид сновидений, которые в действительности не являются сном, означает «выход вовне» и темной, и светлой душ спящего. Практиковать этот вид сновидений, во многом напоминающий технику метемпсихоза, способен только тот, кто хорошо знает разницу между различными видами жизненной энергии и умеет управлять ими. В зависимости от способа сочетания энергий состояние такого сна может иметь пли не иметь видимый образ.

Сам Ван Липин предпочитает различать две основные категории снов: сновидения спонтанные, неконтролируемые человеком, и сновидения контролируемые и даже творимые, выступающие как средство духовного совершенствования. Первая категория снов с глубокой древности вызывала к себе пристальный интерес. Разумеется, считалось, что сны отражают состояние человека и по характеру снов можно судить о том, что с ним происходит и как устранить отклонения от нормы.

Существовало мнение, например, что тот. в ком много жара, часто видит во сне огонь, а также желтые и красные цвета, а тот, в ком много холода, видит во сне воду и белый цвет и т. д.

Но признавалась и такая категория снов, как «сны, открывающие Небесный мир», то есть дарующие контакты с божественными силами. Б древней китайской литературе описываются случаи, когда люди во всех подробностях видели во сне события своей будущей жизни или местность, в которой им предстояло поселиться. Но, как считает Ван Липин, даосское понимание сна по нескольким позициям превосходит обыденный взгляд на сновидения.

Во-первых, даосы умеют практиковать «активный сон», являющийся частью их пути совершенствования. Во-вторых, во сне резко изменяется наше восприятие пространства и времени, они предстают как бы скрученными: все образы, подобно водному потоку, свободно перетекают друг в друга, и хотя присутствует ощущение непрерывного течения времени, нет ясного сознания его количества.

Сновидения проносятся перед нами как бы в одно мгновение. Однако в активном сне, практикуемом Ван Липином, дело обстоит иначе: «мир сновидений» практически ничем не отличается от действительного мира, в нем наше «я», можно сказать, достигает своего предела. Мы касаемся здесь вопроса, вызывающего много споров в научных кругах: какова природа сна?

Знаменитый австрийский психолог Зигмунд Фрейд полагал, что сновидения — это выражение деятельности подсознательных глубин психики. Таково последнее слово науки, занимающейся изучением мира «людей, событий и явлений». Однако даосы считают, что нельзя останавливаться на этом уровне познания.

Сон в действительности связан со всеми формами душевной жизни человека, и именно по этой причине мир сна может представать перед нами совсем как настоящий. Для даосов, даже на высших ступенях совершенствования, сон остается важным средством самопознания и упрочения духа. Благодаря сновидениям мы научаемся превозмогать границы опытного пространства и времени,

В-третьих, даосы, основываясь на идее «единства Неба и Человека», полагают, что и пассивный, и активный сон имеют глубокий смысл в человеческой жизни, хотя этот смысл не лежит на поверхности, и требуется немало усилий для того, чтобы его раскрыть. Дело в том, что сон символизирует первозданную освобожденность, которую нельзя определить в общих, абстрактных понятиях. В целом даосы считают, что смысл активного сна самоочевиден и не нуждается в пояснениях. Что же касается пассивного сна, то его следует толковать в свете учения о формах жизненной энергии, силах инь и ян и Пяти стихиях. Здесь важно уметь оценивать явления с позиции мира «Неба, Земли и Человека».

Но что означает состояние так называемого активного сна, когда душа «выходит наружу»? Речь идет о «выращивании» души. По представлениям даосов, темная душа инь, подобно «эмбриону», сначала формируется в животе, а впоследствии перемещается в голову. Необходимо внимательно следить за тем, как вызревает душа, и не практиковать «выход души» в неблагоприятных для этого условиях. Так ребенок, повзрослев, может отлучаться от матери, но в младенческом возрасте, пока он еще слишком слаб и неразумен, разлука с матерью была бы для него равнозначна смерти. Точно так же душа на первых порах не может «выходить» далеко, и лишь после длительной тренировки ей можно позволить удаляться от тела на большое расстояние, и притом делать это по нескольку раз в день. Поскольку «выход души» есть не что иное, как перемещение энергии, душа может странствовать со скоростью мысли и иметь видимый образ.

Научившись технике «выхода души», Ван Липин несколько раз посетил то место, где он побывал в момент своей смерти-посвящения. Теперь он уже не испытывал тех смертных мук, которые ему довелось пережить в первый раз, и к тому же мог не только слушать обитавших там старцев, но и разговаривать с ними.
...

слушатели семинара столкнулись со множеством удивительных и непонятных им вещей. Например, очень многие видели во сне учителя Ван Липина, и что самое удивительное — сон у всех был один и тот же. Более того, несколько ночей подряд люди видели как бы продолжение прежних снов, словно им показывали многосерийный кинофильм. Когда об этом спрашивали учителя Ван Липина, тот в ответ только добродушно смеялся и добавлял, что, возможно, все его ученики делают во сне одно и то же упражнение. Большинство участников семинара не обратили внимания на это странное явление, ибо они думали только о том, как поправить свое здоровье.

На самом деле передача секретов во сне — один из самых ценных приемов совершенствования в школе Лунмэнь. Этот прием и применил учитель Ван Липин на своем семинаре. В дневное время слушатели семинара жестко скованы в своих мыслях и действиях тем обстоятельством, что они могут быть только учениками по отношению к Ван Липину. В состоянии же сна они свободны и могут вступать в непосредственное, не стесненное условностями этикета общение. Правда, прежние учителя школы не имели возможности определить, сколько человек они могут контролировать во время «занятий во сне».
..
По словам учителя Ван Липина, он чаще всего пользуется опытом сновидений. Когда ему как врачевателю попадается какой-нибудь тяжелый случай и он не может определить сразу способ лечения, он не ломает себе голову попусту, а ложится спать л. зафиксировав проблему в уме, засыпает. Во сне его мозг продолжает самостоятельно трудиться, и проснувшись, Ван Липин находит в своих сновидениях решение вопроса.

[Oleg]

проф из Беркли о кульхацкерах сновидений

http://flib.flibusta.is/b/537104/read
- Зачем мы спим [Новая наука о сне и сновидениях] (пер. Валентина М. Феоклистова) 1984K - Мэттью Уолкер

В 2013 году команда исследователей в Японии, возглавляемая доктором Юкиясу Камитани из Международного института передовых телекоммуникационных исследований в Киото, нашла оригинальный способ обратиться к этому вопросу.

Они впервые взломали код человеческого сна и, по сути, позволили заглянуть в святая святых человеческого сознания, что безусловно оставляет сомнения по поводу этической стороны вопроса.

Впрочем, все участники согласились на условия эксперимента, что, как выяснилось, имело принципиальное значение. Поскольку результаты сканирования были получены только у трех человек, данные остаются предварительными, хотя и имеют огромное значение. Исследователи сосредоточились на коротких сновидениях, возникающих в момент засыпания, а не на сновидениях быстрого сна, хотя метод вскоре будет применен и к этой фазе сна.

На протяжении нескольких дней ученые по нескольку раз в день помещали каждого из испытуемых в МРТ-сканер. Каждый раз, когда человек засыпал, ученые немного выжидали, регистрируя активность мозга, а затем будили человека и выслушивали рассказ о сне. Затем они вновь позволяли человеку заснуть и повторяли процедуру. Исследователи продолжали делать это, пока не собрали сотни отчетов о сновидениях и соответствующих снимков мозговой активности участников эксперимента. Приведем пример одного из рассказов о сне: «Я увидел большую бронзовую статую… на маленьком холме, а у подножия были дома, улицы и деревья».

Затем Камитани и его команда разделили рассказы по двадцати наиболее часто упоминаемым основным темам, например книги, машины, мебель, компьютеры, мужчины, женщины и еда. Затем участников вновь помещали в МРТ-сканер и измеряли мозговую активность при просмотре соответствующих изображений. Используя эти данные в качестве шаблона, Камитани сравнил их с образцами, полученными во сне. Все это напоминает работу криминалистов, которые, располагая материалом ДНК жертвы, стараются найти совпадение среди несметного числа образцов.

Не располагая никакими подсказками со стороны участников опыта и используя лишь МРТ-изображения, ученые с большой точностью смогли определить содержание сновидений испытуемых. Они могли сказать, видите ли вы во сне мужчину или женщину, собаку или кровать, цветок или нож, то есть ученые, по существу, читали мысли или, скажем точнее, читали сновидения испытуемых.

По сути, МРТ-сканер благодаря стараниям японских ученых превратился в очень дорогую, но вполне действующую модель «ловца снов» — древнего талисмана американских индейцев, который они подвешивали в изголовье.

Этот метод далек от идеального. Он не может в настоящее время определить точно, какого мужчину, какую женщину или машину человек видит во сне. Например, мой недавний сон беззастенчиво показал мне потрясающий Aston Martin DB4 1960-х годов, хотя на основании изображений МРТ вы никогда не смогли бы определить модель с такой точностью. Вы бы просто знали, что я вижу во сне машину, а не компьютер и не предмет мебели, но не какую именно машину.

Тем не менее это замечательное достижение, которое будет только совершенствоваться и со временем даст ученым возможность не просто расшифровывать, но и визуализировать сновидения. Теперь мы можем узнать больше о структуре сновидений, и это знание может помочь при лечении психических нарушений, подобных посттравматическому стрессовому расстройству (ПТСР), для которого ночные кошмары составляют основную проблему.

Значение и содержание сновидений

МРТ-исследования помогли ученым лучше понять природу сновидений и позволили частично расшифровать сны. Результаты экспериментов со сканированием мозга также подвели исследователей к ответу на один из самых древних вопросов в истории человечества: откуда приходят сны?

До Фрейда и рождения новой науки о сновидениях мнения на этот счет были самые различные. Древние египтяне считали, что сны посылаются богами с небес. Греки придерживались аналогичной точки зрения, рассматривая сновидения как послания богов, содержащие пророческую информацию. Однако на этом фоне идеи Аристотеля оказались примечательным исключением. Три из семи текстов в его «Малых сочинениях о природе» (Parva Naturalia) обращены к теме сна: «О сне и бодрствовании» (De Somno et Vigilia), «О сновидениях» (De Insomniis) и «О предсказаниях во сне» (De Divinatione per Somnum). Будучи, как всегда, рассудительным, Аристотель отвергал небесное происхождение сновидений и склонялся к убеждению, что видимое во сне — это проекция происходивших наяву недавних событий.

Но, по моему мнению, именно Фрейд внес самый замечательный научный вклад в исследование сновидений, который, как мне кажется, современная неврология до сих пор не оценила по достоинству. В своей книге «Толкование сновидений» (1899) Фрейд безоговорочно возложил ответственность за рождение сновидений на мозг человека (то есть на его разум, поскольку между ними, по всей вероятности, нет онтологической разницы). Сейчас это может казаться вполне очевидным и даже незначительным, но в то время дело обстояло совсем иначе, особенно если принять во внимание идеи более далекого прошлого. Фрейд единолично лишил небожителей права собственности на сновидения и вырвал сны из анатомически неясного закутка души. Таким образом, Фрейд отправил сновидения в четкую область того, что в будущем станет неврологией, которая самым прочным образом связана именно с мозгом. Верным было его предположение, что именно мозг порождает сновидения, поскольку оно подразумевало, что ответы могут дать только систематические обращения к мозгу. Нам следует поблагодарить Фрейда за этот парадигматический сдвиг в мышлении.

Однако Фрейд был на 50% прав и на 100% ошибался. Все быстро покатилось по наклонной, поскольку теория погрузилась в трясину недоказуемости. Проще говоря, Фрейд полагал, что сновидения порождаются неудовлетворенными бессознательными желаниями. В соответствии с его теорией подавленные желания, которым он дал название «скрытого содержания», были столь сильными и шокирующими, что если бы они проявились во сне открыто, то разбудили бы спящего. Чтобы защитить своего носителя и его сон, разум, как полагал Фрейд, обзавелся неким цензором, или фильтром. Проходя сквозь такой фильтр, на выходе подавленные желания появляются в замаскированном виде. Эти замаскированные стремления и желания, которые Фрейд называл «явное содержание», не распознаются мозгом и не способны внезапно разбудить спящего.

Фрейд полагал, что понимает, как работает этот фильтр, и знает ключ, который может помочь раскрыть истинный смысл зашифрованного мозгом послания. Многим своим венским пациентам Фрейд предлагал за определенную плату раскрыть истинный смысл их сновидений.

Однако проблема заключалась в отсутствии в теории Фрейда четкого прогнозирования результатов. Ученые не могли провести эксперимент, который проверил бы его теоретические выкладки, чтобы подтвердить их или опровергнуть. В этом заключалась гениальность теории Фрейда и крылась ее фатальная обреченность. Наука так и не смогла доказать, что он ошибается, вот почему Фрейд по сей день продолжает бросать длинную тень на исследования сна. Но и правильность его теории никем не была доказана, а любая теория, которая не может быть воспринята как истинная или ложная, будет отринута наукой, что и произошло с Фрейдом и его практиками психоанализа.

В качестве конкретного примера обратимся к научному методу датирования по радиоактивному углероду, который используется для определения возраста биологических окаменелостей. Чтобы получить точные данные, ученые должны сделать несколько анализов найденного артефакта на разных устройствах, и если полученные результаты совпадут, то можно говорить о верности метода и точности данных, в противном случае пришлось бы говорить о том, что метод ошибочен.

Не раз проверенный таким образом радиоуглеродный метод датирования доказал свое право на существование. Но с толкованием снов с помощью психоанализа Фрейда дело обстояло иначе. Исследователи предложили четырем психоаналитикам, использующим метод Фрейда, истолковать один и тот же сон человека. Если бы этот метод был научно надежен, с четко структурированными правилами и системой измерений, которые могли бы применять врачи, тогда толкования этого сна должны были бы быть одинаковыми или, по крайней мере, иметь определенную степень сходства. Но все психоаналитики дали в высшей степени различные интерпретации одного и того же сна без какого-либо статистически значительного сходства между ними. В анализах не было отмечено никаких соответствий. В общем, фрейдистскому психоанализу никак нельзя присвоить знак качества.

Таким образом, беспринципный критицизм метода психоанализа Фрейда стал одной из «болезней общего характера». Как и гороскопы, предлагаемые интерпретации носят весьма приблизительный характер и их можно подогнать для объяснения всего и вся.

Например, прежде чем начать критиковать теорию Фрейда в своих университетских лекциях, я порой провожу со своими студентами небольшой, хотя, возможно, и не совсем корректный эксперимент. Я предлагаю кому-нибудь поделиться своим сновидением, которое обещаю тут же бесплатно истолковать. Поднимается несколько рук, я выбираю одну. Выбранный доброволец, назовем его Кайл, начинает рассказывать:

    Я бежал по подземной парковке в поисках своей машины. Не знаю, почему я бежал, но ощущение было, что мне просто необходимо добраться до моей машины. Наконец я нашел машину, на самом деле это была не моя машина, но во сне я думал, что моя. Я попытался завести мотор, но, сколько бы я ни поворачивал ключ, ничего не происходило. Потом зазвонил мобильник, и я проснулся.

Во время рассказа я пристально и со знающим видом смотрел на Кайла, кивая головой. После того как он заканчивал говорить, я немного выжидал и заявлял: «Кайл, я точно знаю, о чем твой сон». Кайл, как и вся аудитория, замирают в ожидании откровения. Выдержав еще одну долгую паузу, я уверенно изрекаю: «Твой сон, Кайл, о времени, точнее о том, что у тебя не хватает времени на то, что тебе действительно хочется сделать в жизни».

Когда волна одобрения и согласия прокатывается по аудитории, я раскалываюсь: «Кайл, я должен признаться. Неважно, какой сон мне рассказывают, я всегда даю человеку этот обобщенный ответ, и он всегда подходит». К счастью, Кайл славный парень и не обижается на меня, а смеется вместе с остальными студентами. Я вновь извиняюсь перед ним. Это упражнение наглядно показывает опасность обобщенных толкований, которые воспринимаются как личные и уникальные, но с научной точки зрения не обладают необходимой специфичностью.

Все это может звучать пренебрежительно, но поймите меня правильно. Я ни в коем случае не хочу сказать, что вы зря теряете время, рассказывая приятелю о своем сне или пытаясь анализировать его самостоятельно. Наоборот, я считаю, что это очень полезно, поскольку у сновидений есть одна функция, о которой мы, впрочем, узнаем в следующей главе. Действительно, никто не станет спорить, что обдумывать и анализировать произошедшее за день полезно для психического здоровья, то же самое относится и к вашим сновидениям. Как в свое время сказал Сократ, наполненная смыслом, психологически здоровая жизнь — это жизнь изученная. Тем не менее психоаналитический метод, основанный на теории Фрейда, ненаучен и не имеет никакой надежной силы для расшифровки ночных видений. И это необходимо понимать.

В действительности Фрейд знал об этом ограничении. Он предвидел, что скоро наступят дни научных расчетов. Свое предсказание он записал в книге «Толкование сновидений»: «Даже там, где психическое при исследовании оказывается первичной причиной явления, даже там более глубокое изучение откроет дальнейший путь вплоть до органически обоснованной душевной жизни»[84]. Он знал, что органическое объяснение (мозг) в конечном итоге откроет истину сновидений — истину, которой не хватало его теории.

Действительно, за четыре года до того, как в 1895 году Фрейд увлекся своей ненаучной психоаналитической теорией сновидений, в работе под названием «Проект научной психологии» он попытался дать научно информированное, нейробиологическое объяснение разума. В этой работе даны прекрасные рисунки нейронных цепочек с соединяющимися синапсами, которые составил Фрейд, пытаясь понять функционирование разума в состоянии бодрствования и сна. К сожалению, область неврологии была в то время в зачаточном состоянии и наука просто не была готова к решению загадки возникновения сновидений, поэтому рождение малонаучных постулатов, подобных фрейдовским, было неизбежно. Мы не должны винить ученого за эти заблуждения, но и принимать по одной этой причинененаучное объяснение сновидений не следует.

Методы сканирования мозга предложили первые представления именно об этой органической правде относительно источника снов. Поскольку отделы автобиографической памяти мозга, включая гиппокамп, столь активны во время быстрого сна, следует ожидать, что сновидения будут содержать недавние воспоминания человека и, возможно, дадут ключ к разгадке смысла самих сновидений, если он там есть, — то, что Фрейд изящно описал как «осадок дня». Это было четкое, проверяемое предсказание, которое, как мой давний друг и коллега Роберт Стикголд в Гарвардском университете элегантно доказал, являлось на самом деле совершенно неверным… с важной оговоркой.

Стикголд провел эксперимент, который должен был определить степень соответствия сновидений нашим недавним впечатлениям. Две недели подряд двадцать девять здоровых молодых людей подробнейшим образом записывали в дневник все, чем они занимались в течение дня, от событий, в которые они были вовлечены (дорога на работу, встречи с друзьями, съедаемые блюда, занятия спортом), до текущих эмоциональных переживаний. Кроме того, они должны были вести журнал сновидений, в который записывали наутро то, что им снилось. Затем эксперты сравнивали дневные записи волонтеров с их отчетами о снах, отмечая степень сходства четко определенных характеристик, таких как место действия, объекты, действующие лица, темы и эмоции.

Из 299 записей о снах, которые Стикголд собрал в течение четырнадцати дней, явный повтор предыдущих событий, то есть «осадок дня», был обнаружен только в 1–2% случаев. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что сновидения не являются полноценным воспроизведением событий нашей жизни. Мы не воспроизводим видеозапись пережитого дня на большом экране коры головного мозга. Если и существует некий «осадок дня», то это всего лишь несколько капель в общем потоке маловразумительных сновидений.

Но в неразберихе снов Стикголд все-таки обнаружил нечто, часто перетекавшее в них из дневной реальности, — это были пережитые эмоции. От 35 до 55% эмоциональных тем и переживаний, которые испытали участники эксперимента во время бодрствования, недвусмысленно проявились в ночных видениях. Причем эта общность была понятна не только экспертам, но и самим участникам опыта.

Если и есть что-то, что красной нитью проходит сквозь нашу дневную жизнь и наши сновидения, так это переживания. Вопреки фрейдовскому предположению, Стикголд показал, что нет никакого внутреннего цензора, нет покрова, нет маскировки. Источники сновидений прозрачны — достаточно ясны для любого человека, чтобы идентифицировать и опознать их без стороннего интерпретатора.

Есть ли функция у сновидений?

Объединив данные измерений активности мозга и строгие научные тесты, мы наконец начали понимать природу сновидений человека: их форму, содержание и источник, кроющийся в периоде бодрствования. Однако здесь кое-чего не хватает. Никакие исследования, которые я до сих пор описывал, не доказывают, что сновидения имеют какую-либо функцию. Быстрый сон, в ходе которого в основном возникают сновидения, конечно же, имеет много функций, но делают ли что-либо сами сновидения для человека и его разума? Научные факты отвечают на этот вопрос утвердительно.

10. Сновидения как ночная терапия

Долгое время считалось, что сновидения — это сопутствующие явления фазы быстрого сна. Чтобы проиллюстрировать понятие сопутствующих признаков, давайте обратимся к примеру с электрической лампочкой.

Получить свет — вот причина, которая побуждает нас собрать воедино элементы электрической лампочки: взять стеклянную колбу, вставить проволочную спираль, закрепить цоколь и, наконец, включить лампу в сеть. Свет — это функция электрической лампочки и то, ради чего мы создали это устройство. Однако лампочка также вырабатывает тепло, но тепло — не функция лампочки, и не причина, по которой мы создавали ее. Тепло вырабатывается одновременно со светом и не является ни преднамеренным побочным продуктом, ни основной функцией лампы. В данном случае тепло — сопутствующее явление.

Аналогичным образом эволюция проделала огромный путь и построила нейронные цепи, чтобы генерировать быстрый сон с его функциями. Но при погружении в быстрый сон мозг выдает на-гора то, что мы называем сновидениями. Сны, как тепловое излучение электрической лампочки, возможно, и не имеют собственной функции. Возможно, сны — это просто сопутствующие признаки, не приносящие пользы и не имеющие последствий. Они просто непреднамеренный побочный продукт быстрого сна.

Гнетущая мысль, не правда ли? Уверен, многие из нас чувствуют, что наши сны имеют смысл и какое-то полезное предназначение.

Чтобы сдвинуться с мертвой точки и понять, какие цели преследует мозг, рождая сновидения, ученые решили четко определить функции быстрого сна. Как только исследователи определились с ними, то попытались установить, являются ли сновидения, которые сопровождают быстрый сон, и их содержание важными определяющими факторами тех благ, которые приносит нам сон. Если то, что вы видите во сне, не имеет предсказательной силы в определении выгод быстрого сна, то это позволяет предположить, что сновидение — лишь сопутствующий признак и значение имеет лишь сам быстрый сон. Если же мозгу для выполнения выявленных функций необходим и быстрый сон, и сновидения, то можно предположить, что только быстрого сна, хотя он и незаменим, окажется недостаточно. Скорее для воплощения всех ночных выгод необходимо уникальное сочетание быстрого сна и сновидений, причем сновидений о самых ярких и эмоциональных впечатлениях. Если считать этот факт доказанным, то к сновидениям не стоит относиться как к побочному продукту быстрого сна. Скорее науке придется признать, что сновидения — необходимая часть сна и они, независимо от породившего их сна, оказывают мозгу необходимую поддержку.

Используя эту точку отсчета, мы нашли два основных плюса быстрого сна, причем оба требуют, чтобы у человека был не просто быстрый сон, а сон со сновидениями, к тому же специфического содержания. Быстрый сон необходим, но одного лишь быстрого сна недостаточно. Сновидения — не тепло от электрической лампочки, не побочные продукты.

Первая функция — забота о нашем эмоциональном и психологическом здоровье, и именно на этом мы сосредоточимся в данной главе. Вторая — решение проблем и творческие возможности, чем некоторые люди пытаются управлять с помощью контроля над собственными сновидениями, впрочем, об этом мы поговорим в следующей главе.

Успокаивающий бальзам сновидений

Говорят, что время лечит все раны. Несколько лет назад я решил проверить эту древнюю мудрость, несколько откорректировав формулировку. Возможно, раны лечит не просто время, а время, проведенное во сне со сновидениями. Я разработал теорию, основанную на комбинированных паттернах активности мозга и мозговой нейрохимии быстрого сна, и из этой теории родилась специфическая идея: сновидение во время быстрого сна есть форма ночной терапии. То есть сновидение во время быстрого сна удаляет ядовитое жало сложных, даже травматических эмоциональных событий прошедшего дня, а утром предлагает их эмоциональное разрешение.

Центральное место в этой теории занимало удивительное изменение химического коктейля человеческого мозга, которое происходит во время быстрого сна. Концентрация норадреналина — ключевого химического вещества, связанного со стрессом, — полностью сходит на нет, когда человек входит в состояние сна со сновидениями. На самом деле быстрый сон — единственный период в сутках, когда в человеческом организме прекращается секреция этого вещества. Норадреналин, или норэпинефрин, — мозговой эквивалент уже известного вам химического вещества — адреналина (эпинефрина).

Предыдущие МРТ-исследования установили, что во время быстрого сна со сновидениями активируются основные эмоциональные и связанные с памятью структуры мозга: миндалина, отвечающие за эмоции отделы коры головного мозга и главный мнемонический центр — гиппокамп. Полученные данные позволили предположить, что во сне вполне вероятна обработка воспоминаний, связанных с эмоциями, и что реактивация эмоциональной памяти происходит в условиях прекращения секреции ключевого стрессового вещества.

Я задался вопросом: возможно ли, что мозг во время быстрого сна перерабатывает гнетущие воспоминания и темы в этом нейрохимически спокойном (при низком норадреналине), «безопасном» окружении мозга в состоянии сновидения? Не становятся ли сновидения быстрого сна идеально составленным ночным успокаивающим бальзамом, который сглаживает острые углы нашей повседневной жизни? Об этом говорили все нейробиологические и нейрофизиологические данные. Если это так, мы должны просыпаться, спокойней воспринимая неприятные события предыдущего дня.

Это была теория ночной терапии. Она постулировала, что процесс быстрого сна достигает двух важных целей: (1) спать, чтобы запомнить детали выдающегося, ценного опыта, создать знания о них и интегрировать их в ранее обретенные воспоминания, и (2) спать, чтобы забыть или нивелировать те отрицательные эмоции, которые могли сопровождать приобретенный опыт. Если это верно, то можно предположить, что сновидения способствуют терапевтическим целям интроспективного взгляда на жизнь.

[Oleg]

->
управление сновидениями

... Лично у меня роман со сном. Я влюблен в сон — не только в свой собственный, хотя я даю себе неотъемлемую возможность восьмичасового сна каждую ночь. Мне нравится открывать все, что в самом сне остается непознанным. Мне нравится рассказывать людям об этом изумительном феномене. Мне нравится находить любые способы воссоединения человечества со сном, в котором оно так отчаянно нуждается. Этот роман растянулся на двадцать с лишним лет исследовательской деятельности, которую я начал в качестве профессора психиатрии в Гарвардской медицинской школе. Сейчас я профессор неврологии и психиатрии в Калифорнийском университете в Беркли.

Однако это не была любовь с первого взгляда. К исследованию сна я пришел случайно. Я никогда не ставил перед собой задачу изучать эту эзотерическую околонаучную территорию. В восемнадцать лет я отправился на учебу в изумительный ноттингемский Королевский медицинский центр, который заслуженно гордится прекрасным штатом ученых-неврологов. В конце концов выяснилось, что медицина — не совсем мое, поскольку, как оказалось, она больше занимается поиском ответов, в то время как меня всегда сильнее интересовали вопросы. Для меня любой ответ был лишь поводом перейти к следующему вопросу. Я решил изучать неврологию и после окончания учебы получил степень доктора философии по нейрофизиологии при поддержке Совета медицинских исследований Великобритании.

11. Креативность сновидений и управление ими

Помимо того что быстрый сон словно стойкий часовой охраняет наш здравый ум и эмоциональное благополучие, он вместе со сновидениями приносит еще одну безусловную пользу: помогает в обработке интеллектуальной информации, которая обеспечивает креативность мышления и способствует решению проблем. В связи с этим некоторые люди пытаются контролировать этот обычно непроизвольный процесс и управлять собственными сновидениями.

Сновидения: инкубатор творческих идей

Как мы знаем, глубокий медленный сон закрепляет личные воспоминания индивида, но именно быстрый сон предлагает искусную добавочную выгоду в виде слияния и перемешивания деталей воспоминаний, предъявляя нам в сновидениях свое неожиданно новое абстрактное видение пережитых ситуаций. Во время сновидений наш мозг обдумывает обширные пласты приобретенных знаний[87], а затем, извлекая обобщающие моменты, обнажает их суть. Мы просыпаемся с упорядоченной «паутиной разума», которая способна предложить удивительные решения неразрешимых прежде проблем. Таким образом, сновидения в период быстрого сна занимаются информационной алхимией.

Благодаря такого рода сновидениям, которые я бы назвал идеестезией, родились многие революционные прорывы в историческом развитии человечества. Вероятно, лучшей иллюстрацией способности сновидений систематизировать имеющиеся знания стала Периодическая система элементов Менделеева — потрясающая и безупречная систематизация всех известных строительных блоков природы, — к созданию которой привел сон, увиденный ученым 17 февраля 1869 года.

Менделеев, русский химик, с присущими ему изобретательностью и талантом, был помешан на стремлении найти закономерность в свойствах уже известных химических элементов. Записав химические и физические свойства всех известных элементов на отдельных карточках, ученый дома, в кабинете и длинных путешествиях на поезде бесчисленное число раз раскладывал свой никак не поддающийся решению пасьянс, пытаясь вывести закон, который объяснил бы, как сложить эту картинку-загадку. В течение многих лет он пытался решить захватившую его задачу и в течение многих лет терпел неудачу.

Однажды, якобы после трех суток без сна, когда его разочарование и неудовлетворенность достигли своего пика, поддавшись усталости, ученый лег спать. Заметим попутно, что такая протяженность депривации сна кажется маловероятной, а вот повторяющиеся неудачи взломать этот код и найти закономерность — чистая правда. И вот во сне свершилось то, что ему никак не удавалось сотворить наяву. Сон перетасовал все кружащиеся в голове Менделеева химические элементы и в момент творческого озарения расположил их на божественной решетке, в которой каждая строка (период) и каждый столбец (группа) заняли позицию согласно атомным характеристикам каждого элемента. Вот что говорил об этом сам Менделеев:

    Я увидел во сне таблицу, в которой все элементы заняли свое место. Проснувшись, я тотчас записал ее на клочке бумаги, и позже только в одном месте потребовалось исправление[88].

Конечно, не все верят, что, заснув, Менделеев увидел готовое решение Периодической системы целиком и во всех подробностях, но никто не сомневается, что композиционное построение таблицы явилось ученому именно во сне. Только во сне, не бодрствуя, мозг смог понять организованное расположение всех известных химических элементов. Отдадим должное сновидениям в фазе быстрого сна, которые способствовали решению этой поистине космической загадки — как составляющие Вселенной складываются вместе.

Изучаемая мной область неврологии была бенефициаром аналогичных откровений, подпитанных сном, из которых наиболее впечатляющим было откровение невролога Отто Лёви. Ученому приснилась схема интересного эксперимента на двух лягушачьих сердцах, который наконец показал бы, как нервные клетки сообщаются не через прямые электрические сигналы, посылаемые только при прямом физическом контакте, а используя химические вещества (нейротрансмиттеры), которые передают с помощью синапсов. Позже это открытие Лёви, вдохновленное сном, было удостоено Нобелевской премии.

Мы также знаем о замечательных озарениях в области искусства, которые появились из снов. Например, Полу Маккартни приснились мелодии песен «Вчера» (Yesterday) и «Пусть будет так» (Let It Be). По поводу песни Yesterday Маккартни вспоминал, как проснулся в маленькой мансарде лондонского дома на Уимпоул-стрит, где жила его семья. В те дни группа снимала очаровательный клип «Помогите!» (Help):

    Когда я проснулся, в моей голове звучала чудесная мелодия. Я подумал: это великолепно, но что это? Я тут же сел за стоявшее справа от кровати у окна пианино и наиграл несколько аккордов, каждый из которых органически перетекал в следующий. Мне очень понравилась мелодия, но так как я услышал ее во сне, то не мог поверить, что сам написал ее. Я подумал: нет, я ничего подобного раньше не писал. Но теперь я это сделал, и это было настоящее волшебство!

Я родился и вырос в Ливерпуле, и склонен придавать особое значение сновидениям непревзойденных «битлов». Не оставаясь за бортом, однако, Кит Ричардс из Rolling Stones рассказывает, наверное, самую невероятную историю о рождении вдохновленного сном первого гитарного рифа песни «Удовлетворение» (Satisfaction). Ричардс всегда держал под рукой гитару и магнитофон, чтобы записывать идеи, которые приходили к нему по ночам. Один такой случай произошел с ним 7 мая 1965 года в номере отеля после концерта во флоридском городке Клируотере:

    Я отправился спать, как обычно, положив гитару рядом с кроватью, а когда проснулся, то увидел, что пленка магнитофона закончилась. И я подумал: «Но ведь я ничего не записывал, может, случайно кнопку задел во сне». Я перемотал на начало, нажал на «play» и услышал что-то отдаленно похожее на то, что потом стало начальным проигрышем «Удовлетворения». Там был целый куплет, а потом сорок минут моего храпа. Но ведь это была именно эта песня, хоть и в зачаточной форме, и мне она приснилась, черт бы ее побрал.

Творческая муза сновидений рождала и бесчисленные литературные идеи.

Вспомните Мэри Шелли, которой летней ночью 1816 года приснился жуткий сон, когда она гостила в одном из поместий лорда Байрона недалеко от Женевского озера, — сон, который она едва не приняла за реальность.

Этот сон подарил Шелли образ и сюжет для захватывающего готического романа «Франкенштейн, или Современный Прометей». Французский поэт-сюрреалист Сен-Поль-Ру (Поль-Пьер Ру) тоже не сомневался в плодотворных возможностях сновидений. Каждый вечер, перед тем как лечь спать, он вешал на дверь своей спальни табличку: «Не беспокоить: поэт за работой».

Анекдотичные истории, подобные этим, можно рассказывать сколько угодно, но они не могут заменить экспериментальные данные. Что же тогда научно доказывает то, что сон (особенно быстрый сон и сновидения) обеспечивает специфическую обработку ассоциативной памяти — той, что побуждает к решению проблем? И что же такого особенного в нейрофизиологии быстрого сна, что бы могло объяснить эти творческие преимущества, непременным условием которых являются сновидения?
Размытая логика быстрого сна

Очевидная сложность тестирования спящего мозга — в том, что… он спит. Спящие люди не могут принимать участие в компьютерных тестах или проявлять нужные реакции, то есть следовать требованиям ученых-когнитивистов, которые оценивают работу мозга. Исключение — осознанные сны, к которым мы обратимся в финале этой главы и о которых сомнологам оставалось только мечтать, работая с остальными типами сновидений. Мы вынужденно ограничиваемся тем, что пассивно наблюдаем за активностью мозга во время сна, не имея возможности организовать выполнение тестов среди спящих участников эксперимента. Мы проводим тестирование до и после сна и на следующий день пытаемся определить, зависят ли от фаз сна или сновидений какие-либо заметные улучшения.

Мы с Робертом Стикголдом, моим коллегой из Гарвардской медицинской школы, разработали способ решения этой проблемы, пусть даже косвенный и несовершенный. В главе 7 я описывал явление инерции сна — переход мозга из сонного состояния в бодрствующее в первые минуты после пробуждения. Мы задались вопросом, можно ли использовать этот короткий отрезок инерции сна на пользу нашему эксперименту. Для этого мы решили будить волонтеров для тестирования не утром, а ночью, на разных этапах быстрого и медленного сна.

Резкие изменения мозговой активности во время медленного и быстрого сна и приливы-отливы нейрохимических концентраций не дают мгновенного заднего хода сразу после пробуждения. В течение нескольких минут нейронные и химические свойства данной стадии сна сохраняются, создавая период инерции, который отделяет сон от истинного бодрствования. При вынужденном пробуждении нейрофизиология мозга начинает функционировать в режиме, больше напоминающем режим сна, чем бодрствования, но с каждой минутой концентрация нейрохимической составляющей той фазы сна, во время которой человека разбудили, станет ослабевать, пока в действие не вступит полноценное бодрствование.

Ограничив продолжительность выполняемого когнитивного теста полутора минутами, мы поняли, что можем разбудить участников и очень быстро проверить их как раз в этот переходный момент. Таким образом мы, вероятно, могли бы захватить некоторые из характеристик той фазы сна, во время которой участника разбудили. Это было похоже на анализ паров испаряющегося вещества, который позволил бы определить свойства самого вещества.

И все получилось. Мы придумали задание с анаграммами, где буквы реальных слов были перемешаны. Каждое слово состояло из пяти букв, и загадка имела только одно правильное решение (например, «OSEOG» = «GOOSE»)[89]. В течение нескольких секунд участникам показывали анаграмму и тут же, прежде чем время истекало, предлагали дать решение, если оно у них было, а затем следующая анаграмма появлялась на экране. Каждый этап тестирования продолжался всего девяносто секунд, и, конечно же, мы записывали, сколько верных ответов дал каждый участник опыта по ходу этого короткого периода инерции сна. Затем испытуемые вновь засыпали.

Участникам исследования заранее объяснили схему эксперимента, еще до того, как они, увешанные электродами, ложились спать в лаборатории сна. Сидя за монитором в соседней комнате, я с помощью этих электродов мог наблюдать за их сном в режиме реального времени. Кроме того, перед тем как участники засыпали, мы показывали им несколько примеров задания, которое их ожидало, чтобы они поняли его принцип и не восприняли его как что-то незнакомое. Заснувших волонтеров я будил четырежды в течение ночи: дважды во время фазы медленного сна, неглубокого и поздно ночью и также дважды во время фазы быстрого сна.

Просыпаясь в фазе медленного сна, испытуемые не проявляли особого творческого энтузиазма и решали всего по нескольку загадок с анаграммами. Но когда я будил их в фазе быстрого сна в стадии сновидений, дело обстояло иначе. Способность к решению задач просто взлетала, и участники решали на 15–35% больше загадок, чем в первом случае или даже во время бодрствования!

Более того, после выхода из фазы быстрого сна резко сократилось время нахождения решений, как сказал один из участников эксперимента: «Решения просто выскакивали». Решения, казалось, требовали меньше усилий, когда мозг купался во флюидах сна со сновидениями, и приходили гораздо быстрее после пробуждения в фазе быстрого сна, по сравнению с долгим обдумыванием при выходе из медленного сна или бодрствованием. Сохраняющиеся пары быстрого сна обеспечивали более подвижную и широкомасштабную информационную обработку.

Используя тот же самый экспериментальный метод пробуждения, Стикголд провел еще один интересный тест, который подтвердил, что мозг в период сновидений в фазе быстрого сна функционирует абсолютно иначе, когда дело касается работы творческой памяти. Он выяснил, как наши кладовые смежных понятий, или семантические знания, действуют ночью. Именно это семантическое знание, как пирамидальное генеалогическое древо, раскрывается сверху вниз в порядке усиления степени связанности.

Рис. 14 представляет собой пример такой ассоциативной паутины, собранной из моих смежных представлений и знаний, касающихся Калифорнийского университета в Беркли, профессором которого я являюсь.



Используя стандартный компьютерный тест, Стикголд измерил, как эти ассоциативные сети информации действовали при пробуждении от фаз медленного и быстрого сна, а также по ходу стандартного тестирования во время дневного бодрствования. Когда вы пробуждаете мозг от медленного сна или замеряете его функционирование в течение дня, принципы деятельности мозга тесно и логично связаны, что и показано на рис. 14.

Однако стоило разбудить мозг во время быстрого сна, и алгоритм действий представал абсолютно иным. Пропадала иерархия логических ассоциативных связей. Мозг в состоянии быстрого сна со сновидениями был абсолютно не заинтересован в банальных, исполненных здравого смысла связях и пошаговых ассоциациях. Вместо этого мозг в фазе быстрого сна обходил очевидные связи, предпочитая использовать понятия с низкой степенью родства. Во время сновидений в фазе быстрого сна стражи логики напрочь забывали о своей службе, оставляя рычаги управления приютом ассоциативной памяти чудесно эклектичным лунатикам. Результаты показали, что такого рода мозговая деятельность может породить все что угодно, и чем причудливее это будет, тем лучше.

Два эксперимента с решением анаграмм и семантическими полями открыли, насколько радикально отличаются операционные принципы мозга в период сновидений по сравнению с принципами действия во время медленного сна и бодрствования.

Когда мы входим в стадию быстрого сна и возникает сновидение, рождается инспирированная форма миксологии[90] памяти.

Теперь мы уже не скованы видением наиболее типичных и явных связей между единицами памяти. Напротив, мозг активно склоняется к выискиванию самых отдаленных и неясных сопряжений между блоками информации.

Расширение обзора нашей памяти сродни подглядыванию в телескоп. Если цель заключается в преобразующем творчестве, то во время бодрствования мы, по сути, смотрим в подзорную трубу с неправильного конца.

Мы получаем близорукое и гиперфокусированное узкое видение, которое никак не может охватить информационный космос, предлагаемый головным мозгом.

Бодрствуя, мы замечаем лишь небольшую часть возможных взаимосвязей памяти.

Но картина изменится на прямо противоположную, когда мы погрузимся в состояние сновидений и начнем смотреть в нашу зрительную трубу через другой (правильный) конец телескопа, делающего обзор памяти.

Используя широкоугольные линзы сновидений, мы можем увидеть созвездие хранимой информации целиком и ее разнообразные креативные комбинации.
...

Осознанность: управляя сновидениями

Глава, посвященная сновидениям, не будет полной без упоминания об осознанности этого явления. Осознанное сновидение приходит в тот момент, когда человек начинает понимать, что видит сон.

Однако этот термин чаще используется в разговорной речи для описания волевого контроля над содержанием сновидения и возможности управлять этим умением — например, полетами во сне — или даже функциями сновидения, например решением проблем.

Осознанные сновидения еще совсем недавно считались чушью. Ученые оспаривали само их существование, и их скептицизм можно понять.

Во-первых, утверждение об осознанном контроле над обычно непроизвольным процессом вносит немалую долю абсурдности в и без того абсурдное явление, которое мы называем сновидением.

Во-вторых, как можно объективно доказать абсолютно субъективный посыл, тем более что во время этого действия человек спит?

Четыре года назад[92] оригинальный эксперимент устранил все эти сомнения. Ученые подвергли группу добровольцев МРТ-сканированию.

Бодрствуя, участники снова и снова сжимали в кулак сначала левую, потом правую руку. Снимки активных зон мозга позволили определить, какие участки контролировали соответствующие движения испытуемых.

Позже, когда волонтеры заснули, оставаясь под наблюдением в МРТ-сканере, исследователи дождались фазы быстрого сна, в которой их подопечные могли видеть сновидения.

Известно, что в фазе быстрого сна произвольные мышцы человека не способны к действию, однако к мышцам глазного яблока это не относится — они сокращаются. Отсюда и название этой стадии сна — БДГ-сон.

Исследуемые, заявлявшие об осознанности своих сновидений, смогли воспользоваться этой окулярной свободой, общаясь с учеными при помощи движений глазных яблок.

Определенные заранее глазные движения информировали исследователей о характере осознанного сновидения (например, участник сделал три намеренных глазных движения влево, когда взял под контроль осознанное сновидение, или два движения вправо перед тем, как сжать правую руку, и т. д.).

Тем, кто не способен на осознанные сновидения, трудно поверить, что такие намеренные глазные движения вообще возможны; но понаблюдайте за человеком, находящимся в состоянии осознанного сновидения, и отрицать этот факт будет уже нереально.

Когда участники эксперимента сигнализировали о начале состояния осознанного сновидения, ученые начинали делать МРТ-снимки мозговой активности. Вскоре спящие волонтеры подали сигнал о своем намерении видеть сон, пошевелив сначала левой, потом правой рукой, чередуя эти движения, как во время бодрствования. Конечно, из-за обездвиженности тела в стадии быстрого сна их руки не двигались физически: они двигались во сне.

По крайней мере, так утверждали участники эксперимента после пробуждения. Результаты МРТ-сканирования показали, что они не лгали. Во сне активизировались те же участки мозга, которые управляли движениями рук во время бодрствования!

Эти данные сняли все вопросы. Ученые получили объективное, основанное на данных мозга подтверждение того, что человек в состоянии осознанного сновидения может контролировать, когда и что он видит во сне.

Другие исследования, впоследствии использовавшие аналогичные схемы коммуникации с помощью глаз, показали, что во время осознанного сновидения некоторые индивиды, особенно мужчины, могут произвольно вводить себя в состояние оргазма, и этот эксперимент объективно подтверждали определенные физиологические данные особенно смелых ученых.

Остается неясным, благотворны или пагубны осознанные сновидения, поскольку для более чем 80% людей такие сны неестественны. Если бы контроль над сновидением был нам нужен, мать-природа наверняка наделила бы всех людей такой способностью.

Однако этот аргумент приводит нас к ошибочному предположению, что мы перестали эволюционировать. Возможно, люди, способные контролировать собственные сны, являются первыми представителями следующего этапа эволюции Homo sapiens? Может быть, в недалеком будущем такие люди составят особую когорту, которая сможет решать многие творческие проблемы и отвечать на вызовы, встающие перед человечеством?

http://flib.flibusta.is/b/537104/read
- Зачем мы спим [Новая наука о сне и сновидениях] (пер. Валентина М. Феоклистова) 1984K - Мэттью Уолкер

[Oleg]

->

Часть 4. От снотворного до измененного общества
12. Те, кто приходит по ночам

Нарушения сна и смерть, вызванная отсутствием сна

Немногие области медицины исследуют более странные и удивительные заболевания, чем те, что имеют отношение ко сну. Учитывая, насколько трагичными и значительными могут быть такие нарушения, это обоснованное утверждение. Однако оно становится еще более обоснованным, когда вы узнаете, что странности сна включают приступы дневной сонливости и паралич тела, инсценировку сна, самоубийственное ночное хождение и даже якобы пережитое похищение инопланетянами. Возможно, самым поразительным заболеванием является редкая форма бессонницы, которая убивает человека в течение нескольких месяцев. Опыты над животными доказали, что полная депривация сна быстро приводит к летальному исходу.

В этой главе я не собираюсь рассматривать все нарушения сна, которых сейчас известно более сотни. Она также не предназначается для использования в качестве медицинского руководства при каком-либо заболевании, поскольку я не сертифицированный врач в области медицины сна, а скорее ученый-сомнолог. Тем, кто ищет совета по поводу нарушений сна, я рекомендую посетить сайт Национального фонда сна[93], где вы найдете информацию о ближайших сомнологических центрах.

В этой главе я расскажу только о некоторых серьезных нарушениях сна: лунатизме, обычной бессоннице, фатальной семейной бессоннице и нарколепсии; и вдобавок расскажу о том, что наука может поведать нам о тайнах сна и сновидений.

Лунатизм

Термин «сомнамбулизм» отсылает к нарушению сна (somnus), включающему в себя некоторую двигательную активность (ambulation). Хождение во сне, говорение без пробуждения, поглощение пищи, СМС-общение и секс во сне, а также такое редкое явление, как самоубийство во сне, — все это признаки сомнамбулизма.

Большинство людей считает, что эти события происходят во время быстрого сна, когда человек видит сон и пытается физически осуществить приснившееся. Однако все эти явления зарождаются в фазе глубокого сна, в которой не бывает сновидений. Если вы разбудите лунатика во время хождения и спросите, что ему снилось, он вряд ли сможет что-то рассказать: никакого сюжета сна, никакого ментального опыта.

В то время как мы еще не до конца понимаем причину сомнамбулизма, существующие свидетельства позволяют предположить, что одним из спусковых крючков этого загадочного явления становится неожиданный всплеск активности нервной системы. Такая электрическая встряска заставляет мозг взлететь из подвала глубокого медленного сна до самого пентхауса бодрствования, но где-то на полпути (на тринадцатом этаже, если угодно) сон все-таки тормозит его. Оказавшись между двумя мирами — глубокого сна и бодрствования, — человек попадает в ловушку смешанного сознания: он уже не спит, но еще не бодрствует. В таком спутанном состоянии он выполняет базовые, хорошо отработанные действия, например, подходит к шкафу и открывает его, пьет воду или произносит несколько слов, а то и предложений.

Для точной постановки диагноза «сомнамбулизм» пациенту понадобится провести пару ночей в клинической лаборатории сна.

Электроды на голове и теле, а также постоянно включенная инфракрасная камера, которая запишет ночные события, помогут диагностировать заболевание. В момент проявления лунатизма данные видеокамеры и показания электрических мозговых волн вступают в противоречие. Одно утверждает, что другое лжет. Так, на видео пациент явно «бодрствует» и выполняет вполне осмысленные действия. Один садится на краешек кровати и начинает говорить, другой одевается и пытается выйти из комнаты. Но данные активности мозга показывают, что пациент, или по крайней мере его мозг, крепко спит. Энцефалограмма фиксирует явные и безошибочные электрические импульсы глубокого медленного сна без каких-либо признаков активного бодрствования.

По большей части нет ничего патологического в хождении или говорении во сне. Это достаточно распространенные явления среди взрослых, а у детей и подавно. Неясно, почему дети чаще, чем взрослые, впадают в состояние сомнамбулизма, и непонятно, почему дети в основном перерастают эти ночные инциденты, в то время как с некоторыми они остаются на всю жизнь.

Первое можно объяснить тем, что в детстве на фазу глубокого сна приходится большая часть ночи, следовательно, статистическая вероятность развития и проявления сомнамбулизма выше.

В основном проявления лунатизма вполне безобидны. Однако бывают исключения, как в случае с Кеннетом Парксом в 1987 году. Паркс, которому в то время было двадцать три года, жил в Торонто с женой и пятимесячной дочерью. Из-за потери работы и непомерных игорных долгов он страдал ужасной бессонницей. По отзывам знавших его людей, Паркс не был склонен к насилию. Его теща, с которой у него сложились хорошие отношения, называла его «добрым великаном», потому что при своем двухметровом росте и весе немногим более ста кило он отличался вполне мирным характером. Но наступило 23 мая.

В половине второго ночи Паркс, заснувший на диване перед телевизором, встал и босиком направился к своей машине, потом проехал около 23 километров до дома родителей жены. Войдя в дом, Паркс поднялся наверх, взятым на кухне ножом зарезал тещу, потом тем же ножом ранил тестя и начал его душить, пока тот не потерял сознание (тестю удалось выжить). Затем Паркс вернулся в машину, а когда в какой-то момент пришел в себя, то поехал в полицейский участок и сказал: «Думаю, я кого-то убил… мои руки…» И только тут он понял, что кровь, которая текла по рукам, его собственная: по всей вероятности, он разрезал свои сгибательные сухожилия в момент преступления.

Отсутствие мотива, давняя история фамильного сомнамбулизма, а также то, что Паркс смог вспомнить только неясные моменты убийства (вроде умоляющего выражения лица тещи), позволило экспертам защиты прийти к выводу, что Кен Паркс совершил преступление, пребывая в состоянии глубокого лунатизма. По утверждению экспертов, Паркс не осознавал своих действий и, следовательно, не может нести за них ответственность. 25 мая 1988 года жюри присяжных признало Кена Паркса невиновным. Такую схему защиты юристы пытались применить еще не раз, но большинство попыток оказались неудачными.

История Кена Паркса — настоящая трагедия, этот бедолага до сих пор борется с чувством вины, которое, похоже, никогда его не оставит. Я рассказал эту историю не для того, чтобы напугать читателя или посмаковать ужасные события конца мая 1987 года. Я вспомнил ее, чтобы показать, насколько неконтролируемыми могут быть действия человека в результате расстройства сна и какие юридические, личные и социальные последствия они могут иметь. В данном случае, чтобы добиться действительно справедливого приговора, потребовалась совместная работа ученых, врачей и юристов.

Также хочу напомнить всем, кто страдает лунатизмом, что в основном такие эпизоды не несут угрозы окружающим и не требуют вмешательства, поэтому медикаментозное лечение показано только в тех случаях, когда состояние пациента представляет угрозу его физическому здоровью или вызывает опасение у опекунов, партнеров или родителей (в случаях детского лунатизма). Существуют эффективные методы лечения, и очень жаль, что ни одного из них не получал Кен Паркс до той злосчастной майской ночи.

<a href="https://www.youtube.com/watch?v=A26SPN_-604" target="_blank">https://www.youtube.com/watch?v=A26SPN_-604</a>

[Oleg]

д-фотонное просветление от

https://vk.com/ugkrishnamurti
https://youtube.com/ Uppaluri Gopala Krishnamurti

https://youtube.com/ Уппалури Гопала Кришнамурти (Юджи)

http://flib.flibusta.is/b/466417/read
- Ошибка просветления 752K - Уппалури Гопала Кришнамурти (Юджи)

Часть I. Юджи

(Составлено из бесед в Индии и Швейцарии, состоявшихся с 1973 по 1976 г.)

Люди называют меня «просветлённым» — я не выношу этого определения — они не могут найти другого слова, чтобы описать то, как я функционирую. Я вместе с тем отмечаю, что просветления как такового вообще не существует. Я говорю это, потому что всю свою жизнь провёл в поисках, я хотел стать просветлённым, но обнаружил, что просветления вообще нет, так что не возникает и вопроса о том, является ли какой-то определённый человек просветлённым или нет. Мне плевать на Будду, жившего в VI в. до нашей эры, а тем более на всех прочих претендентов, что есть среди нас. Это кучка эксплуататоров, наживающихся на человеческой легковерности. Нет никакой силы вне человека. Человек создал Бога из страха. Так что проблема в страхе, а не в Боге.

Я открыл сам для себя, что нет никакого «Я», которое нужно было бы осознавать, — вот осознание, о котором я говорю. Оно приходит, как тяжёлый удар. Оно потрясает тебя, как удар молнии. Ты поставил всё на одну карту, на осознание своего «Я», и в результате вдруг обнаруживаешь, что нет никакого «Я», которое надо обнаружить, нет никакого «Я», которое надо осознать, — и ты говоришь себе: «Какого чёрта я делал всю свою жизнь?» Это просто взрывает тебя.

Со мной всякое происходило — понимаешь, я прошёл через это. Физическая боль была невыносимой — вот почему я говорю, что тебе это действительно не нужно. Если бы я мог дать тебе взглянуть на это, прикоснуться к этому — тогда тебе бы вообще не захотелось касаться этого. То, что ты преследуешь, не существует; это миф. Ты бы не захотел иметь ничего общего с этим.

Юджи: Видишь ли, я подчёркиваю, что — я не знаю, как бы ты это ни назвал; я не люблю использовать слова «просветление», «свобода», «мокша» или «освобождение»; все эти веские слова имеют свой собственный подтекст — этого нельзя вызвать никакими усилиями с твоей стороны; это просто случается. И почему это случается с одним человеком, а не с другим, я не знаю.

Вопрошающий: Итак, это случилось с вами?

Ю.: Это случилось со мной.

В.: Когда, сэр?

Ю.: Когда мне было сорок девять. Но что бы ты ни делал, чтобы приблизиться к тому, чего ты ищешь, это стремление или поиск истины или реальности уводит тебя от твоего собственного естественного состояния, в котором ты всегда находишься. Это не является чем-то таким, чего ты можешь добиться, обрести или достичь в результате твоих усилий, — вот почему я использую слово «беспричинный». У этого нет причины, но каким-то образом поиск прекращается.

В.: Вы полагаете, сэр, что это не есть результат поиска? Я спрашиваю, потому что слышал, что вы изучали философию, были связаны с религиозными людьми…

Ю.: Понимаешь, поиск уводит тебя от себя — у него обратное направление — он не имеет никакого отношения к этому.

В.: Это случилось вопреки, а не благодаря ему?

Ю.: Вопреки — да, именно так. Всё, что ты делаешь, не позволяет тому, что уже есть, выразить себя. Вот почему я называю это «твоим естественным состоянием». Ты всегда находишься в этом состоянии. Поиск мешает выразиться по-своему тому, что есть. Поиск всегда имеет неверное направление, так что всё, что ты считаешь очень глубоким, всё, что ты считаешь священным, представляет собой загрязнение в этом сознании. Вряд ли тебе понравится (смеётся) слово «загрязнение», но всё, что ты считаешь священным, святым и глубоким, — это загрязнение.
...

Ю.: Я не вдохновлён, и я последний человек, чтобы вдохновлять кого-то. Мне придётся рассказать вам, чтобы удовлетворить ваше любопытство, другую, никчёмную сторону моей жизни.

(Он родился 9 июля 1918 г. в Южной Индии, в семье брахманов, принадлежавших к верхушке среднего класса. Так как их родовое имя было Уппалури, его назвали Уппалури Гопала Кришнамурти. Его мать умерла вскоре после его рождения, и он воспитывался родителями матери в городке Гудивада под Масулипатамом.)

Я воспитывался в очень религиозной атмосфере. Мой дед был очень культурным человеком. Он знал Блаватскую (основательницу Теософского Общества) и Олькотта, а позднее второе и третье поколение теософов. Все они бывали у нас в доме. Он был выдающийся юрист, очень богатый, очень культурный человек и, как ни странно, очень ортодоксальный. Он был в каком-то смысле запутавшимся ребёнком: ортодоксальность и традиция, с одной стороны, и противоположное, теософия и всё такое — с другой. Ему не удалось найти баланс. Это было начало моей проблемы.

(Юджи часто рассказывали, что его мать перед смертью сказала, что он «был рождён для неизмеримо высокой участи». Его дед воспринял это очень серьёзно и оставил свою юридическую практику, чтобы посвятить себя воспитанию и образованию Юджи. Его дедушка и бабушка, а также их друзья, были убеждены, что он является йога бхраштой, тем, кто был на волосок от просветления в своей прошлой жизни.)

У него на содержании были учёные люди, и он посвятил себя по некоторой причине — я не хочу вдаваться в это — тому, чтобы создать для меня атмосферу мудрости, чтобы правильно воспитать меня, в духе теософов и всего такого.

И вот каждое утро эти ребята приходили и читали Упанишады, Панчадаси, Нишкармья Сиддхи, комментарии, комментарии на комментарии, и всё это с четырёх до шести утра, и этот маленький мальчик пяти, шести или семи лет от роду — не знаю — должен был слушать всё это дерьмо. Этого было так много, что к тому времени как мне исполнилось семь, я мог повторить большинство из этих вещей, отрывки из Панчадаси, Нишкармья Сиддхи, и то, и другое, и третье. Сколько праведных людей побывало в моём доме — из Ордена Рамакришны и прочих; кто угодно, и эти ребята каким-то образом гостили в этом доме и раньше — он был открыт для каждого праведника. И вот, будучи ещё очень юным, я обнаружил: все они были лицемерами — они что-то говорили, во что-то верили, а их жизни были пусты, ничтожны. Это было начало моих поисков.

Мой дед медитировал. (Он умер, и я не хочу сказать о нём ничего плохого.) Он медитировал в течение часа-двух в отдельной комнате для медитации. Однажды маленький полуторагодовалый ребёнок почему-то принялся реветь. Этот парень спустился вниз и стал бить ребёнка, пока тот чуть ли не посинел, — и это человек, представьте себе, который медитирует по два часа каждый день.

 «Должно быть что-то странное со всей этой медитацией. Их жизни поверхностны, пусты. Они чудесно говорят, прекрасно выражают какие-то вещи, но как насчёт их жизни? В их жизни есть этот невротический страх: они что-то говорят, но это не действует в их жизни. Что с ними не так?» — не то чтобы я осуждал этих людей.

Всё это продолжалось дальше и дальше, и я оказался втянутым в это: «Есть ли что-то в том, что они проповедуют — Будда, Иисус, великие учителя? Все говорят о мокше, освобождении, свободе. Что это такое? Я хочу знать это сам. Все эти ребята никуда не годны, но должен же в этом мире быть человек, который является воплощением и апостолом всего этого. Если есть такой, я хочу найти его сам».

Тогда столько всего произошло. В те годы был один человек по имени Шивананда Сарасвати — он был миссионером индуизма. В возрасте от четырнадцати до двадцати одного (я пропускаю множество ненужных событий) я ходил туда и часто с ним встречался, и я всё делал, совершал все эти аскезы. Я был так молод, но я был решительно настроен выяснить, есть ли мокша, и хотел этой мокши для себя. Я хотел доказать себе и всем, что в таких людях не может быть никакого лицемерия — «Все они лицемеры» — и вот я практиковал йогу, медитацию, изучал всё. Я пережил всевозможные опыты, о которых говорилось в книгах, — самадхи, сверхсамадхи, нирвикальпа самадхи, все. Потом я сказал себе: «Мысль может создать любой опыт, какой ты только пожелаешь — блаженство, счастье, экстаз, растворение в небытии — все эти переживания. Итак, это не может быть тем самым, потому что я остался таким же человеком, который механически проделывает эти вещи. Медитации не имеют никакой ценности для меня. Это никуда меня не ведёт».

Медитация не помогла мне, учёба не помогла, дисциплина не помогла. Я никогда не притрагиваюсь к соли, к чили или другим специям». А потом однажды я увидел, как наш старик Шивананда ест манго пикули за закрытыми дверями. «Вот человек, который отказал себе во всём в надежде чего-то добиться, но этот парень не может контролировать себя. Он лицемер» — я не хочу сказать о нём ничего плохого. «Такая жизнь не для меня».

Когда мне был двадцать один год, я пришёл к очень сильному ощущению того, что все учителя — Будда, Иисус, Шри Рамакришна, все — дурачили себя, обманывали себя и всех вокруг. Это совершенно не могло быть тем самым — «Где это состояние, о котором говорят и которое описывают эти люди? Это описание, по-видимому, не имеет никакого отношения ко мне, к тому, как я функционирую. Все говорят: „Не злись“, а я постоянно зол.

Внутри меня происходит много жестоких вещей, так что это фальшиво. То, каким эти люди говорят мне быть, фальшиво, и, будучи фальшивым, оно сделает фальшивым и меня. Я не хочу жить жизнью фальшивого человека. Я жаден, а они говорят об отсутствии жадности. Тут что-то не так. Эта жадность — что-то реальное, естественное для меня; неестественно то, о чём говорят они. Где-то что-то не так. Но я не готов менять себя, подделывать себя ради того, чтобы оказаться в состоянии отсутствия жадности; моя жадность является для меня реальностью».

Я жил среди людей, которые без конца рассуждали об этих вещах — все были фальшивы, говорю тебе. И вот каким-то образом то, что вы называете «экзистенциалистской тошнотой» (я тогда не пользовался этими словами, но теперь, так получилось, я знаком с этими понятиями), отвращение ко всему священному и всему святому, пробралось в мою систему и исторгло из меня всё: «Больше никаких шлок, никакой религии, никаких практик — в этом ничего нет; то, что есть здесь, это нечто естественное. Я зверь, я чудовище, я полон жестокости — вот реальность. Я полон желания. Отсутствие желания, отсутствие жадности, отсутствие гнева — все эти вещи не имеют для меня никакого значения; они фальшивы, и они не только фальшивы, но и меня делают фальшивым». И вот я сказал себе: «Я завязываю со всем этим» — но, видишь ли, это не так-то просто.

Потом мне кто-то встретился, мы обсуждали всё это. Он обнаружил во мне практически атеиста (но не практикующего атеиста), скептического ко всему, еретика с головы до ног. Он сказал: «Есть тут один человек, где-то недалеко от Мадраса в Тируваннамалае, его зовут Рамана Махарши. Давай поедем и посмотрим на него. Вот живое человеческое воплощение индуистской традиции».

Я не хотел видеть никаких святых людей. Если ты видел одного, ты видел их всех. Я никогда не выискивал таких людей, не сидел у ног мастеров, учась чему-то; потому что каждый говорит тебе: «Делай больше и больше одного и то же, и ты получишь это». Всё, что я получал, так это больше и больше опытов, и потом эти опыты требовали постоянства — а постоянства не существует. Так что «Все праведники — обманщики, они говорят мне только то, что есть в книгах.

Это я могу прочитать — „Делай то же самое снова и снова“ — этого я не хочу. Не хочу опытов. Они пытаются поделиться со мной своим опытом. Меня не интересует опыт. Что касается опыта, то для меня нет разницы между религиозным и сексуальным опытом или каким-то другим; религиозный опыт сродни любому другому.

Меня не интересует переживание Брахмана, не интересует переживание реальности; не интересует переживание истины. Они, возможно, могут помочь другим, но мне они не способны помочь. Мне не интересно снова и снова делать одно и то же; хватает того, что я уже сделал. В школе, если тебе нужно решить математическую задачу, ты повторяешь это вновь и вновь — ты решаешь математическую задачу и обнаруживаешь, что ответ заключается в самой задаче. Так какого чёрта ты делаешь, пытаясь решить проблему? Легче сначала найти ответ, вместо того чтобы проходить через всё это».

Итак, нехотя и сомневаясь, я отправился к Рамане Махарши. Тот парень потащил меня. Он сказал: «Тотчас езжай туда. С тобой произойдёт нечто». Он говорил об этом, дал мне книгу «Поиски в скрытой Индии» Поля Брантона, и я прочитал главу об этом человеке — «Ладно, я не против, пойду и посмотрю». Этот человек сидел там. Только от одного его присутствия я почувствовал: «Что?! Этот человек — как он может помочь мне? Этот парень, который читает комиксы, шинкует овощи, играет с тем, другим, третьим — как может этот человек помочь мне? Он не может помочь мне». И всё-таки я сел там. Ничего не произошло; я смотрел на него, а он смотрел на меня. «В его присутствии ты чувствуешь тишину, твои вопросы исчезают, его взгляд меняет тебя» — всё это осталось сказкой, выдумкой для меня. Я сидел там. Внутри было множество вопросов, глупых вопросов и вот: «Вопросы не исчезли. Я сижу тут уже два часа, а вопросы всё также здесь. Ладно, задам ему несколько вопросов» — потому что тогда я очень сильно желал мокши.

Идея мокши была привнесена моим духовным окружением и я хотел её. «Вас считают освободившимся человеком» — этого я не сказал. «Вы можете дать мне то, что есть у вас?» — я задал ему этот вопрос, но он не ответил, и спустя какое-то время я повторил вопрос: «Я спрашиваю: „То, что есть у вас, можете вы дать мне это?“» Он сказал: «Я могу дать, но можешь ли ты взять это?» Боже! Впервые этот парень говорит, что у него есть нечто, и что я не могу взять это. Никто до этого не говорил: «Я могу дать тебе», а этот человек сказал: «Я могу дать, но можешь ли ты взять это?» Тогда я сказал себе: «Если есть в этом мире кто-то, способный взять это, так это я, ведь я проделал так много садханы, семь лет садханы. Он может думать, что я не могу взять это, но я могу. Если я не могу, то кто может?» Такой у меня тогда был настрой — знаете, (смеётся) я был так уверен в себе.

Я не остался у него, я не прочёл ни одну из его книг, я задал ему ещё несколько вопросов: «Может ли человек когда-то быть свободным, а когда-то нет?» Он сказал: «Ты либо свободен, либо вообще не свободен». Был ещё какой-то вопрос, я его не помню. Он ответил очень странным образом: «Нет ступеней, ведущих тебя туда». Но я проигнорировал всё это. Эти вопросы не имели для меня никакого значения — ответы меня ничуть не интересовали.

Но этот вопрос «Можешь ли ты взять это?»… «Как он самонадеян!» — вот что я почувствовал. «Почему я не могу взять это, что бы это ни было такое? Что это такое, что есть у него?» — таков был мой вопрос, естественный вопрос. И вот сложился вопрос: «Что это за состояние, в котором были все эти люди — Будда, Иисус и вся эта компания? Рамана находится в этом состоянии — так считают, я не знаю — но этот малый такой же, как я, тоже человек. Чем он отличается от меня? То, что говорят другие, или то, что говорит он, для меня не важно; любой может делать то, что делает он. Что это? Он не может слишком сильно от меня отличаться. Его тоже произвели на свет родители. У него есть свои особые идеи по поводу всего этого. Некоторые люди говорят, что с ним что-то произошло, но чем он отличается от меня? Что там такое: что это за состояние? — это был мой главный вопрос, основной вопрос — он не оставлял меня. Я должен сам выяснить, что это за состояние. Никто не может дать это состояние; я тут сам за себя. Мне придётся отправиться в это неизведанное море без компаса, без лодки, даже без плота. Я сам выясню, что это за состояние, в котором находится этот человек». Я очень хотел этого, иначе я не отдал бы всю свою жизнь на это.

(Юджи говорит, что он больше ни разу не был у Раманы или кого-то из «этого религиозного народа» и никогда не притрагивался ни к одной религиозной книге, кроме как для подготовки к экзаменам по философии.)

Тогда начался мой настоящий поиск. Во мне было всё моё религиозное воспитание. Тогда я начал исследование. Несколько лет я изучал психологию и философию (восточную и западную), мистицизм, все современные науки — всё, всю сферу человеческого знания, я начал исследовать самостоятельно. Поиск всё продолжался, и вопрос мой был: «Что это за состояние?», и он обладал собственной силой. Итак, «Всё это знание не удовлетворяет меня. Зачем всё это читать?» Одним из моих предметов для получения степени магистра была психология — к сожалению, в то время она входила в нашу учебную программу. Я интересовался психологией по той простой причине, что меня всегда интриговал ум: «Где этот самый ум? Я хочу что-нибудь знать о нём. Здесь, внутри меня, я не вижу никакого ума, но все эти книги говорят об уме. Посмотрим, что могут сказать об уме западные психологи». Однажды я спросил своего преподавателя: «Мы постоянно говорим об уме. А сами вы знаете, что такое ум? Мы изучаем столько книг — Фрейд, Юнг, Адлер и вся эта компания. Я знаю весь этот материал — я читаю определения и описания в книгах — но знаете ли вы сами что-то об уме?» Он сказал: «Не задавай таких неудобных вопросов. (смех) Это очень опасные вопросы. Если хочешь сдать экзамен, просто пиши конспекты, запомни их и воспроизведи в экзаменационной работе — и получишь свою степень». «Меня не интересует степень; я хочу узнать об уме».

(Его дед умер, и Юджи бросил Университет Мадраса, так и не получив степени. В 1934 г. он женился.)

Тогда я связался с Теософским Обществом, из-за моего происхождения. Я унаследовал от моего деда Теософское Общество, Дж. Кришнамурти и кучу денег. Так что мне было просто: тогда было много денег — пятьдесят или шестьдесят тысяч долларов — и я мог всем этим заниматься. Я стал лектором в Теософском Обществе (и со временем Юджи был избран Объединённым генеральным секретарём Общества в Индии), но в глубине души был далёк от этого: «Всё это подержанная информация. Какой смысл читать лекции?» Я тогда был очень хорошим оратором, не то что сейчас. Я был первоклассным оратором, повсюду давал лекции, на каждой трибуне. Я выступал во всех университетах Индии. «Это не является для меня чем-то настоящим. Любой, у кого есть мозги, может собрать эту информацию и потом вываливать её. Что я делаю? Зачем я впустую трачу своё время? Это не средство к существованию для меня. Если ты зарабатываешь этим себе на хлеб, ладно, это я могу понять — ты повторяешь, как попугай, одно и то же и так зарабатываешь на жизнь; но для меня это не средство существования. И всё же что-то в этом представляет для меня интерес».

Итак, мы отправились в Саанен. Это место обладает какой-то особой значимостью для меня. До этого я был там в 53-м, проездом, и когда я увидел это место, Саанен, что-то во мне сказало: «Сойди с поезда и побудь здесь», и я прожил там неделю. Я сказал себе: «Вот место, где я должен прожить всю оставшуюся жизнь». Тогда у меня было много денег, но моя жена не захотела оставаться в Швейцарии из-за климата и ещё много всего произошло, и мы отправились в Америку. И вот эта несбывшаяся мечта материализовалась. Мы поехали в Саанен, потому что я всегда хотел жить там, и я до сих пор там живу. Потом Дж. Кришнамурти почему-то избрал Саанен для того, чтобы каждое лето проводить там свои встречи — и вот этот малый стал наезжать в Саанен. Я там жил — меня совсем не интересовал Кришнамурти. Меня ничто не интересовало. Например, Валентина жила со мной несколько лет до моего сорок девятого года. Она может подтвердить, что я вообще никогда не говорил с ней об этом — о моём интересе к истине, реальности — ничего такого. Я никогда не обсуждал эти темы ни с ней, ни с кем-то другим. Во мне не было поиска, не было стремления к чему-то, но происходило нечто странное.

В этот период (я называю его «инкубацией») внутри меня происходили всевозможные вещи — головные боли, постоянные головные боли, ужасающие боли здесь, в мозгу. Я проглотил не знаю сколько десятков тысяч таблеток аспирина. Ничто не приносило мне облегчения. Это была не мигрень и не один из известных видов головной боли, но это были жуткие боли. Каждый день все эти таблетки аспирина и пятнадцать-двадцать чашек кофе, чтобы освободиться! Однажды Валентина сказала: «Что это! Ты пьёшь пятнадцать чашек кофе каждый день. Ты знаешь, сколько это в деньгах? Это триста или четыреста франков в месяц. Что же это?» В любом случае это было так ужасно.

Со мною случались всякие странные штуки. Я помню, когда я вот так тёр своё тело, по нему шли искры, вроде фосфорического свечения. Она выбегала из своей спальни посмотреть — думала, что это машина едет к нам посреди ночи. Каждый раз как я переворачивался в своей кровати, шли вспышки света, (смеётся) и мне это было так странно — «Что это?»

Это было электричество — поэтому я говорю, что это электромагнитное поле. Сначала я думал, что это из-за моей нейлоновой одежды и статического электричества; но потом я перестал использовать нейлон. Я был очень скептическим еретиком, до кончиков пальцев; я никогда ни во что не верил; даже если видел какое-то чудо перед собой, я не принимал его — так был устроен этот человек. Мне никогда и в голову не приходило, что нечто такого рода готовится для меня.

Со мною происходили очень странные штуки, но я никогда не связывал их с освобождением, или свободой, или мокшей, потому что к тому времени всё это полностью покинуло мою систему. Я давно пришёл к тому, что сказал себе: «Будда вводил в заблуждение себя и других. Все эти учителя и спасители человечества были чёртовы дураки — они дурачили себя — и меня эти вещи больше не интересуют» — так что всё это полностью вышло из моей системы.

Так всё и продолжалось — необычные вещи, — но я никогда не говорил себе: «Ну вот, (смеётся) я попаду туда, я приближаюсь к этому». Не существует ни близости к этому, ни отдалённости от этого. Никто не ближе к этому, потому что он типа особый, он подготовлен. Не существует готовности к этому; это просто прибивает тебя, как тонна кирпичей.

Потом (в апреле 1967 г.) я оказался в Париже, когда Дж. Кришнамурти тоже был там. Кто-то из моих друзей предложил: «Почему бы тебе не пойти и не послушать своего старого друга? Он тут проводит беседу». «Ладно, я столько лет его не слышал — почти двадцать лет — пойду-ка послушаю его». Когда я туда пришёл, с меня потребовали два франка. Я сказал: «Я не готов платить два франка за то, чтобы послушать Дж. Кришнамурти. Нет, пойдёмте лучше в стриптиз, в „Фоли Бержере“ или „Казино де Пари“. Давайте пойдём туда за двадцать франков». И вот мы все в «Казино де Пари», смотрим шоу.

В этот момент у меня было очень странное ощущение: я не знал, танцую ли это я на сцене, или это танцует кто-то другой. Очень странный опыт: своеобразное движение здесь, внутри меня. (Сейчас это для меня совершенно естественно.) Не было разделения: не было никого, кто смотрит на танцующего. Вопрос, был ли я тем, кто танцует, или там на сцене есть танцующий, поставил меня в тупик. Меня озадачило это своеобразное переживание отсутствия различия между мной и танцующим и некоторое время продолжало беспокоить — а потом мы вышли.

Вопрос «Что это за состояние?» был очень интенсивным — это не была эмоциональная интенсивность — чем больше я пытался найти ответ, чем больше мне не удавалось найти ответ, тем большую интенсивность приобретал вопрос. Это как (я всегда привожу такое сравнение) рисовая шелуха.

Если поджечь кипу рисовой шелухи, она продолжает гореть изнутри; снаружи огня не видно, но если ты прикоснёшься к ней, то обязательно обожжёшься. Точно так же меня не оставлял вопрос: «Что это за состояние? Я хочу этого. Хватит. Кришнамурти сказал: „У тебя нет никакого способа“, но я всё равно хочу знать, что это за состояние, в котором были Будда, Шанкара и все эти учителя».

Потом (в июле 1967 г.) наступила другая фаза. Кришнамурти снова был с беседами в Саанене. Мои друзья потащили меня туда и сказали: теперь, наконец, это бесплатно. Почему бы тебе не пойти и не послушать? Я сказал: «Ладно, пойду послушаю».

Когда я его слушал, со мной произошло что-то странное — необычное ощущение, что он описывал моё, а не его состояние. Зачем мне было знать его состояние? Он описывал что-то, какие-то движения, какую-то осознанность, какую-то тишину — «В этой тишине нет ума; есть действие» — и всё такое.

[Oleg]

->

http://flib.flibusta.is/b/466417/read
- Ошибка просветления 752K - Уппалури Гопала Кришнамурти (Юджи)

Так вот: «Я в этом состоянии. Какого чёрта я делал эти тридцать или сорок лет, слушая всех этих людей и борясь, пытаясь понять состояние его или кого-то ещё, Будды или Иисуса? Я в этом состоянии. Сейчас я в этом состоянии». Затем я вышел из-под навеса, чтобы больше не возвращаться.

Потом — очень странно — этот вопрос «Что это за состояние?» преобразовался в другой: «Откуда я знаю, что я в этом состоянии, состоянии Будды, состоянии, которого я так хотел и требовал у каждого? Я в этом состоянии, но как я могу знать это?»

На следующий день (сорок девятый день рождения Юджи) я сидел на скамейке под деревом, с видом на одно из самых прекрасных мест, семь холмов и семь долин (в Сааненланде). Я сидел там. Нельзя сказать, что там был вопрос; всё моё существо было этим вопросом: «Каким образом я знаю, что я в этом состоянии? Во мне есть какое-то особое разделение: есть кто-то, кто знает, что он находится в этом состоянии — то, о чём я читал, что испытал, о чём они говорили — именно это знание смотрит на это состояние, так что только это знание спроецировало это состояние».

Я сказал себе: «Послушай, старина, за сорок лет ты не сдвинулся ни на шаг; ты там же, в клеточке номер один. Это то же самое знание, что спроецировало твой ум туда, когда ты задал этот вопрос. Ты в той же самой ситуации и задаёшь тот же самый вопрос: „Откуда я знаю?“, потому что это знание, описание этого состояния другими людьми создало для тебя это состояние. Ты дурачишь себя. Ты чёртов дурак». Итак, ничего. Но всё же было некое особое чувство, что это и есть то самое состояние.

Второй вопрос: «Каким образом я знаю, что это именно то состояние?» — у меня не было никакого ответа на этот вопрос — вопрос был как вихрь, который никак не прекращается. Потом вопрос внезапно исчез. Ничего не произошло; вопрос исчез. Я не сказал себе: «О Боже! Теперь-то я нашёл ответ». Даже это состояние исчезло — то состояние, в котором, как я думал, я нахожусь — состояние, в котором пребывали Будда, Иисус — даже это исчезло. Вопрос исчез.

Для меня всё кончилось, вот и всё, понимаете. С тех пор я никогда не говорил себе: «Теперь у меня есть ответы на все эти вопросы». То состояние, о котором я прежде говорил: «Это именно то состояние», — это состояние исчезло. Кончено, понимаете. Это не пустота, это не отсутствие, это не вакуум, это не является ничем таким; вопрос вдруг исчез, вот и всё.

(Исчезновение его основного вопроса, после открытия, что на него нет ответа, было физиологическим феноменом, по словам Юджи, «Внезапная „вспышка“ внутри, как будто взрывающая каждую клетку, каждый нерв и каждую железу в моём теле. И с этим „взрывом“ исчезла иллюзия, что существует продолжительность мысли, что есть центр, есть „Я“, связывающее мысли».)

Тогда мысль не может связываться. Связывание прерывается, и как только оно прервано, с ним покончено. Тогда мысль взрывается не однажды; каждый раз как возникает мысль, она взрывается. То есть эта продолжительность прекращается, и мысль попадает в свой естественный ритм.

С тех пор у меня не возникает никаких вопросов, потому что вопросы больше не могут здесь оставаться. У меня бывают только очень простые вопросы (например, «Как добраться до Хайдарабада?»), чтобы функционировать в этом мире — и у людей есть ответы на эти вопросы. На те вопросы ни у кого нет ответов — так что вопросов больше нет.

В голове всё сжалось — внутри моего мозга ни для чего не было места. Впервые я ощутил, что в моей голове всё «сжато». Так что эти васаны (прошлые впечатления), или как там вы их называете — они иногда пытаются высовываться, но клетки мозга так «плотно сжаты», что у них больше нет возможности дурачиться там. Разделение не может оставаться там — это физическая невозможность; вам с этим ничего не надо делать, понимаете. Поэтому я говорю, что, когда происходит этот «взрыв» (я употребляю слово «взрыв», потому что это похоже на ядерный взрыв), он вызывает цепную реакцию. Каждой клетке в твоём теле, клеткам в самом мозге твоих костей приходится подвергнуться этому «изменению» — я не хочу использовать это слово — это необратимое изменение. Не может быть и речи о возврате назад. Не может быть речи о «падении» для этого человека. Необратимо: своего рода алхимия.

Это похоже на ядерный взрыв, понимаете — он разбивает всё тело; это конец для человека — это такая разрушительная сила, которая взрывает каждую клетку, каждый нерв твоего тела. Я прошёл тогда через ужасную физическую пытку. Не то чтобы ты испытывал сам «взрыв»; ты не можешь испытать «взрыв», но его последствия, эти «радиоактивные осадки» меняют всю химию твоего тела.

Я не пытаюсь здесь ничего продавать. Это невозможно симулировать. Это вещь, которая случилась вне той области, той сферы, где я ожидал изменений, мечтал о них и желал их, так что я не называю это «изменением». Я правда не знаю, что случилось со мной. Я вам рассказываю то, как я функционирую. Кажется, что есть какая-то разница между тем, как вы функционируете и как функционирую я, но по сути своей не может быть никакой разницы. Как может быть какая-то разница между мной и тобой? Её не может быть; но, судя по тому, как мы пытаемся выразить себя, она как будто есть. У меня ощущение, что есть некая разница, и всё, что я пытаюсь понять, — в чём эта разница. В общем, вот так я функционирую.

(В течение недели, последующей «взрыву», Юджи наблюдал существенные изменения в работе его органов чувств. На последний день его тело перенесло «процесс физической смерти», и эти изменения приобрели характер постоянных качеств.)

Потом начались изменения — со следующего дня, и продолжались в течение семи дней — каждый день одно изменение. Сначала я обнаружил мягкость кожи, прекратилось моргание глаз, потом изменения во вкусе, запахе и слухе — я заметил эти пять изменений. Возможно, они присутствовали и раньше, и я лишь впервые заметил их тогда.

(В первый день) я заметил, что моя кожа стала нежной, как шёлк, и как-то по-особому светилась, золотистым светом. Я брился, и каждый раз, когда я пытался провести бритвой, она проскальзывала. Я сменил лезвия, но это не помогло. Я потрогал своё лицо. Чувство осязания было другим, а также то, как я держал лезвие. Особенно моя кожа — моя кожа была нежной как шёлк и светилась таким золотистым сиянием. Я не стал относить это на счёт чего бы то ни было; я просто наблюдал это.
...

Я почувствовал, как во мне что-то происходит: жизненная энергия собиралась в фокус из разных частей моего тела. Я сказал себе: «Твоей жизни пришёл конец. Ты умираешь». Тогда я позвал Валентину и сказал: «Я умираю, Валентина, и тебе придётся что-то сделать с этим телом. Отдай его докторам — может быть, они им воспользуются. Я не верю в сжигание или захоронение и тому подобное. В твоих собственных интересах поскорее избавиться от этого тела — оно будет вонять через день — так почему же не отдать его?» Она сказала: «Ты иностранец. Швейцарское правительство не примет твоё тело. Забудь об этом» — и ушла.

И вот всё это пугающее движение жизненной силы, как будто собирающейся в одну точку. Я лежал на диване. Её кровать была пустой, и я передвинулся на эту кровать и вытянулся, готовясь. Она проигнорировала меня и ушла. Она сказала: «Сегодня ты говоришь, что изменилось то-то, завтра изменилось то-то, а послезавтра ещё что-то изменилось. Что это такое?» Её не интересовало всё это — никогда её не трогали все эти религиозные вопросы — она никогда ни о чём таком не слышала. «Ты говоришь, что умираешь. Ты не умираешь. Ты в порядке, крепкий и здоровый». Она ушла.

Тогда я вытянулся, а это всё продолжалось и продолжалось. Вся жизненная энергия собиралась в фокус — где была эта точка, я не знаю. Потом появилась точка, где всё выглядело так, как будто окошко видеокамеры само пытается закрыться. (Это единственное сравнение, которое приходит мне в голову. То, как я это описываю, весьма отличается от того, как всё это происходило тогда, потому что там не было никого, кто думал бы в таких понятиях. Всё это было частью моего опыта, иначе я не мог бы говорить об этом.) Итак, окошко пыталось закрыться, но было что-то, пытавшееся удержать его открытым. Затем, спустя какое-то время, не осталось воли что-то делать, даже препятствовать закрытию окошка. И вдруг оно закрылось. Я не знаю, что произошло после этого.

Этот процесс длился сорок девять минут — процесс умирания. Это было как физическая смерть. Даже теперь это случается со мною: руки и ноги холодеют, тело немеет, дыхание замедляется, а потом ты задыхаешься. До какого-то момента ты здесь, ты делаешь как будто свой последний вдох, а потом всё кончается. Что происходит после этого, неизвестно.

Когда я очнулся от этого, кто-то сказал, что мне звонят. Я вышел и спустился вниз, чтобы ответить на звонок. Я был в оцепенении. Я не знал, что произошло. Это была физическая смерть. Я не знаю, что вернуло меня к жизни. Я не знаю, как долго это продолжалось. Я ничего не могу сказать об этом, потому что с пережившим это было покончено: не было никого, кто мог пережить эту смерть… Это был конец.

Я не ощущал себя новорождённым ребёнком — ни о каком просветлении не могло быть и речи, — но вещи, которые поразили меня на той неделе, изменения во вкусе, зрении и так далее, закрепились как постоянные качества. Я называю все эти события «катастрофой». Я называю это «катастрофой», потому что, с точки зрения того, кто считает это чем-то волшебным, блаженным, полным благости, любви и экстаза, это физическая пытка — с такой точки зрения это катастрофа.

Катастрофа не для меня, но для тех, кто представляет, будто должно случиться нечто чудесное. Это что-то типа того, как если бы ты представлял себе Нью-Йорк, мечтал о нём, хотел очутиться там. Когда ты на самом деле уже там, ты не обнаруживаешь ничего подобного; это место, забытое Богом и, возможно, забытое даже чертями.

Это совсем не то место, о котором ты мечтал и к которому стремился, а нечто совершенно другое. Что там, ты на самом деле не знаешь — у тебя нет никакого способа знать что-то об этом — здесь нет образа. В этом смысле я никогда не могу сказать себе или кому-то: «Я — просветлённый, освобождённый, свободный человек; я освобожу человечество». От чего свободный? Как я могу освободить кого-то? Не может быть и речи об освобождении кого-то. Для этого у меня должен быть образ себя как свободного человека, понимаешь?

Потом (на восьмой день) я сидел на диване и вдруг произошёл потрясающий взрыв энергии — сильнейшей энергии, потрясшей всё тело, диван, дом и как будто всю Вселенную — всё тряслось, вибрировало. Это движение невозможно создать. Оно было внезапным. Я не знаю, исходило ли оно снаружи или изнутри, сверху или снизу — я не мог определить место; оно было повсюду. Это продолжалось часами. Это было невыносимо, но я ничего не мог сделать, чтобы остановить это; я был абсолютно беспомощен. Так всё и продолжалось, день за днём, день за днём. Стоило мне только сесть, это начиналось — эта вибрация, как эпилептический припадок или типа того. Даже не эпилептический припадок; это продолжалось день за днём.

(В течение трёх дней Юджи лежал на кровати, с телом, скрученным болью — по его словам, боль была как будто в каждой клетке тела. Похожие взрывы энергии время от времени случались с ним в течение следующих шести месяцев, стоило ему только лечь или расслабиться.)

Тело было неспособно… Тело ощущает боль. Это очень болезненный процесс. Очень болезненный. Это физическая боль, потому что у тела есть ограничения — у него есть форма, свои собственные очертания, и когда происходит взрыв энергии, которая не является ни твоей, ни моей энергией, ни энергией Бога (или назовите это как хотите), это похоже на реку во время половодья. Энергия, которая действует при этом, не ощущает границ тела; ей нет до этого никакого дела; у неё своя собственная движущая сила. Это очень больно. Это совсем не экстаз, не благостное блаженство или тому подобная чушь — какой вздор! — это действительно очень больно. О, я страдал не один месяц после этого; и до этого тоже. Все страдают. Даже Рамана Махарши страдал после этого.

Огромный каскад — не один, но тысячи каскадов — это всё продолжалось и продолжалось, месяц за месяцем. Это очень болезненный опыт — болезненный в том смысле, что у энергии своё собственное, особое действие. Хм, знаете, у вас в аэропорту есть реклама сигарет «Уиллс». Есть атом: вот так проходят линии. (Юджи демонстрирует) По часовой стрелке, против часовой стрелки, а потом так, и после вот так.

Она движется внутри, как атом — не в одной части тела, во всём теле. Как будто из мокрого полотенца выжимают воду — и так во всём твоём теле — это очень больно. Это происходит даже сейчас. Ты не можешь привлечь это; ты не можешь призвать это; ты ничего не можешь сделать. Такое ощущение, как будто это окутывает тебя, нисходит на тебя. Откуда нисходит? Откуда оно приходит? Как оно приходит?

Каждый раз это происходит по-новому — очень странно — каждый раз это приходит по-другому, так что ты не знаешь, что происходит. Ты ложишься на кровать, и вдруг это начинается — оно начинает двигаться медленно, как муравьи. Я даже думал иногда, что у меня в постели клопы, вскакиваю, смотрю — (смеётся) никаких клопов, тогда я снова ложусь — и тогда опять… Волосы электризуются, и так оно медленно движется.

По всему телу были болезненные ощущения. Мысль до такой степени контролировала это тело, что, когда она ослабевает, весь метаболизм взбудоражен. Всё это менялось своим путём, без какого бы то ни было моего вмешательства. И потом изменилось движение рук. Обычно руки поворачиваются вот так. (Юджи демонстрирует) Здесь, в запястьях, в течение шести месяцев были жуткие боли, пока они сами по себе не развернулись, и все движения теперь вот такие. Вот почему говорят, что мои движения — как мудры (мистические жесты). Движения рук теперь весьма отличаются от того, какими они были раньше. Потом были боли в костном мозге. Каждая клетка стала меняться, и так продолжалось шесть месяцев.

Затем начали меняться половые гормоны. Я не знал, мужчина я или женщина — «Что такое?» — вдруг с левой стороны появилась женская грудь. Всевозможные штуки — я не хочу вдаваться в детали — есть полный отчёт обо всём этом. Это всё продолжалось и продолжалось. Этому телу понадобилось три года, чтобы попасть в свой новый, собственный ритм.

В.: Можем мы понять, как это произошло с вами?

Ю.: Нет.

В.: Можем мы понять, что произошло?

Ю.: Вы можете прочитать описание событий моей жизни, вот и всё. Однажды, где-то около моего сорок девятого дня рождения, что-то прекратилось; в другой день изменилось ещё одно чувство; на третий день изменилось что-то ещё… Есть описание того, как это происходило со мной. Какую ценность это представляет для вас? Никакой. В то же время это очень опасно, потому что вы пытаетесь симулировать внешние проявления. Люди симулируют эти вещи и верят, что что-то происходит, — вот что могут сделать люди. Я вёл себя нормально. Я не знал, что происходит. Это была странная ситуация. Нет никакого смысла оставлять какие-то описания — люди лишь будут симулировать это. А это состояние — нечто естественное.

(На его торсе, шее и голове, в тех местах, которые индийские святые называют чакрами, его друзья наблюдали припухлости различных форм и цветов, которые периодически то появлялись, то исчезали. Внизу живота эти выпуклости были в виде горизонтальных сигарообразных полосок. Над пупком был твёрдый миндалевидный нарост. Твёрдая синяя припухлость, похожая на большой медальон в центре его груди, была увенчана меньшей по размеру, красно-коричневой медальонообразной выпуклостью у основания горла. Эти два «медальона» как будто были подвешены к разноцветному вздутому кольцу — голубому, коричневатому и светло-жёлтому — вокруг его шеи, как на изображениях индуистских богов. Были и другие совпадения между этими припухлостями и образами индийского религиозного искусства: его горло было вздуто таким образом, что его подбородок, казалось, лежит на голове кобры, как на традиционных изображениях Шивы; прямо над его переносицей была белая выпуклость в форме лотоса; по всей голове расходились малые кровеносные сосуды, образуя рисунок, напоминающий стилизованные шишки на головах статуй Будды. Две большие плотные выпуклости, похожие на рога Моисея и мистиков Дао, периодически проявлялись и исчезали. Синие змеевидные артерии на его шее расходились и поднимались к голове.)

Не хочу быть эксгибиционистом, но вы же доктора. Есть нечто, связанное с индуистским символизмом, — кобра. Вы видите эти припухлости здесь? — они принимают форму кобры. Вчера было полнолуние. Тело подвержено влиянию всего происходящего вокруг; оно не отдельно от того, что происходит вокруг тебя. Что происходит там, так же происходит и здесь — есть только физический отклик. Это сопричастность. Твоё тело подвержено влиянию всего, что происходит вокруг; и ты не можешь предотвратить это, по той простой причине, что броня, которую ты выстроил вокруг себя, разрушена, и поэтому оно очень чувствительно ко всему происходящему. Следуя фазам луны — полной луны, полулуния, четверти луны, — эти выпуклости здесь принимают форму кобры. Может быть, поэтому люди создали все эти образы — Шиву и тому подобное. Но почему форма кобры? Я спрашивал многих врачей, почему здесь припухлости, но никто не мог мне дать удовлетворительного ответа. Не знаю, есть ли тут какие-то железы или что-то типа того.

Есть определённые железы… Я столько раз это обсуждал с врачами, которые исследуют железы внутренней секреции. Эти железы и есть то, что индуисты называют чакрами. Эти железы внутренней секреции находятся как раз в тех местах, где индусы предполагают нахождение чакр. Тут есть такая железа, которая называется «тимус». Она очень активна в детстве — очень активна — у детей бывают чувства, необычные чувства. При достижении половой зрелости, как говорят, она переходит в пассивное состояние. Когда это снова происходит, когда ты заново рождаешься, эта железа автоматически активируется, так что все эти чувства присутствуют. Чувства — это не мысли и не эмоции; ты сочувствуешь кому-то.
...
Понимаете, у меня такая сложность с людьми, которые приходят встретиться со мной: они, кажется, не понимают то, как я функционирую, а я, кажется, неспособен понять то, как функционируют они. Какой диалог может быть между нами? Я разговариваю, как маньяк в бреду. Вся моя речь совершенно несвязна, как у маньяка — разницы тут не больше, чем на волосок, — вот почему я говорю, что в этот момент ты либо остаёшься, либо убегаешь.

Разницы нет никакой, абсолютно никакой. Каким-то образом, по счастливому случаю, какой-то странной случайности происходит такая штука (мне приходится использовать слово «происходит», чтобы дать вам понять) и для тебя всё заканчивается.

В.: А те, кто «реализовался», тоже отличаются друг от друга?

Ю.: Да, потому что их прошлый опыт различен. Это единственное, что способно выражать себя. Что там есть кроме этого? Моё выражение этого связано с прошлым опытом: как я боролся, мой путь, путь, которому я следовал, как я отказался от чужих путей — до той точки я могу говорить, что я делал или что не делал, — так вот, это никак не помогло мне.

В.: Но такой человек, как вы (простите, что говорю «вы») отличается от нас. Мы вовлечены в свои мысли.

Ю.: Он отличается не только от тебя, но и от всех других, кто, предположительно, находится в этом состоянии, из-за его прошлого опыта.

В.: Хотя каждый, кто предположительно прошёл через этот «взрыв», уникален, в том смысле, что каждый выражает свой собственный прошлый опыт, должны же быть какие-то общие характеристики.

Ю.: Это не моя забота; но, по-видимому, твоя. Я никогда не сравниваю себя с кем-то ещё.

Вот и всё. Моя биография окончена. Больше писать не о чем, и к ней нечего будет добавить. Если люди приходят и задают вопросы, я отвечаю; если они этого не делают, мне всё равно. Я не устраивался в «святой бизнес» по освобождению людей. У меня нет никакого определённого послания для человечества, кроме как сказать, что все священные системы для получения просветления — это чушь и что все разговоры о достижении психологической мутации через осознание — вздор. Психологическая мутация невозможна. Естественное состояние может произойти только через биологическую мутацию.
...
Расширение сознания — это ничто, но вы придаёте этому такую важность. С наркотиками это намного проще, чем со всеми этими медитациями и йогами. Я знаю множество людей, которые принимали ЛСД. (Пожалуйста, не поймите меня неправильно — я не пропагандирую это.) Ты находишься рядом с огромной горой. Внезапно сознание расширяется до размеров горы, буквально. Происходит внезапный взрыв сознания, и это неожиданное расширение высвобождает потрясающую энергию внутри тебя.

Какое влияние это оказывает на физическое тело? Физическое тело откликается на то, что вы называете «внезапным расширением сознания». Единственно возможный способ, каким физическое тело может отреагировать на это внезапное расширение сознания, это внезапный вдох — ты вдруг делаешь вдох, и меняется весь характер дыхания — вот откуда выражение «дух захватывает». Я ездил в Слоновьи Пещеры (рядом с Бомбеем). У них там стоит тримурти (религиозная скульптура) — знаешь, огромная штуковина — и я стоял перед ней. И вдруг у меня произошло расширение сознания (или назовите это как угодно) до её размеров. Такие вещи испытываешь постоянно.
...
Я не знаю, что возвращает тебя из смерти. Если бы у тебя была какая-то воля в этот момент, ты бы мог решить не возвращаться. Когда «отключка» заканчивается, поток мыслей возобновляется точно с того же, на чём он прекратился. Вялость уходит; возвращается ясность. Тело очень сковано — постепенно оно начинает двигаться по его собственной воле, разминаясь. Движения больше напоминают китайское тай-цзи, чем хатха-йогу.

[Oleg]

->

http://flib.flibusta.is/b/466417/read
- Ошибка просветления 752K - Уппалури Гопала Кришнамурти (Юджи)

Сознание Кришны, Сознание Будды, Сознание Христа, или что там ещё, всё это путешествия не в том направлении: все они находятся в сфере времени. Вневременное невозможно испытать, невозможно схватить, удержать, а тем более выразить ни одному человеку. Эта проторённая дорожка никуда тебя не приведёт. Там нет никакого оазиса; ты захвачен миражом.

Это состояние является физическим свойством твоего существа. Это никакая не психологическая мутация. Это не состояние ума, в которое ты можешь впасть однажды, а на следующий день выпасть. Ты не можешь себе представить степень того, насколько мысль в тебе довлеет и вмешивается в функционирование каждой клетки твоего тела. Попадание в твоё естественное состояние взорвёт каждую клетку, каждую железу, каждый нерв. Это химическое изменение. Происходит своего рода алхимия. Но это состояние не имеет ничего общего с воздействием химических наркотиков типа ЛСД. Там происходит опыт, а здесь нет.

Существует ли такая вещь, как просветление? По-моему, что существует, так это чисто физический процесс; в этом нет ничего мистического или духовного. Если я закрываю глаза, внутри всё равно есть свет. Как будто во лбу есть какая-то дыра, которой не видно, но через которую что-то проникает. В Индии этот свет золотистый, в Европе голубой.

Свет также проникает через заднюю сторону шеи. Как будто отверстие проходит между этими точками спереди и сзади черепа. Внутри нет ничего, кроме этого света. Если закрыть эти точки, то будет полная, абсолютная темнота. Этот свет ничего не делает, никак не помогает телу функционировать; он просто есть.

Это состояние незнания; ты действительно не знаешь, на что ты смотришь. Я могу смотреть на часы на стене в течение получаса — и так и не определить время. Я не знаю, что это часы. Всё, что есть внутри, это удивление: «Что это такое, на что я смотрю?» Не то чтобы вопрос на самом деле вот так складывается в слова: всё моё существо похоже на один большой знак вопроса. Это состояние изумления, удивления, потому что я просто не знаю, на что я смотрю. Знание об этом — всё, что я узнал — находится на заднем плане, если только не возникает необходимость в нём. Оно в «расцепленном состоянии». Если ты спросишь время, я отвечу: «Четверть четвёртого», или сколько бы там ни было — ответ приходит моментально, стрелой — а потом я снова в состоянии незнания, изумления.

Ты никак не можешь понять тот удивительный покой, что всегда есть в тебе, это твоё естественное состояние. Твоё старание создать состояние покоя ума на самом деле создаёт беспокойство в тебе. Ты можешь только рассуждать о покое, создавать состояние ума и говорить себе, что ты очень спокоен, — но это не покой, это насилие. Так что бесполезно практиковать покой, нет причины практиковать тишину. Настоящая тишина взрывоопасна; это не мёртвое состояние ума, которое себе представляют духовные ищущие. «О, я в мире с самим собой! Во мне тишина, потрясающая тишина! Я ощущаю тишину!» — это совершенно ничего не значит.
...

Что происходит: я гуляю и вдруг вижу что-то другое, потому что изменился свет. Я не имею к этому никакого отношения. Не то чтобы я вижу что-то новое или присутствует полное внимание; сам свет внезапно изменился. Нет опознавания этого как красоты. Есть ясность, которой, возможно, не было до того, как изменился свет. Тогда это сознание внезапно расширяется до размера объекта, находящегося перед телом, и лёгкие делают глубокий вдох. Это и есть пранаяма, а не то, что ты делаешь, сидя в углу и вдыхая через одну ноздрю, а выдыхая через другую; эта пранаяма происходит постоянно. Итак, есть осознание внезапного изменения дыхания, а затем оно переходит на что-то другое, мычание коровы или вой шакала. Оно всегда движется; оно не останавливается на чём-то, что мысль определила как красивое. Нет никого, кто управлял бы.
...

Индия произвела на свет великих святых, духовных гигантов, а среди нас нет ни одного, понимаешь, так что какой смысл всё время повторять, что наше наследие так велико и грандиозно, или восхвалять величие нашего наследия? Какой в этом прок? Оно должно помогать нашей стране. Так почему вы не ставите его под вопрос? Может быть, что-то не так во всём этом деле? Вот почему я так говорю: несмотря на тот факт, что культура Индии считается чем-то экстраординарным, великой культурой, несмотря на факт, что каждый говорит о духовности, дхарме, о том или о сём, Индия породила только горстку великих учителей, и они не произвели других подобных им учителей. Покажите мне ещё одного Рамануджачарью. Только один Рамануджачарья, только один Шанкарачарья и только один Мадхавачарья, только один Будда — а? — только один Махавира. Их всех по пальцам можно пересчитать.

Мы не берём в расчёт этих гуру, потому что гуру — это как священники на Западе. В Индии есть эта свобода, так что каждый устанавливает свою собственную крошечную лавчонку и торгует своим особым товаром. Вот почему в Индии так много гуру, так же как священников на Западе. На Западе организованная религия уничтожила все возможности индивидуального роста, понимаешь — они уничтожили любое инакомыслие, любую возможность для индивида вырасти в духовного учителя, как в Индии. Но, к счастью, у Индии была эта свобода, и она породила очень многих.

Но, несмотря на всё это, несмотря на тот факт, что вся атмосфера религиозна (что бы ни означало это слово; для меня религия, о которой вы говорите, не что иное, как суеверие; празднование всех этих постов, пиров, торжеств и хождение в храм не является религией, понимаешь), никто из этих учителей не произвёл ещё одного учителя. Не может быть ещё одного Будды в рамках буддизма. Не может быть другого Рамануджачарьи в рамках этой философской школы. Они оставили после себя — либо они оставили, либо их последователи создали — эти маленькие, крошечные колонии. И вот все эти колонии постоянно спорят — следует ли ставить «U» нама или «V» нама, спорят в судах, ставить ли слонам метку «V» или «U». Всё это деградировало до такой банальности в наши дни.
...

В.: Сэр, вы достигли этого на сорок девятом году жизни?

Ю.: Этот шок, эта молния, ударившая меня с огромной силой, разрушила всё, взорвала каждую клетку и железу в моём теле — по-видимому, изменилась вся его химия. Этому нет медицинского свидетельства или врача, который подтвердил бы это, но меня не интересует удовлетворение чьего-то любопытства, я ведь это не продаю, я не коллекционирую последователей и не учу их, как вызвать эти изменения. Это нечто такое, что нельзя вызвать силой воли или усилиями с твоей стороны; это просто происходит. Я говорю, что оно беспричинно. В чём его цель, я на самом деле не знаю, но это нечто, понимаешь.

В.: Произошла трансформация?

Ю.: Меняется вся химия тела, так что оно начинает функционировать своим естественным образом. Это значит, что всё отравленное (я намеренно употребляю это слово) и загрязнённое культурой выбрасывается из системы. Оно удаляется из системы, и тогда это сознание, или жизнь (или назови это как угодно), выражает себя и функционирует очень естественным образом. Всё это должно быть извергнуто из твоей системы; иначе, если ты не веришь в Бога, ты становишься атеистом и проповедуешь атеизм, учишь ему и обращаешь в него. Но эта индивидуальность не является ни теистом, ни атеистом, ни агностиком; она то, что она есть.

Движение, созданное человеческим наследием, которое пытается сделать из тебя что-то отличное от того, кто ты есть, прекращается, и то, чем ты являешься, начинает проявляться, по-своему, беспрепятственное, свободное, неотягощённое прошлым человека, человечества в целом. И такой человек становится бесполезным для общества; напротив, он становится угрозой.

В.: А вопроса о том, чтобы быть полезным, не возникает?

Ю.: Совсем нет. Он не считает себя избранным, избранным некой силой, чтобы реформировать мир. Он не думает, что он спаситель, или свободный человек, или просветлённый.

В.: Да, как только он говорит, что он спаситель человечества, он основывает традицию.

Ю.: Так что, когда последователи вписывают его в рамки традиции, возникает необходимость кому-то ещё отколоться от этой традиции — вот и всё.

В.: Когда Вивекананда спросил Рамакришну, видел ли он, тот ответил: «Да, видел». Что он имел в виду?

Ю.: Тебе нужно спросить у него. Я не могу ответить. Я не знаю, что он имел в виду. Но я тебе объяснил…

В.: Может быть, каждое понятие играет роль в определённых рамках. Теперь, когда он вне этого и все те вещи неуместны, он и не подумает отвечать.

Ю.: Мне плевать, что сказал Рамакришна, что сказал Шанкара или что сказал Будда.

В.: Вы выкинули всё это?

Ю.: Это слово не подходит. Всё это вышло из моей системы; не то чтобы я выкинул это или что-то такое. Оно просто вышло из моей системы. Поэтому всё, что я говорю, зависит только от себя самого и не нуждается в поддержке каких бы то ни было авторитетов. Вот почему такой человек представляет собой угрозу для общества. Он является угрозой для традиции, потому что подрывает саму основу наследия.

В.: Вы говорите о семи холмах, семи днях…

Ю.: Эти семёрки, как и то, что происходило со мной в течение этих семи дней, не имеет никакой значимости. Всё это оккультная ерунда. В оккультизме нет совершенно ничего стоящего. Всё это вообще не важно.

Как я часто говорю своим друзьям, я приезжаю в Индию не для того, чтобы освобождать людей, чтобы читать лекции; я приезжаю сюда по личной причине — чтобы избежать суровой европейской зимы — к тому же, здесь дешевле. Мои разговоры с людьми случайны — я действительно имею это в виду — иначе я бы забрался на трибуну. Какой толк забираться на трибуну? Мне это неинтересно. У меня нет никакого послания.
...

В.: Это изменение — вы называете его катастрофой?

Ю.: Видишь ли, люди обычно представляют, что так называемое просветление, самореализация, богореализация или как тебе угодно (я не люблю употреблять эти слова) являет собой нечто экстатическое, что ты будешь постоянно счастлив, всегда будешь испытывать состояние блаженства — такое представление сложилось об этих людях. Но когда это случается с человеком, он осознаёт, что на самом деле для этого нет никакого основания. Итак, с точки зрения человека, который представляет себе, что это постоянное счастье, постоянное блаженство, постоянное то и постоянное сё, это действительно катастрофа, поскольку он ожидает чего-то, в то время как происходящее не имеет к этому никакого отношения. Нет никакой связи между твоим представлением об этом и реальной ситуацией. Так что с точки зрения человека, который воображает это чем-то постоянным, это катастрофа — именно в этом смысле я и употребляю это слово. Вот почему я часто говорю людям: «Если бы я мог дать вам хоть мимолётное впечатление о том, что это такое, вы бы не захотели и притрагиваться к этому. Вы бы убежали от этого, потому что это совсем не то, чего вы хотите. То, чего вы хотите, не существует».

Итак, следующий вопрос: почему все эти мудрецы говорили об этом как о «постоянном блаженстве», «вечной жизни» и т. д.? Меня всё это не интересует. Но ваше представление об этом не имеет абсолютно никакого отношения к собственно тому, о чём я говорю, к естественному состоянию. Так что меня не интересует вопрос о том, является ли кто-то другой просветлённым или нет, потому что просветления вообще нет.

В.: В свете того, что вы сказали, этот вопрос оказывается не имеющим отношения к делу. У вас есть какое-нибудь послание?

Ю.: Для кого?

В.: Хоть для кого. Для каждого.

Ю.: У меня нет послания — нет послания для человечества — никакого послания. Люди спрашивают меня: «Какого чёрта ты постоянно говоришь?» Раз я говорю, что не могу никому помочь, то какого чёрта вы сидите тут? (Я не имею в виду лично вас.)

Я не хочу пользоваться этим «цветочным» бизнесом… Это благоухание цветка. Такая индивидуальность не может уйти в пещеру или спрятаться; она должна жить посреди этого мира; ей некуда идти. Это аромат определённого цветка — вы не знаете, что это такое.

Вы не знаете благоухания этого цветка — у вас нет такого способа — и потому вы сравниваете его: «Это пахнет как тот цветок. Это выглядит как тот цветок». Вот и всё, что вы делаете. Когда вы прекращаете делать это — пытаться понять, что это за цветок и что это за аромат, неизвестный вам, — появляется ещё один цветок; не копия того цветка, не роза, которой вы восхищаетесь, не нарцисс. Один парнишка написал «Оду нарциссам». Или роза… Почему роза приобрела такую важность? Потому что они всем нравятся. Полевой цветок вон там намного красивее розы. Как только вы прекращаете сравнивать это, пытаясь понять и даже вообразить, что это за цветок, какой у него запах, появляется новый цветок, который не имеет никакого отношения ко всем тем цветам, что есть вокруг нас.
...

«Моральный человек» — трусишка. «Моральный человек» — это напуганный человек, малодушный человек — вот почему он соблюдает мораль и осуждает других. А его праведное негодование! Моральный человек (если такой существует) никогда не будет рассуждать о морали или осуждать кого-то. Никогда!

Человек всегда эгоистичен и будет оставаться эгоистичным, пока он практикует бескорыстие как добродетель. Я не хочу говорить о бескорыстии — у него нет никакой основы. Ты говоришь: «Завтра я буду бескорыстным человеком. Завтра я буду прекрасным человеком» — но пока не пришёл завтрашний день (или послезавтра, или следующая жизнь), ты будешь оставаться эгоистичным. Что вы имеете в виду под словом «бескорыстие»? Вы всем говорите быть бескорыстными. Какой в этом смысл? Я никогда никому не говорил: «Не будь эгоистичен». Будь эгоистичен, оставайся эгоистичным! — вот моё послание. Желание просветления — эгоистично. Когда богач раздаёт милостыню — это тоже эгоистично: его будут помнить как великодушного человека; вы поставите его статую.
...

Ты можешь испытать всё, что угодно. Но все опыты, которые ты испытываешь, не имеют никакой ценности, это не то — потому что этого испытать нельзя; это не опыт.

Просветление (если вообще есть такая штука, как просветление) — это совсем не опыт. Итак, тебя осеняет — это осознание (если угодно так выражаться), что осознавать нечего. Самоосознание, или самореализация в том, чтобы осознать самому для себя, что нет никакого «Я», которое надо осознавать, — это будет сокрушительный удар.

В.: Для кого?

Ю.: Для того, кто стремится. Вот почему это случается с одним на миллион, одним на миллиард — не оттого, что он делает или не делает, — все твои действия являются барьером.

Если только ты не «там», ты никак не можешь понять бессмысленность этого (поиска). Когда ты «там», ты видишь, что сам поиск и есть «я», то самое, от чего ты хочешь освободиться. Нет никакого «я», независимого от этого поиска (т. е. твоей садханы для достижения цели), — этого ты не понимаешь. Именно цель, которую ты поставил перед собой, и создала это «я». Если уйдёт цель, если ты отметёшь цель, ты заменишь её другой. Ты не можешь быть без иллюзии; ты замещаешь одну иллюзию другой. Если исчезает иллюзия, исчезаешь и ты.

Если ты принимаешь цель, я не имею ничего против, но я говорю, что цель сама по себе фальшива. Ты говоришь, что хочешь достичь вот этого, и потому необходима садхана. Я подчёркиваю, что достигать нечего, совершенствовать нечего, добиваться нечего, так что всё, что ты делаешь, чтобы достичь своей цели, не имеет смысла. Я не понимал этого, когда делал всю эту садхану. Чем раньше до тебя это дойдёт, тем лучше для тебя. Если эти вещи породят некоторые опыты, тебе будет очень сложно переступить пределы своего собственного опыта. В какой-то момент это должно дойти до тебя — ты знаешь, что это никуда тебя не приведёт.
...

В.: Какими, по-вашему, должны быть люди?

Ю.: Они не могут быть другими, нежели чем те, какие они есть. Убийца останется убийцей — конечно, ему придётся расплачиваться. Вы запретили убийства, но их происходит всё больше и больше. Я вижу убийцу, притаившегося в вас. Если вы не можете получить, чего хотите, и кто-то стоит у вас на пути, а вы так сильно этого хотите, тогда вы, не раздумывая, любыми способами уберёте этого человека — вот и всё. Вся ваша болтовня о культуре для меня не имеет никакого смысла. Вся культура построена на основании того, чтобы убивать и быть убитым — этому даже учат в университетах. Я вас не боюсь. Вы можете меня убить — это ваша привилегия.

Вы не можете быть другими, чем те, какие вы есть. Что бы вы ни делали, чтобы измениться, у вас ничего не выйдет. Прекратите убегать от себя! Какой смысл мне говорить вам это? Мне бесполезно говорить вам это, потому что вы не прекратите делать это. Вы не уверены: «Может быть, что-то можно сделать». Я уверен, что у вас нет свободы действия. В этом смысле я делаю шаг дальше и говорю, что вы находитесь под контролем генов. Естественно, вы скажете, что это утверждение — теория. У вас есть надежда, что вы что-то можете сделать. В «святом бизнесе» множество людей, которые уверяют вас, что вы можете что-то сделать, и вы пойдёте туда — вот и всё. Моя уверенность сохраняется. Вы называете её «теорией». Ладно, можете идти и попытать удачу. В конце концов вы сами обнаружите для себя: «Этот парень прав!» Я спою свою песню и уйду.

С моей стороны всё ясно. Так много людей говорят, что могут помочь вам, — и вы хорошо сделаете, если пойдёте туда и попытаете удачу. Но я хочу добавить официальное предупреждение (подобное тому, что у вас на сигаретных пачках): вы ничего ни от кого не получите, потому что получать нечего. Вот почему я говорю, что, поскольку нет такой штуки, как просветление, вопроса о том, просветлён такой-то или такой-то, вообще не возникает. Вы все люди с одинаковыми взглядами, стремящиеся к таким вещам, вот и всё. Это ваша проекция, ваше представление о тех людях, вот и всё, что я хочу сказать. Там может и не быть ничего, кроме того, что вы спроецировали на них.

В.: Сострадателен ли человек в естественном состоянии?

Ю.: Это ваша проекция; они чёрствы, безразличны, равнодушны. «Сострадание» — это одна из уловок «святого бизнеса», расхваливание товара. Вы думаете, этот человек осознаёт, что он полон сострадания? Если осознаёт, то это не сострадание. Вы даёте названия. Как это действует? Скажите мне. Какого рода сострадание вы в нём видите? Это ваше предположение, что я сострадателен.

Это не то, о чём нужно говорить и восхвалять. Если вы откроете организацию, то девяносто процентов её сборов будет уходить администрации. В Америке столько организаций — все богатые женщины, увлекающиеся социальной деятельностью, собирают средства, и девяносто процентов этих средств тратит администрация.
...

Это желание — желание слушать, желание понять, желание быть таким-то и таким-то — возникло оттого, что общество заинтересовано в создании совершенного человека; но совершенного человека нет — вот в чём наша проблема. Всё, что мы можем сделать, — это быть самими собой, и никто не может помочь вам в этом. Тебя могут научить кататься на лыжах или чинить мотор, но ничему важному тебя научить не могут.

В.: Даже Будда или Христос?

Ю.: Почему тебя волнуют эти ребята? Они мертвы. Их следует сбросить в реку. Вы этого не делаете; вы продолжаете слушать кого-то (не важно, кого) и продолжаете надеяться, что каким-то образом, завтра или послезавтра, ты сойдёшь с карусели. Ты слушаешь своих родителей и учителей в школе, и они говорят тебе быть хорошим и послушным долгу, не злиться и всё такое, но из этого ничего хорошего не выходит, и вот ты отправляешься обучаться йоге, и потом наконец появляется какой-нибудь старикан и говорит тебе быть неизбирательно осознанным. Или, может быть, ты находишь кого-то в «святом бизнесе», и он творит чудеса — он делает из воздуха какие-нибудь безделушки, и ты попадаешься на это, или, возможно, он дотрагивается до тебя, и ты видишь какой-то голубой свет, или зелёный свет, или жёлтый свет, или бог знает что, и ты надеешься, что он поможет тебе испытать просветление. Но он не может помочь тебе. Это нечто такое, что нельзя схватить, удержать или выразить. Я не знаю, видите ли вы всю беспомощность ситуации, и как, если кто-то думает, что может помочь тебе, то он непременно введёт тебя в заблуждение, и чем менее он фальшив, чем он сильнее, чем просветлённее, тем больше страдания и вреда он принесёт тебе.
...

(Участники следующей беседы посетили Юджи, приехав для участия в ежегодном лагере Дж. Кришнамурти в Саанене, недалеко от швейцарского дома Юджи)

Вопрос: Мы хотим понять эту проблему страдания.

Юджи: Смотрите. Страдание — это неполучение желаемого; не важно, чего ты хочешь — счастья, хорошего здоровья, просветления — это меняется, знаете ли. В общем, неполучение того, что ты хочешь, это страдание.

В.: И это делает нас невротиками?

Ю.: Сама природа ума (если ум вообще есть) невротична, потому что он хочет двух вещей в одно и то же время, так что каждый человек — невротик. До тех пор пока ты хочешь двух вещей, ты в состоянии невроза. А когда ты не можешь получить этого, ты становишься психом, становишься буйным. Совсем не обязательно, что ты отправишься кого-то избивать; но ты разрушаешь сам себя, потому что это насилие внутри тебя.

Вас делает несчастными поиск того, чего не существует. Счастья вообще нет. Как нет и просветления. Вы можете сказать, что каждый учитель, все святые и спасители человечества на протяжении веков доказывают, что просветление существует и что они просветлённые. Выкиньте их всей кучей в реку! Мне плевать. Понять, что никакого просветления нет, это и есть просветление. (смех)
...

Ю.: Я могу использовать разные сравнения: цветок, например. Природа этого человеческого сознания в том, чтобы выражаться в словах, — это его аромат. Поскольку есть лишь горстка людей, которые, — не потому, что они что-то делали или не делали, — натолкнулись на это, они говорят, и когда они говорят, не может не быть различий, потому что на человека влияет его воспитание и окружение. Вы сидите и сравниваете эту фразу, ту фразу, и тогда говорите, что он говорит относительно то же самое или нет. Откуда вы знаете, о чём говорит этот парень? — вот что я у вас спрашиваю. Прежде всего вы не знаете, о чём говорит он. Не знаете. Понимаете, если бы вы знали, вы бы не возвращались год от года. Он может сказать, что говорит для радости жизни, — я не знаю; спросите его. Он знает, что вы ничего не добились, и (если быть очень резким), вы всё равно не добьётесь успеха (смех), чего бы вы ни хотели. Это суровый факт. Вы этого не добьётесь в любом случае, потому что добиваться нечего, достигать нечего. Вот что я пытаюсь сообщить тем из вас, кто приходит увидеться со мной и кому не лень меня слушать: пока ты хочешь получить или достичь чего-то или хочешь быть просветлённым человеком, ты не будешь просветлённым. Просветление в том, чтобы бросить всю эту затею быть просветлённым, — это просветление. Не хочу употреблять это слово.

В.: Так просветление всё-таки есть!

Ю.: Если вам угодно так это называть, понимаете. Я не знаю. Я никогда себе не говорю: «Я просветлённый, я самореализованный человек». Что это значит? Для меня это ничего не значит. Я не вижу смысла говорить о просветлении или расхаживать вокруг с поднятой головой, говоря себе и другим: «Придите и слушайте меня. Я просветлённый. Я освобожу всех вас» — весь этот «святой бизнес» — никогда. Может быть, все вы здесь из любопытства. Может быть, вы услышали, что есть некий странный парень, который говорит то же самое, или не то же самое, что он злой, жестокий, и что он поливает грязью этого человека и говорит всякие вещи. Возможно, вас привело сюда любопытство, я не знаю. Я не против, если вы здесь из любопытства. И если вы говорите, что я делаю это забавы ради, я тоже не против. Но я это делаю не ради забавы. Что я получаю? Ладно, предположим, я делаю это всё ради удовольствия, почему вы позволяете, чтобы я вас использовал? Не приходите! Не позволяйте, чтобы я вас использовал! Держитесь подальше!

[Oleg]

Кумраниада

https://yandex.ru/ Сыны Света. Кумран

https://flib.flibusta.is/booksearch?ask=Кумран

https://www.deadseascrolls.org.il/?locale=ru_RU

https://history.wikireading.ru/111115

Большой интерес представляет вопрос о связях идеологии и организации кумранской общины с ранним христианством. «Праведный учитель», образ и судьба которого, как они представлены в свитках, побудили многих ученых отождествить его с Иисусом Христом.

Тексты свитков показали, что приблизительно за сто лет до Рождества Иисуса Христа в Иудее существовали общины, у которых были похожие обряды, обычаи, идеалы и представления о мире, как и у ранних христиан. Ученые отмечают многочисленные терминологические и фразеологические совпадения в кумранских рукописях и сочинениях первых христиан.

Так, например, выражение «сыны света» встречается:

в Евангелии от Луки, где «сыны света» противопоставлены «сынам сего века»;

в Евангелии от Иоанна сказано: «Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света».

Тексты найденных свитков вызывали и споры. Многие западные ученые утверждали, что кумраниты были эбионитами (иудо-христианами). Так, например, Дж.Л. Тайхер отождествлял «Праведного учителя» с Иисусом Христом, а «проповедника лжи» с апостолом Павлом, которого эбиониты называли ложным апостолом.

.. «Киттим» упоминаются и в свитке «Трактат о войне», в котором рассказывается о войне племен (колен) Левия, Иуды и Вениамина против «войска Велиала». Армия последнего состояла из эдомитян, моавитян, аммонитян, филистимлян и «киттим». Коленам Левия, Иуды и Вениамина покровительствуют «сыны света и справедливости», а остальных поддерживают силы злые и темные.

Кроме событий войны в «Трактате» содержатся сведения о возрасте лиц, допускавшихся в лагерь «сынов света»: для пехотинцев возраст составлял 20—25 лет, а для кавалеристов – 30—50 лет. В нем подробно говорится о построении армии, видах оружия, музыкальных трубах, военных знаках, башнях, способах ведения боя и т.д. Участвовать в войне на стороне «сынов света» не разрешалось больным, слепым, увечным – всем, кто имел телесные недостатки, а также страдал от физической нечистоты.

https://nibaal.livejournal.com/904530.html

Ессеи как гностики. Сыны Света и сыны Тьмы

Хотела попытаться доказать, что ессеи-кумраниты, чьи рукописи в настоящее время активно оцифровываются и публикуются исследователями на этом ресурсе - не столько даже прото-христиане или сектанты-иудеи, сколько первые гностики, и это с необходимостью вытекает из их писаний. В частности, гностическими можно счесть представления о том, что плоть - суть "оковы духа", разделение на "сынов света и сынов тьмы" и учение о дуализме, которое также нашло свое отражение в текстах кумранской общины.

Истинность первых двух положений без труда выводится, например, из "Устава общины" (1QS - если я правильно отыскала, это тут) или "Свитка войны"[сынов Света против сынов Тьмы]:

"Для в[разумляющего: Устав] войны. Первое простирание руки сынов Света в начале (действий) против жребия сынов Тьмы, против воинства Велиала, против полчища Эдома и Моава, и сынов Ам-мона и во[инства... и] Филистии, и против полчищ киттиев Ашшура (רושא ייתכ) и (тех, кто выступает) с ними в помощь бесчестящим За-вет. Сыны Левия и сыны Йехуды, и сыны Вениамина, ушедшие в изгнание в пустыню будут воевать с ними [...], против всех их полчищ, по возвращении ушедших в изгнание сынов Света из "пустыни народов" , дабы стать лагерем в пустыне Иерусалима. И после этой войны они поднимутся оттуда [и пойдут против воинства] киттиев в Египте" (1QM 1:1-4)

или

"И все духи его жребия (стремятся заставить) споткнуться сынов Света, но Бог Израиля и ангел Его Правды помогают всем сынам Света. И Он сотворил духов Света и Тьмы и на них основал всякое действие..." (1QS 3)

Как полагают некоторые авторы (и их подход не лишен оснований), такое явное размежевание призвано было оправдать разрыв ессеев со своими соплеменниками-иудеями (кумраниты как "сыны света", ушедшие в добровольное изгнание в бесплодную пустыню и остальные иудеи как "сыны тьмы"). Аналогичным приемом пользовались и христианские источники - начиная от евангелиста-синоптика Луки и заканчивая, собственно, Саулом-Павлом:

"И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде." (Лк. 16:8 )

"Вы были некогда тьма, а теперь - свет в Господе: поступайте, как чада света" (Ефес. 5:8 )

Последние, конечно, отождествляли "сынов тьмы" прежде всего с язычниками, которым будто бы несли свет истины, "свет в Господе".

Бытовавшие среди кумранской общины взгляды на плоть как оковы духа приводит Эдуард Шюре в "Великих посвященных", со ссылкой на некоего Josephe A.J.:

"Душа, спускающаяся в мир из самого тончайшего эфира и притягиваемая к воплощению определенными естественными чарами, пребывает в теле, как в темнице: освобожденная от цепей тела, как от долгого рабства, она улетает с радостью."

Кроме того, в уже упомянутом выше источнике - "Уставе общины" - встречаются отрывки, красноречиво свидетельствующие об изначальной греховности материи в понимании автора
...

презренная материя оказалась не совсем материальной а значить и не совсем греховной а безгрешный эфир эфиристов-аферистов до сих пор не нашли .. айяйяй

http://spbhram.ru/2016/publ/14002

Будучи представителями строгого иудейского благочестия и законничества, кумраниты отличались рядом специфических воззрений. Они верили в двух Мессий: Царя и Священника, делили весь мир на «сынов света» и «сынов тьмы», к первым причисляя себя, а ко вторым — весь остальной мир иудеев и язычников. В их воззрениях ощущается острый дуализм Правды Божьей и Кривды, добра и зла, возможно, навеянный иранскими влияниями. Составители кумранских текстов жили в напряженной эсхатологической атмосфере. Учитель был для них предтечей «мессианской эры». Эта эра начнется апокалиптической битвой между «сынами тьмы» и «сынами света», которым будут помогать небесные силы. О порядках в общине известно из сохранившихся трех Уставов. Осуждая богатство, кумраниты ввели общность имущества и отказались от рабов. Большинство из них придерживались безбрачия.

В общину допускали только мужчин, хотя позднее возникли и семейные группы. Больных и инвалидов принимать не разрешалось. Вступлению предшествовал испытательный срок, после которого неофит отдавал общине «свои знания, свой труд и свое имущество». Верховная власть принадлежала потомственным священникам.

Примечательно, что Иоанновы писания по стилю близки к кумранским (частое противопоставление света и тьмы, духа Божьего и духа заблуждения, ряд характерных оборотов речи). Быть может, ап.Иоанн, который вначале был учеником Крестителя, воспринял через него элементы кумранской фразеологии. В любом случае близость Иоанна к текстам Кумрана опровергает теории о позднем, чисто эллинском происхождении Иоанновой традиции. Кумранский лексикон можно найти даже у ап. Павла, хотя он был потомственным фарисеем («Велиар», «наследие святых», «тайны Божии», «ангел Сатаны» и т.д.). Учение апостола о первородном грехе имеет точки соприкосновения с учением Кумрана.

В обычаях и терминологии первообщин Нового Завета есть немало сходного с практикой Кумрана. В Кумране молились, обращаясь не к Иерусалиму, а на восток, как это делали и христиане. Время молитвословий было разделено ессеями на три «часа», как установилось и в новозаветной Церкви. Трапезы кумранцев напоминают христианские агапы. В общине существовала должность мевакара, надзирателя, что соответствует греческому слову «епископ». Общность имущества в Иерусалимской церкви также наводит на мысль о сходстве с Кумраном. Ессеи подчинялись коллегии, состоявшей из 12 священников, подобно тому как во главе Церкви апостольских времен стояли Двенадцать. Члены Иерусалимской церкви (как и кумраниты) называли себя «бедняками». Символ веры ессейских пустынников имеет точки соприкосновения с раннехристианской литературой: с Новым Заветом (выражения «нищие духом», «сыны света» и т.д.), Дидахе, Посланием Варнавы и «Пастырем» Ерма. Молчание Нового Завета о ессеях некоторые историки объясняют тем, что большинство кумранитов уверовало во Христа (не их ли имеет в виду Деян 6, 7?). Однако если это и так, пропасть между учением Кумрана и Евангелием остается. Обратившись к Господу Иисусу, «сыны света» должны были внутренне переродиться, отринуть мнимый «Новый Завет» и обрести подлинный, который действительно был предсказан пророками. Те же христиане из ессеев, что не смогли порвать с узостью и гордыней законничества, обречены были создавать расколы и ереси, отдаляясь от Церкви. Знаменательно, что доктрины некоторых иудео-христиан обнаруживают тесное родство с ессейством. Итак, открытия в пустыне у берегов Мертвого моря не только приподняли завесу над идеями и чаяниями евангельской эпохи, но и показали...

Когда Иоанн родился (ок. 7 года до н. э.), Кумранский монастырь стоял заброшенный после землетрясения, но вскоре его отстроили и вновь заселили. Этот духовный центр ессеев иногда называли аравой, пустыней. Вполне возможно, что именно на него и другие поселки у Мертвого моря и намекает евангелист Лука. Многие черты в образе жизни и в проповеди Иоанна косвенно подтверждают гипотезу о том, что его отрочество и молодость протекли среди «сынов света». Как и они, Креститель хранил безбрачие, ждал скорого Суда Божия, был противником фарисеев и саддукеев. Из слов пророка видно, что он часто размышлял над Книгой Исайи, а она была особенно любима кумранцами. Такие выражения, как «свидетельствующий о Свете» или «идущий по правому пути», относимые Новым Заветом к Предтече, тоже сближают его с общиной пустыни. Даже акриды, сушеная саранча, которой питался Иоанн, упомянута в ессейских текстах. Немаловажно, что место проповеди пророка находилось всего в двух часах ходьбы от Кумрана[6]. Но, с другой стороны, никак нельзя утверждать, что Иоанн был правоверным ессеем и всецело следовал их учению. Если он действительно жил в Кумране и был членом ордена, то к моменту своей проповеди он, скорее всего, отошел от воспитавших его людей. «Сыны света» заявляли, что на них исполняется пророчество о «гласе вопиющего», но Креститель отнес его к себе с неизмеримо большим правом[7]. В отличие от монахов, которые заперлись в своих уединенных обителях, он знал, что «послан всему народу Израилеву».

Был в его жизни знаменательный день, когда ему стал внятен призывный голос Божий, когда Дух овладел им, как некогда овладевал древними провидцами. И тогда он покинул пустыню с ее угрюмыми скалами и ушел на северо-восток, к зеленым берегам Иордана.

[Oleg]

->

https://flib.flibusta.is/b/171339/read
- Находки у Мёртвого моря 322K - Иосиф Давидович Амусин

Всего в кумранских пещерах было обнаружено около 40 тыс. различной величины фрагментов рукописей на коже и папирусе, написанных на древнееврейском и арамейском [4] языках. Это остатки библиотеки, насчитывавшей около 600 книг. Из них только 11 дошли более или менее полностью, в различной степени сохранности. В современной научной литературе они получили следующие наименования: Устав, Война сынов света против сынов тьмы. Гимны, Комментарий на книгу Хабаккука, Апокриф книги Бытия, две версии книги Исайи, арамейский текст или перевод книги Иова, книга Псалмов, книга Иезекииля и написанная палеоеврейским (финикийским) письмом книга Левит [5].
...
Война сынов света против сынов тьмы, или свиток Войны (рис. 4),- одно из наиболее своеобразных произведений найденной библиотеки, не имеющее аналогии ни в иудейской, ни в христианской литературе. Основная его особенность заключается в том, что здесь наряду с апокалиптическими и эсхатологическими представлениями о последней и решающей схватке между силами света, добра и силами тьмы и зла имеется реалистическое изображение деталей войны и военного дела (оружия, снаряжения, знамен, а также военного строя, стратегии, тактики). В начале свитка рассказывается о целях войны, о врагах, с которыми предстоит сражаться, о длительности борьбы, затем подробно говорится о воинских трубах и порядке трубных сигналов в лагерях и на войне, о военных флагах и знаменах, о видах оружия, о военном строе, об обязанностях жрецов и значении различных производимых ими трубных сигналов, о различных тактических построениях и маневрах. Издатель и исследователь свитка Войны проф. И. Ядин показал, что в нем нашли свое отражение военная организация и снаряжение римских армий, причем автор свитка обнаруживает основательное знакомство с устройством военного дела у римлян.

В основе этого произведения лежит дуалистическое учение о делении мира на "сынов света" и "сынов тьмы" и о неизбежности решительной борьбы между ними. И хотя исход этой борьбы в пользу "царства света" предрешен богом, тем не менее к этой войне следует готовиться не только с точки зрения морального самоусовершенствования, но и в чисто военном плане. Свиток Войны и посвящен тщательной и во всех деталях продуманной подготовке к предстоящей решительной борьбе. Эта борьба должна длиться 40 лет. В ходе этой борьбы три раза одерживают победу "сыны света", три раза – "сыны тьмы", и лишь седьмое, решительное сражение завершается окончательной победой над "сынами тьмы". Тогда, говорится в свитке, "в руки бедняков предашь ты врагов всех стран, в руки склоненных к праху- (предашь их), чтобы унизить могущественных людей (разных) народов" (1QM XI, 13). Свиток Войны имеет большое значение для понимания специфических черт идеологии общины, в среде которой было создано это произведение,- ее эсхатологических представлений.
...
Среди рукописей 1-й пещеры обнаружен фрагмент ранее неизвестного апокрифического сочинения книги Тайн, представляющий большой интерес: "Они не ведают тайны будущего и в прошлом не разобрались, не познали предстоящее им и не спасли души свои от тайны будущего. И вот вам знамение того, что предстоит. Когда (утробы), порождающие кривду, будут заперты, нечестие отдалится от лица праведности (или справедливости.-Я. Л.), как тьма отступает перед светом. и как рассеивается дым и нет его больше, так исчезнет нечестие навеки, а праведность появится как солнце, являющееся установленным порядком мира; и все поддерживающие… – нет их больше. Знание заполнит мир, и не будет в нем никогда больше глупости. Уготовано слову сбыться и истинно пророчество, и отсюда да будет вам известно, что оно (т. е. слово) неотвратимо. Разве не все народы ненавидят кривду, и тем не менее она среди них всех водится. Разве не из уст всех народов (исходит) хвала правде, но имеются ли уста и язык, придерживающиеся ее? Какой народ желает быть угнетенным со стороны более сильного? Кто пожелает, чтобы его добро было ограблено нечестиво? А какой народ не угнетает своего соседа? Где народ, который не грабит имущество у другого…" (1 QMyst I, 3 – 12).
...
В числе многих самоназваний общины особенно обращают на себя внимание следующие: "община бедных", "простецы" (или "малые"), "Новый Союз" (или "Новый Завет"), "сыны света", "община истины", "община избранников бога" и др. Самоназвание "община бедных" свидетельствует об отрицательном отношении к богатству и богатым. Социальная направленность этого самоназвания видна также из Кумранского комментария на 37-й псалом. В комментарии к стихам 21-22 говорится: "Имеется в виду община бедных, которые унаследуют богатства (или наследие) всех нечестивцев". Слова того же псалма: "И кроткие унаследуют землю" комментируются так: "Имеется в виду община бедных ("эвйоним"), которые примут покаяние и будут спасены от всех сетей дьявола, а затем будут наслаждаться всеми благами земли". Не исключена возможность, что в этом комментарии имеется внутренняя игра слов. Дело в том, что встречающееся в псалме слово ' nwyrn – "кроткие" может быть прочитано как ' nyym – "бедные".

Название "Новый Завет" (или "Новый Союз") говорит о том, что по представлениям кумранской общины "Старый Завет", заключенный между богом и патриархом Авраамом и явившийся основой "Союза" между Йахве и иудейским народом, утратил свою силу и начался период "Нового Завета", заключенного богом с кумранской общиной. Напомним, что "Новым Союзом" называли себя раннехристианские общины и так до сих пор называется свод произведений христианского, "новозаветногом канона.

Не меньший интерес представляет самоназвание "сыны света". Точно так же называют себя христиане в евангельских текстах (Иоанн, 12, 36; Лука, 16, 8 ). Лучше всего противопоставление "сынов света" "сынам тьмы" видно из Первого послания к фессалоникийцам (5, 5): "Ибо все вы сыны света и сыны дня: мы не (сыны) ни ночи, ни тьмы". Среди произведений, обнаруженных в 1945 г. в Египте (деревня Хенобоскион), оказалось также апокрифическое Евангелие от Фомы. В нем Иисусу приписывается следующее изречение:

"Иисус сказал: Если вам говорят: откуда вы родились?-скажите им: мы родились от света, там, где свет сам родился… Если вам говорят: кто вы? – скажите: мы его сыновья и мы избранные отца, который жив" [18].

Наконец, название "простецы", или "юные", "малые" (петаи'м"),-термин, напоминающий раннехристианское выражение "малые сии", "младенцы" ("нэ'пиой"), которые в новозаветной литературе противопоставляются "мудрым и разумным".

По учению общины, мир извечно разделен на два резко противостоящих и взаимно исключающих друг друга лагеря или "царства": царство света, добра и правды, к которым кумраниты относили только самих себя, и царство "сынов тьмы", к которым они относили весь остальной мир. Вековечная борьба между этими двумя царствами должна завершиться "в конце дней" сокрушительным поражением лагеря тьмы и победой "сынов света". Целью вступления в общину они считали отделение от сынов тьмы, от людей зла и кривды, от царства Велиала, и создание в пустыне скрытого от постороннего взора, сугубо замкнутого религиозного и трудового коллектива, который будет деятельно готовить себя к "последним дням" и решительным сражениям с лагерем тьмы.
...
Как уже было отмечено, основным в идеологических воззрениях кумранской общины является дуалистическое учение о двух изначально возникших и противоборствующих лагерях или царствах: света, добра и правды, с одной стороны, тьмы, зла и кривды – с другой. С этим тесно связано учение о предопределении, согласно которому все происходящее в мире предопределено заранее, в том числе и отнесение людей к тому или иному лагерю. Отсюда вытекает и концепция избранничества: кумраниты, как и ранние христиане, называли себя "избранниками бога", а свою общину "общиной его (т. е. бога.- И.А.) избранников. В отличие от религиозной концепции избранничества целого народа в Кумране пробивает себе дорогу идея этического начала вместо этнического. (Ср., например, книгу Тайн). Дуализм, учение о предопределении и избранничестве – это форма протеста против общественного зла, осуждение существующих земных порядков, отмежевание от них вплоть до ухода в пустыню. Социальным аспектом идеологических воззрений кумранитов является то, что мы могли бы назвать "идеологией нищеты". Они называли себя "общиной бедных", а также "простецами", "малыми", превозносили бедность и простоту и обещали беднякам все блага в будущем мире после окончательной победы "сынов света". В связи с этим следует вспомнить о той выдающейся роли, которую играли бедность и бедные в системе идеологических представлений христианства на раннем этапе его развития.

Превознесение бедности как материальной, так духовной, утверждение аскетизма в различных его формах и проявлениях означает обособление от порядков установленных господствующим классом, обособление, которое является предпосылкой и условием "предопределенного" существования и конечной победы "избранников". Хотя кумранско-ессейский аскетизм существенно отличается от средневекового, плебейского и предпролетарского аскетизма, характерного для социальных движений крестьянства, в частности для периода Крестьянской войны в Германии XVI в., тем не менее в идеологической функции аскетизма можно обнаружить известные черты сходства. Говоря об аскетизме, как о черте присущей всем средневековым движениям, носившим религиозную окраску, Энгельс подчеркнул, что "эта аскетическая строгость нравов, это требование отказа от всех удовольствий и радостей жизни, с одной стороны, означает выдвижение против господствующих классов принципа спартанского равенства, а с другой-является необходимой переходной ступенью, без которой низший слой общества никогда не может прийти в движение" [21]

Но как мыслится решение извечной проблемы борьбы "сынов света" и "сынов тьмы"? Когда и как будет завоевана окончательная победа? Ответ на эти вопросы заключен в эсхатологическом и мессианистическом учении кумранской общины. Свое наиболее яркое выражение эсхатологическое учение кумранитов, т. е. учение о "последних днях", "времени очищения" и "переплавки", нашло в своеобразном и крайне любопытном произведении – свитке Войны, в котором, как было сказано, апокалиптические видения будущих сражений, носящих порой космический характер, причудливо переплетаются с крайне реалистическим их изображением. Важным звеном в осмыслении "конца времен" и "последних дней" являются представления о "помазаннике" – "мессии" ("машиах") – посреднике между богом и общиной.
...

http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/6840/

«Код да Винчи»
В сущности, как ни любопытны кумранские рукописи, как ни ценны они для науки, интерес к ним не продержался бы на первоначальном уровне в течение вот уже полувека, если бы историки не усмотрели в них возможную разгадку зарождения христианства. В 1956 году один из главных исследователей свитков, англичанин Джон Аллегро, обнародовал в выступлении на Би-би-си собственную теорию, что кумранская община поклонялась распятому Мессии, то есть что христиане — это просто плагиаторы.

Другие ученые опубликовали в «Таймс» возмущенное опровержение, но джинн общественного ажиотажа был уже выпущен из бутылки. Впоследствии Аллегро сделался «анфантерибль» кумранистики: в 1966-м он опубликовал в почтенном журнале «Харперс» «Нерассказанную историю свитков Мертвого моря», где утверждал, что церковники злонамеренно утаивают неприятную для них правду о Христе. К Аллегро перестали относиться всерьез после скандальной монографии «Священный гриб и крест» (1970) о том, что все религии, включая христианство, развились из культа галлюциногенных грибов. (Памятное многим открытие Сергея Курехина, сделанное в 1991 году, будто грибом был В.И. Ленин, нельзя считать совершенно оригинальным.)

Так что никто уже не удивился и книге Аллегро «Свитки Мертвого моря и христианский миф» (1979), где он настаивал, что Иисус — вымышленный герой, скопированный с кумранского Учителя Праведности». Аллегро , разумеется, преувеличивал степень политизации и клерикализации кумранистики, но дыма без огня не бывает. Действительно, тексты публиковались крайне медленно, никто не хотел делиться с другими, люди, имевшие доступ к свиткам, не пускали к ним своих конкурентов, создавалось впечатление, что кто-то что-то утаивает или сознательно искажает в переводе.

Да и место, где разворачивался конфликт ученых, не располагало к спокойствию. В 1966 году Аллегро убедил иорданское правительство национализировать Рокфеллеровский музей, но его триумф был недолгим: разразившаяся вскоре «шестидневная война» поставила Восточный Иерусалим под контроль евреев. В руки израильских исследователей попал Храмовый свиток.

Однако коллекцию Рокфеллеровского музея израильтяне, дабы не обострять ситуацию, оставили в руках католических исследователей — Ролана де Во и Жозефа Милика. Те и раньше не допускали к свиткам евреев, а уж теперь и вовсе отказались  от сотрудничества с оккупантами. В 1990 году руководитель издательского проекта католик Джон Стругнелл дал израильской газете интервью, в котором назвал иудаизм «отвратительной религией» и выразил сожаление, что евреи вообще выжили. После этого он, впрочем, потерял свой пост.

К 1991 году была опубликована едва лишь пятая часть найденных текстов! В том же году вышла сенсационная книга «Обман со свитками Мертвого моря», авторы которой, Майкл Бейджент и Ричард Ли, настаивали, что существует католический заговор с целью скрыть позорные тайны христианства. Как всегда, теория заговора недооценивала более мелких, но не менее важных факторов, например личного честолюбия.

Как бы то ни было, ситуация становилась нестерпимой, и вот наконец новое руководство проекта объявило  политику полной открытости всех текстов для всех желающих (чему способствовало распространение персональных компьютеров). Это облегчило работу со старыми текстами: в 1993 году были опубликованы фотографии всех сохранившихся фрагментов.

Но положение с новыми лишь ухудшилось: еще в 1979-м Израиль постановил, что всякая древняя находка есть государственное достояние. Это сразу сделало невозможным никакое легальное приобретение свитков у охотников за кладами. В 2005 году профессор Ханаан Эшель был арестован за покупку на черном рынке фрагментов свитка, но потом выпущен без предъявления обвинений. Обрывки были конфискованы Управлением древностей Израиля, а потом оказалось, что они погибли в ходе тестирования, когда чиновники пытались доказать их фальсифицированность.

Проблема легализации находок остается для кумранистики чрезвычайно острой. Но есть и поводы для оптимизма. К примеру, появление таких новых методов, как анализ ДНК, облегчит выкладывание пазла из тысяч обрывков: во-первых, станет ясно, какие из них написаны на пергаменте, выделанном из шкуры одного и того же животного. Во-вторых, удастся установить иерархическую значимость разных свитков: ведь корова или домашняя коза считались более «ритуально чистыми» животными, нежели газель или дикий козел. Ну и, наконец, из печати уже вышло 38 томов академической серии «Тексты Иудейской пустыни», в работе очередной том. Нас могут ждать новые открытия.

Тема нон грата
Советские ученые по понятным причинам не могли участвовать в поисках и расшифровке свитков, однако коллеги держали их в курсе дела. Уже в 1956 году в «Вестнике древней истории» информацию о Кумране опубликовала замечательная питерская гебраистка Клавдия Старкова. Но истинную интеллектуальную сенсацию произвела книга Иосифа Амусина «Рукописи Мертвого моря» (1960), излагавшая детективную историю находок. Весь ее тираж был немедленно раскуплен, и сразу тем же тиражом был выпущен второй завод. То был разгар «оттепели», и все равно появление подобной книги в период хрущевского наступления на религию выглядит совершенным чудом. Ведь Амусину каким-то образом удалось в ней упомянуть Иисуса как реально существовавшего человека. Однако подготовленная Старковой документальная публикация «Тексты Кумрана» была остановлена цензурой из-за «шестидневной войны» и начавшейся «борьбы с сионизмом». Книга появилась лишь 30 лет спустя.

Близнецы-соперники
Помимо скандалов и соперничества сама суть кумранских текстов буквально провоцировала ученых на скоропалительные выводы. В свитках говорилось про некоего Учителя Праведности, который погиб от рук бывших последователей. Упоминается в этих текстах и Человек Лжи, предавший Учителя. Помимо напрашивавшихся отождествлений с Иисусом и Иудой учеными предлагались самые удивительные идентификации.

Например, в 1986 году американский библеист Роберт Айзенман объявил, что Учитель Праведности — это новозаветный Иаков, брат Господень, а Человек Лжи — апостол Павел. В 1992 году австралийский богослов Барбара Тиринг выпустила книгу «Иисус и загадка свитков  Мертвого моря», в которой утверждала, что Учитель Праведности — Иоанн Креститель, а Человек Лжи — Иисус. Правда, публикация полного корпуса текстов Кумрана окончательно убедила всех, что община возникла задолго до христианства, около 197 года до н. э., и что Учитель жил примерно 30 годами позднее.

Все обстоятельства создания секты и внутренней борьбы в ней излагаются в свитках в крайне туманной и иносказательной форме, многое поддается реконструкции с величайшим трудом. Однако теперь можно быть уверенным, что учение кумранитов было весьма далеко от постулатов раннего христианства, просто между сектами всегда есть типологические сходства.

Например, сверхъестественная стойкость ессеев очень напоминает раннехристианских мучеников. По словам Иосифа Флавия, римляне ессев «завинчивали и растягивали, члены у них были спалены и раздроблены; над ними пробовали все орудия пытки, чтобы заставить их  хулить законодателя или отведать запретную пищу, но их ничем нельзя было склонить ни к тому, ни к другому. Они стойко выдерживали мучения, не издавая ни единого звука и не роняя ни единой слезы. Улыбаясь под пытками, посмеиваясь над теми, которые их пытали, они весело отдавали свои души в полной уверенности, что снова их получат в будущем».

Понятно, отчего «христианская» интерпретация буквально лезла исследователям на язык. Например, одно сильно испорченное место первый издатель с помощью инфракрасного просвечивания расшифровал как «Когда породит Бог помазанника». Но потом было предложено еще около десятка других прочтений, и в конце концов пассаж признали нечитаемым.

И все же кумранские тексты помогают многое понять в раннем христианстве, восстанавливая ту атмосферу напряженного ожидания Мессии, которая царила в Иудее в кризисную эпоху. Например, в Ветхом Завете Мельхиседек упоминается лишь дважды, в весьма туманном контексте, и потому  совершенно необъяснимой выглядела популярность этого образа в новозаветной литературе, особенно то, что ему уподобляют Христа. Теперь это стало понятно: в кумранском документе Мельхиседек — небожитель, глава сонма ангелов, покровитель «сынов света», эсхатологический судия и благовестник спасения.

Если с основными двумя течениями иудаизма — фарисейством и саддукейством — Иисус в Евангелии жестоко полемизирует, то третье по важности течение, ессейство, не упомянуто ни разу. Можно ли отсюда заключить, что Иисус не знал о нем? Это маловероятно. Какие-то выражения, вроде «Святой Дух», «Сын Божий», «сыны света», «нищие духом», явно заимствованы христианами у кумранитов. Словосочетание «Новый Завет» тоже введено ими. Кстати, Храмовый свиток, по всей видимости, был написан Учителем Праведности и объявлен им частью Торы, ее боговдохновенным дополнением. Поразительное сходство наблюдается между ессейской общинной трапезой хлебом и вином и  евхаристией.

Да и самый парадоксальный призыв Иисуса — не противиться злому — находит параллель в уставе ессеев: «Я никому не воздам злом, а добром преследую мужа». И чему же здесь удивляться, если и Иоанн Креститель «был в пустынях до дня явления своего Израилю» и «проповедует в пустыне Иудейской», да и Иисус «был там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями», и позднее опять «пошел в страну близ пустыни», и вообще пустыня была (и всегда остается!) — рукой подать от цветущих садов Иудеи. Когда Иоанн Креститель послал к Иисусу спросить «Ты ли тот, Которому должно прийти, или другого ожидать нам?», тот заявил: «Пойдите, скажите Иоанну, что вы видели и слышали — слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые воскресают и нищие слышат благую весть». Эти слова являются монтажом множества ветхозаветных цитат.

И только один мотив отсутствует в Библии — там нигде не говорится о воскрешении мертвых. Зато это прямая цитата из кумранского сочинения «О воскресении». Существует основательное предположение, что ессеи населяли целый квартал в юго-западной части Иерусалима, и именно там остановился Иисус, там происходила и Тайная вечеря.  Есть в Евангелии и такие мотивы, которые в свете кумранских свитков выглядят как полемика с ессеями. Например, Христос вопрошает: «Кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит?» Это может быть прямым возражением на ессейский постулат: «И если животное упадет в яму или канаву, пусть никто не поднимает его в субботу».

Однако главное различие коренится в самой сути: ессеи обращались к одним лишь иудеям, христиане перешли к пропаганде среди язычников; ессеи считали Учителя пророком, но не Богом; ессеи надеялись на реальную земную победу над «сынами тьмы», что же касается христиан, то их религия приобрела столько последователей именно потому, что после разрушения в 70 году н. э. императором Титом Иерусалимского храма ни о какой реальной победе над непобедимым Римом и мечтать стало невозможно. Оставалось одно оружие — слово.

[Oleg]

add к

http://quantmag.ppole.ru/forum/index.php?topic=574.msg75541#msg75541
Змей на кресте отражается в двух зеркалах, и, чтобы не было ошибки, Змей подписан инициалами Иисуса Христа

Мнение Пелевина о Зеркале Мира и д-фотонах

https://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=4754362

Пелевин
Смотритель. Книга 2. Железная бездна
…
… В следующую нашу встречу Ангел выглядел лучше.
– Можешь приступать, – сказал он. – Сотвори Кижа. А затем сошли его в Сибирь.
– Звучит просто, – усмехнулся я.
– Но это действительно просто, Алекс. Сложность лишь в том, что само движение воли, создающей живое существо, очень особое. Нужно как бы искривить Флюид определенным образом. Это с непривычки может показаться извращением или даже святотатством.
 – Что значит «искривить»? – спросил я.
– Надо заставить Флюид изогнуться так, чтобы он одновременно образовал зеркало и находящийся перед ним объект. Восприняв свое отражение в себе самом, Флюид решит, что этот объект – он. Что будет, разумеется, чистой правдой – но и на редкость хитрым обманом. Как только капкан защелкнется, мы получим новое смертное существо.
– А как превратить Флюид в зеркало?
– Ничего не надо делать. Флюид зеркален изначально.
– Когда я получу дальнейшие инструкции?
– То, что я сейчас сказал, и есть инструкции, – ответил Ангел. – Их вполне достаточно. Я даже наговорил лишнего – все необходимые сведения были в дневнике Павла. Этому нельзя научить. Можно лишь научиться. Ты все поймешь сам, когда примешься за дело.
– Но…
Он остановил меня ладонью.
– Может быть, рядовому алхимику этого было бы мало – но ты Смотритель, обладающий силой Ангелов.
– Вы дадите мне еще какой-нибудь совет?
– Только один, – улыбнулся Ангел. – Надень треуголку.
Вся сила Ангелов… Ангел Воды в последнее время не выглядел особенно сильным. К счастью, я подумал это, уже выйдя из часовни.
Но Ангел говорил правду.
Моя задача была не так уж сложна, особенно по сравнению с тем, что совершил когда-то Павел. Этот титан, стоявший у колыбели нашего мира, ваял свое детище прямо из потока Флюида, как скульптор лепит из глины смутно проступающую в его воображении фигуру. При этом неизбежны были просчеты и ошибки – они, вероятно, и объясняли столь странный результат.
Мне же предстояло всего лишь оплотнить уже существующий объект: вырвать его из пространства мысли и соединить с материальной основой. Мне не надо было задумываться над обликом моего творения, над его характером, над его воспоминаниями и привычками – все это каким-то образом уже существовало. От меня, по сути, требовался просто акт воли.
…
Чем глубже я вовлекался в алхимический процесс, тем лучше понимал, в какую авантюру ввязался.
Инструкция Ангела оказалась неполной. Недостаточно было разделить Флюид на образ нового существа и зеркало. Зеркальный Флюид обязательно должен был окружить зарождаемое сознание со всех сторон – но при этом новому существу и отражающему его зеркалу следовало оставаться одним целым.
Выходило, что они могли соприкасаться лишь одной точкой, и спрятать ее можно было единственным способом – поймав в ней сознание создаваемого существа. После этого пузырь немедленно начинал видеть свои отражения во Флюиде со всех возможных сторон – и решал, что он действительно есть. В известном смысле это было правдой.
Присутствующая здесь изощренность напоминала даже не святотатство, как сказал Ангел, а продуманное военное преступление. Но ужас был в другом. Во время манипуляций с Флюидом мне стало ясно, что и сам я, и все другие люди скроены по такому же точно образцу: иного механизма просто не существовало.
Читая когда-то в древних книгах, что «я» – преграда, отделяющая человека от его вечного источника, я всегда понимал это в туманно-возвышенном смысле, даже отдаленно не представляя грубого практического смысла этих слов.
Теперь я понял наконец, что они значат.
Дети, думал я, иногда берут обрывок воздушного шарика, засасывают тонкую резину в рот и перекручивают ножку, создавая новый воздушный шарик – крохотный и очень туго натянутый. А потом с грохотом взрывают его, ударяя о стену… Я и сам развлекался так в детстве, совершенно не догадываясь, что моделирую свою собственную суть – и рождение, и смерть.
Но я размышлял об этом недолго: алхимический процесс требовал слишком серьезной концентрации, чтобы отвлекаться на философию.
На самом деле Ангел был прав – нюансы выяснялись во время работы сами. Я мог не волноваться, что забреду куда-то не туда. Маршрут был один, и Флюид хорошо его знал. Мало того, Флюид безропотно подсказывал, что и как следует делать, хотя сама суть моих манипуляций заключалась в том, чтобы обмануть его самым неприглядным способом.
Внешне все выглядело просто. Подняв руки и повернув их ладонями к темной нише, я ушел в глубокое сосредоточение, позволив Флюиду открыть мне все то, о чем я только что рассказал. Никаких пассов я при этом не совершал – подозреваю, что Месмер в свое время делал их исключительно из артистизма.
Когда мне удалось правильное волеизъявление (теперь я знал, что это сложно лишь в первый раз), раздался сухой треск – и комнату заполнили разноцветные огни, подобные северному сиянию. Сияние было густым, как туман в дождливое утро – и совершенно скрыло за собой стенную нишу.
…
– Один вопрос! – напомнил монашек, по-прежнему всем своим весом тянущий шнур вниз.
– Господин Киж, – сказала Юка, – на фронтоне Михайловского замка есть надпись: «Дому Твоему подобает Святыня Господня в долготу дней». Она и в Петербурге, и у нас. Мне кажется, здесь скрыта тайна. В чем она?
Киж секунду глядел на нее круглыми от боли глазами, а потом прокричал:
– Мудрость Змея! Храм Последнего Поворота!Зеркало Фаустуса!
…
– Ты молод, здоров, у тебя есть любимая и нет никаких проблем, – продолжал Ангел. – Может быть, счастье приходит к тебе обрывками и клочками, оно несовершенно и быстротечно. Но ты ведь счастливый человек, разве нет?
– Почти, – вздохнул я.
– «Почти» – и есть то лучшее, что бывает, – ответил Ангел. – Ты счастлив настолько, насколько это вообще возможно.
Я кивнул.
– Теперь, Алекс, – сказал Ангел, – ты должен создать из этого Небо… Картинки, о которых ты говоришь, – это и есть секунды твоего счастья. Представь себе Небо по ним.
– Что именно я должен представить и сделать? И в какой последовательности?
– Это как с Кижем и Сибирью. Ты все поймешь, когда ритуал начнется. Слова тебя лишь запутают.
Мне трудно было глядеть на Ангела постоянно – и я только изредка поднимал на него глаза. Его человеческое тело казалось сотканным из оплотненного света, притворяющегося материей. Сначала это выглядело волшебством. Но постепенно я стал различать в этом величии один странный изъян: его лучезарная телесность как бы возникала в ответ на мой взгляд – и именно в том месте, куда я смотрел.
Я решился проверить это наблюдение – и резко перевел взгляд с правой руки Ангела на левую. Мне показалось, что левая рука возникла с задержкой. Я повторил опыт в другую сторону – и то же произошло с правой рукой.
Ангел поморщился, как от зубной боли, и убрал руки под стол. Но теперь я уже видел отчетливо, что его светоносная плоть появляется из моего собственного внимания. Словно бы маленький гномик прыгал передо мной с волшебным зеркальцем, показывая мне кусочки картины, чтобы я сам собирал ее воедино в своей голове. И чем дольше я сидел перед Ангелом, тем сильнее чувствовалось, что этот гномик совсем субтильный и крохотный, и зеркальце у него маленькое, и он уже очень устал прыгать передо мной из стороны в сторону.
– Ты все видишь, Алекс, – вздохнул Ангел. – Небо совсем ослабло. Мы должны провести ритуал как можно быстрее.
– А если мы не сможем?
– Небо исчезнет, – сказал Ангел.
…
– Павел Великий и Франц-Антон были удачными симуляциями? – спросил я.
– Я не берусь об этом судить, – сказал Адонис, – не я их заказчик. Но Франц-Антон и Павел Великий не собирались дожидаться смерти, чтобы выяснить этот вопрос. Это были титаны, желавшие взять небо штурмом. Они надеялись, что мудрость Змея позволит им подняться туда живыми, как делали древние герои. Что бы это ни значило…

– Мудрость Змея, – повторила Юка задумчиво. – А что такое зеркало Фаустуса? И Храм Последнего Поворота?
– Это не ко мне, – ответил Адонис. – Я и так наболтал лишнего. Пусть Алекс говорит с Ангелами.
– Я спрашивал, – сказал я. – Ангел сказал, что это небесные тайны, о которых может рассказать только сам Павел. А его довольно трудно найти.
– Вот-вот, – согласился Адонис и еле заметно ухмыльнулся. – Он в последнее время очень занят.
…
Мудрость Змея недостижима во мгле нашего мира – но мы можем увидеть ее отражение и тем прикоснуться к ней. Нужно использовать власть над Флюидом, чтобы создать Зеркало Фаустуса. Это не зеркало в обычном смысле – Флюид по своей природе зеркален и так. Это вращающаяся воронка Флюида, где будет отражена и удержана панорама истинного мира.
В разные времена Зеркало называли по-разному. Франц-Антон выбрал сие название в память о Кристофере Марло, английском брате, случайно создавшем подобное зеркало – и исчезнувшем из мира во время опыта. Правильнее было бы “Зеркало Марло” – но Марло написал мистическую трагедию про Фаустуса.
“Так таинственнее звучит”, смеется Франц-Антон. “Пусть это будет нашим аплодисментом ему как драматургу”.
Он говорит, бег мгновения нужно уравновесить вращением Флюида – так, чтобы его воронка отбрасывала время назад с той же скоростью, с какой оно бежит вперед. Мгновению придется замереть на месте, не переходя из прошлого в будущее – и тогда, как выражались на символическом языке древние, оно остановится и станет  
 прекрасным
.
Это означает, что мы увидим в нем Бога. А увидеть Бога, говорит Франц-Антон, и означает слиться с ним в его вечности. Так и только так стяжается Святыня в Долготу Дней.
 
“На какое время будет остановлен бег мгновения?” – спросил брат Бенджамин.
Франц-Антон расхохотался.
“На века”, сказал он. “Или на один миг. Что ни скажи, все будет верно – и неверно. Как можно говорить, что мгновение остановится на время, если время остановится тоже?”

“Что означает обрести мудрость Змея и тело Змея?” – спросил брат Бенджамин.
“Я не знаю сам”, улыбнулся Франц-Антон. “Возможно – понять самое заветное желание, скрытое глубоко в сердце. А потом осуществить его. Иначе, брат мой, зачем было все это начинать?”
  
Прежние алхимики создавали Зеркало Фаустуса с помощью сложных ритуалов и церемоний. Подготовка длилась годами – и часто все шло насмарку из-за малейшей ошибки. В Атлантиде приносили кровавые жертвы и умоляли духов о помощи; в Элевсине изнуряли себя многодневным танцем. Мы будем действовать иначе.
Франц-Антон и Бенджамин, как истинные сыны нашего просвещенного века, хотят устроить Зеркало в виде особой машины. Не такой, конечно, как делают механики – это будет машина Флюида. Внешне она будет выглядеть как обычное зеркало, где проявится тайна (зеркала использовали и прежде), но на этом связь с прошлым кончается.
“Машина” – не самое подходящее слово, но лучшего нет: ее незримый механизм будет возникать при каждом опыте заново. Окно в пелене времени будет появляться не в “зазеркалье”, как предположил брат Бенджамин, а в собственном пространстве Флюида, для которого поверхность стекла будет лишь экраном.
У машины не будет никаких механических частей, кроме рычага, – его поворотом она и станет приводиться в действие.
…
На обелиске было высечено:
 
 Я, Павел, отразился в сем Зеркале, стал Змеем, заглянул в свое сердце – и отверг оцепенение вечности, выбрав бег мгновения. Я увидел, что моя судьба – быть потоком Флюида, меняющим форму, вечно юным, готовым удивляться каждому дню и ночи. Каменный Змей, оставшийся за мной, пусть станет мне памятником – и назиданием тому, кто захочет, подобно мне, повернуть рычаг.
 Под надписью был вензель Павла.

Рядом с обелиском лежала бронзовая плита. Из нее торчала половина массивного гранитного диска, похожего на полированный мельничный жернов. На краю диска было глубокое отверстие.
Юка наклонилась над колесом и попробовала его повернуть – но ничего не вышло.
– Осторожней, – сказал я. – Ты не знаешь, что это.
– Это рычаг, о котором писал Павел.
– Даже если ты права, не надо спешить.
Она выпрямилась.
– Ты понял, что такое Каменный Змей?
– Может быть, – ответил я, – это все статуи Павла вместе. Как бы Павел миг за мигом. Их должно быть бесконечно много.
– Я тоже так подумала. Наверное, из нашего мира Змея нельзя увидеть иначе.
– Ну а где Зеркало? – спросил я.
Юка кивнула на обелиск с надписью.
– Вот оно.
– Почему ты так решила?
– Здесь написано: «в сем зеркале». Надо просто повернуть это колесо, и что-то произойдет.
И она снова склонилась над каменным диском.
– Подожди, – сказал я. – Ты все равно не сможешь его повернуть. Это поворачивают не руками.
– А как?
– Скорее всего, Флюидом, – ответил я. – Защита от случайных визитеров… Хотя непонятно, кто сюда может случайно попасть.
– Так поверни его.
Я поднял ладонь и позволил Флюиду пройти сквозь камень, стараясь почувствовать, что спрятано за гранитным колесом. Мои усилия напоминали попытку увидеть свою анатомию, вслушиваясь в телесные ощущения. Но лучшего метода у меня не было.
Сквозь каменный жернов проходила длинная ось, а ниже, там, где моя способность ощущать соприкосновение с материей уже исчезала, начинался обширный подземный резервуар. Он был пуст.
Я попробовал повернуть колесо напряжением Флюида. У меня ничего не получилось – кажется, мне препятствовал скрытый в колесе механизм. Тогда я попытался привести его в действие, но это было как чинить лежащие под шкафом часы, засунув туда руку. Я собирался честно признаться, что ничего не могу поделать, когда Юка сказала:
– А ну-ка, подожди…
Она подошла к стоящему у стены Павлу и вынула из его руки эспантон – длинное копье с наконечником сложной формы.
Я не обратил на него внимания, потому что древко было одного цвета со стеной. Но, увидев его, я сразу вспомнил статую Павла перед церковью в Михайловском замке. Император прикладывал палец одной руки к губам – а в другой его руке было такое же копье.
Юка вставила наконечник в дырку на колесе. Копье ушло в камень на всю глубину наконечника и часть древка. Раздался мягкий щелчок – словно какая-то деталь встала на положенное ей место. Теперь копье торчало из колеса почти параллельно земле. Юка потянула получившийся рычаг вверх, и он повернулся примерно на треть хода.
Вокруг стало темно. Подул холодный ветер. А потом случилось то же, что прежде: вверху сверкнула скрытая облаками молния – но не погасла, а так и застыла в небе, превратившись в дневной свет.
Я услышал гул множества поющих голосов. До меня долетали басы, теноры, дисканты. Каждый выводил что-то особенное, свое – но вместе они сливались в невнятный и малосодержательный шум, подобный рокоту моря.
Вокруг нас по-прежнему были развалины, но теперь они выглядели иначе – в них появилось больше упорядоченности и смысла. А потом я увидел, что каменные Павлы исчезли.
Вместо них на улице стояла толпа бронзовых Франклинов. Они выглядели очень по-разному, но у большинства руки были экспрессивно воздеты – как будто их настолько переполняло чувство, что им мало было петь, и приходилось помогать себе жестикуляцией.
– Зеркало тоже изменилось, – сказала Юка.
Я повернулся к обелиску. Сперва я не понял, в чем перемена – все выглядело точно так же. Потом я заметил, что изменилась надпись:
  
 Я, Бенджамин, отразился в сем зеркале, стал Змеем – и отверг оцепенение вечности, выбрав бег мгновения. Я постиг, что превыше всего ставил прекрасные звуки музыки. Но жизнь моя заставляла меня трудиться на других поприщах. Теперь я могу послушаться своего сердца. Я стану не сочинителем музыки, а ею самой – звуком, меняющимся так, что возникает непостижимая красота. Я стану поющим Флюидом, вечно новым, изумляющим всех, кто меня услышит. Бронзовый Змей, оставшийся за мной, пусть будет мне памятником – и назиданием тому, кто захочет, подобно мне, повернуть рычаг.
 
Не успел я дочитать до конца, как Юка нажала на эспантон, и рычаг повернулся еще на треть.
Опять стало темно. Подул ветер, только теперь он был теплым и влажным, и в нем чувствовалась соль. А затем невидимая молния вспыхнула в небе – и превратилась в дневной свет.
На этот раз мир изменился неузнаваемо.
Во все стороны вокруг, насколько хватало глаз, простиралось море. Мы стояли на чем-то вроде подъемного моста, отходящего от вершины огромной башни. Башня поднималась прямо из волн и была такой высокой, что на море внизу было страшно смотреть.
В эту башню соединилось все то, что раньше казалось руинами древней стройки. Арки, колонны, лестницы и стены, представлявшиеся мне осколками тысяч разных городов и эпох, теперь без всяких стыков примкнули друг к другу, словно кто-то собрал наконец невообразимую головоломку.
В нишах и арках стояли бронзовые Франклины, каменные Павлы, сказочные женские фигуры, – и слышен был далекий хор, поющий латинскую кантату.
На вершине башни, совсем недалеко от нас, возвышалась часовня, повторяющая формой корону мальтийского ордена – Павел позировал в такой ветхим художникам. Стены часовни казались сделанными из толстого стекла или эмали. Она излучала слабый янтарный свет – и такую невозможную, физически ощутимую благодать, что я почувствовал боль в основании горла, а на глазах моих выступили слезы раскаяния – за то, что каждую секунду своей жизни я выбирал быть не с этим светом, а с чем-то другим.
Особенно сильный поток благодати исходил от осьмиконечного павловского креста над часовней. На него даже трудно было смотреть. Я понял, что именно отсюда любовь изливается на Идиллиум – Ангелы лишь направляли ее поток.
Я уже видел эту башню с короной. Она была на гравюре Павла, присланной мне в подарок Менелаем. Гравюра висела в чайном павильоне Красного Дома, и я пользовался ею для духовных упражнений – но когда Менелай сказал, что не знает смысла этого изображения, я потерял к ней интерес.
Наверно, Юка была права – меня создали нелюбопытным специально. Какое карете дело до вида за окном?
Надпись на обелиске была уже другой.
 
 Я, Франц-Антон, отразился в сем зеркале, стал Змеем – и всем сердцем выбрал покой вечности, отвергнув суету мгновения. Я понял, что существование состоит из перемен, а любая перемена таит в себе боль. Теперь я сделаюсь вечным покоем, источником утешения для подверженных распаду существ.  
 Я буду неизменным светом – а тени на экране бытия, поднимая ко мне свой взор, будут шептаться, что истинная природа всякой тени во мне. Это так и не так, ответит любовь в моем сердце.
 
 Спокойный Флюид, неподвижно сияющий – от него пойдет отсчет дней. Светоносный Змей, оставшийся за мной, пусть станет мне памятником – и назиданием тому, кто захочет, подобно мне, повернуть рычаг.
– Это правда, – сказал я. – Он действительно стал богом.
– Или просто позволил Богу светить сквозь себя, – ответила Юка. – Как делали все, кого на Ветхой Земле называли богами.
– Но что стало с ним самим?
– Идем посмотрим…
Мне представлялось святотатством даже приближаться к часовне – но после слов Юки я понял, что никто этого не запрещал. Мы пошли вперед.
Часовня казалась сделанной из кусков светящегося янтарного стекла в серебряной оправе. Но когда мы подошли ближе, я увидел, что это не стекло. Это был Флюид, сгущенный до янтарного свечения (скорей всего, светился не сам Флюид, а какой-нибудь эфирный разряд, разделявший его с элементом воздуха).
Стоять рядом с часовней было трудно – лучащаяся от нее благодать походила на нестерпимый жар. Я увидел дверь. Это был оранжево сияющий прямоугольник.
– Войдем? – спросила Юка.
– На двери нет ручки, – ответил я. – Если бы здесь ждали гостей, она была бы.
– Может быть, ее можно открыть с помощью Флюида?
Я попытался сделать это. С таким же успехом можно было чиркать зажигалкой в жерле вулкана.
Юка шагнула в проход – и ее отбросило назад.
– Осторожнее! – сказал я.
– Попробуй ты. Может быть, твоя треуголка – это пропуск.
Я неохотно подошел к двери, зажмурился и шагнул вперед. У меня в ушах затрещало, примятые треуголкой волосы попытались встать дыбом – и в самом центре моего мозга полыхнул яркий свет.
Сперва мне показалось, что меня тоже отбросило назад. Но когда я открыл глаза, я стоял внутри часовни.
Увиденное мной было настолько жутким, что я немедленно развернулся и попытался выйти обратно. Но это не получилось – я словно налетел на стену из горячего стекла.
…
Я поглядел на гранитное колесо. Торчащий из него эспантон опять был готов для последнего поворота. Наверно, при иных обстоятельствах у меня не хватило бы куража, но помогло отчаяние. Я хотел только одного – вернуть Юку. Не давая себе времени на колебания, я нажал на древко – и колесо повернулось.
В этот раз не было ни темноты, ни молний. Сперва мне показалось – не произошло ничего вообще.
А потом я заметил, что обелиск стал зеркалом.
Замирая от ужаса, я поднял глаза.
Из зеркала на меня смотрел Павел Алхимик. Он был одет в черный мундир с восьмиконечной алмазной звездой, а на голове у него была та же треуголка, что на мне.
Зеркальный Павел дрожал и переливался. Казалось, в лицо ему бьет поток электрического ветра, заставляя его кожу светиться. Павел протянул мне руку – и я заметил, что моя собственная рука независимо от меня повторила то же движение. А потом Павел улыбнулся, и на глазах его – быть может, от неощутимого ветра – выступили слезы. Он что-то сказал. Я не слышал его слов, но понял их смысл.
Я и был тем потоком Флюида, в который он превратился. И сейчас Павел видел будущее. Он видел, как сбывается его план. Он радовался своей великой удаче – и печалился своему великому горю. Я был тем, чем ему предстояло стать. Но я не был им, Павлом. Я был самим собой, что бы это ни значило.
Мы глядели друг на друга долго, очень долго, а затем наш контакт нарушился – Павел начал отдаляться, зеркало потускнело и за несколько секунд превратилось в камень. В нем не было высечено ничего.
Но на нем появились разноцветные начертания мелом. Это были вензели прошлых Смотрителей. Я уже видел их в своем сне. Потом я заметил белый мелок, лежащий на каменном выступе. Взяв его, я поставил на свободном месте свой знак:
 
Свободного места на камне было еще много. Хватит на века и века…
Мои веки сомкнулись. Я чувствовал бесконечную грусть и усталость. Мне не хотелось никуда больше идти.
Но этого и не потребовалось. Когда я открыл глаза, передо мной по-прежнему было зеркало. Но теперь в нем отражался мой кабинет в Михайловском замке.

[Oleg]

add

http://rulibs.com/ru_zar/prose_contemporary/pelevin/g/j0.html

Виктор Пелевин

Свет горизонта

Ввиду беспредельности знания остается очень немногое из того, что еще должно быть познано, например, светлячок в бесконечном пространстве.

«Йога-сутра» Патанджали

Мир состоял из двух пересекающихся под прямым углом плоскостей, и сначала было неясно, какую из них считать вертикальной, а какую горизонтальной, — все зависело от положения наблюдателя и его личной гравитационной ориентации. На первой плоскости сидели два серебристо-серых мотылька. По другой медленно двигалось что-то темно-коричневое, как бы состоящее из двух частей. Сначала оно было слишком далеко, чтобы про него можно было сказать что-то определенное. Потом оно приблизилось, и стал виден жук-навозник. Тогда стало ясно, что поверхность, по которой он перемещается, — это пол: даже если бы сам жук мог ползти по стене, держась на каких-нибудь присосках, навозный шар, который он толкал перед собой, сразу упал бы. Поэтому та плоскость, на которой сидели два мотылька, несомненно, была стеной.

— Погляди на него, — сказал один мотылек другому. — Что ты видишь?

Второй мотылек внимательно вгляделся в коричневый шар.

— Его дочь учит испанский язык, — сказал он, — и это довольно дорого обходится их семье. Он хочет ехать отдыхать в Хургаду, и только что пережил серьезный домашний скандал по этому поводу… А сейчас он думает о шляпе из пальмового листа, которая висит в комнате у его дочери. Причем по какой-то причине он настолько погружен в мысли об этой шляпе, что я вижу ее во всех подробностях, как на снимке с хорошим разрешением. Вот и все. Я имею в виду, все его особенности.

— Неплохо, — сказал первый мотылек. — Но я говорю не про его шар. Я говорю про него самого. Погляди на его голову.

— Ага, — сказал второй мотылек. — Вижу. Маленькое зеркальце, как у отоларинголога. Я никогда раньше не замечал, что у скарабеев такие на голове. Как оно называется?

— Оно не называется никак.

— То есть?

— Имена всему дают скарабеи. Но никто из скарабеев даже не догадывается об этом зеркальце на собственной голове.

— У него совсем нет имени?

— Совсем. И не только у него. Имени нет ни у одного предмета. И ни у одного насекомого. И ни у одного животного. Имена есть только у скарабеев.

— Тебя зовут Дима. А меня Митя. Разве это не наши имена?

— Так нас звали, когда мы были жуками-навозниками. Теперь нас не зовут никак.

— Хорошо, но ведь можно, например, сказать, что ты ночной мотылек? Это ведь тоже имя?

— Даже если скарабей называет одно насекомое ночным мотыльком, другое — мухой, а третье — комаром, это все равно его собственные имена. Ни одно существо, которому навозники дали имя, даже не подозревает об этом.
...
— Хорошо. На что вешаются бирки, понятно. То есть понятно, что это в принципе непонятно. Но ведь «скарабей» — это тоже ярлык. А ярлык, как я понимаю, не способен ничего увидеть. Кто тогда глядит на все это?

— В это трудно поверить, но нет никого, кто на это глядел бы. Все ярлыки и бирки просто отражаются в том самом зеркале, у которого нет названия. Скарабей ничего не в состоянии увидеть, потому что он сам — просто ярлык, которым обозначается отражение навозного шара. И вся жизнь, которая была дана для того, чтобы понять, что же он такое на самом деле, уходит у него на транспортировку этого шара из ниоткуда в никуда. Причем даже не самого шара, а его отражения. Ужас…

— Почему из ниоткуда в никуда?

— То, откуда он его катит, и то, куда он его катит — просто ярлыки, прилипшие к навозу. Когда зеркало убирают, они исчезают, потому что им больше не в чем отражаться. Тогда выясняется, что их на самом деле никогда не было. Но, к сожалению, узнать это уже некому.

— А разве само зеркало не может это узнать?

— Оно и так все знает.

— Что, все-все?

— Или ничего-ничего. В зависимости от того, какой ярлык перед ним лежит — «все» или «ничего». Ты становишься скарабеем, когда решаешь, что ты — это навозный шар, отражение которого ты видишь. Точно так же ты становишься светлячком каждый раз, когда хоть на секунду понимаешь, что ты не отражение, а само зеркало.

— Значит, я уже стал светлячком? Раз я это понял?

— Пока что ты просто положил перед зеркалом ярлык с надписью «зеркало», который иногда отражается в нем вместо навозного шара. Это еще не означает стать зеркалом. Любой ярлык, даже самый красивый, — это часть навозного шара. Если даже кажется, что он существует сам по себе, это иллюзия. Он просто отражение.

— Подожди. Если все, что бывает, — это просто отражение, что же тогда отражается?

Дима пожал плечами.

— Бирки.

— А откуда они берутся?

— Из навозного шара.

— А откуда берется этот шар?

— Из зеркала. Он просто отражение.

— Получается замкнутый круг.

Дима засмеялся.

— Я вспомнил одну историю, — сказал он. — В начале прошлого века в городе Витебске жил один каббалист, который полностью проник в суть вещей. Он понял глубочайшую тайну мироздания. И изложил свое тайное учение о главном в короткой мистической притче, которую замаскировал под еврейский анекдот, потому что в бурном двадцатом веке это был единственный путь передать высшее знание потомкам. Анекдот звучал так: «Рабинович, где вы берете деньги?» — «В тумбочке». — «А кто их кладет в тумбочку?» — «Моя жена». — «А кто их дает вашей жене?» — «Я». — «Так где вы берете деньги?» — «В тумбочке». Эта великая притча дошла до нас в сохранности. Но, к сожалению, погибли все, кто мог бы раскрыть ее тайный смысл.

— Кроме тебя.

— Каббалисты называют это «тумбочкой Рабиновича», буддисты — сансарой, а мы, ночные мотыльки, — навозным шаром скарабея, — сказал Дима. — У всех есть для этого какое-нибудь название. Но суть не в названиях, потому что все они просто ярлыки. Суть в том, где возникает отражение всех этих ярлыков. Мы называем это зеркалом. «Зеркало», как я сказал, это тоже ярлык. Но несколько особенный. Его не на что повесить.

— Что это значит?

— То, на что он указывает, нельзя ни увидеть, ни потрогать. О существовании зеркала можно догадаться только по тому, что в нем все время появляются отражения. Его природа в том, что кроме отражений, там ничего нет — ни стекла, ни полированного металла. Вообще ничего такого, что можно было бы обнаружить, сколько ни ищи. Вот это и есть наше настоящее «я».

— А можно как-нибудь сформулировать, что оно представляет собой на самом деле?

— «Оно», «самое дело», «представлять собой» — это ярлыки, простые и сложные. Когда они прилипают друг к другу и среди них оказывается ярлык «я», возникает тот мир, в котором ты на что-то надеешься и чего-то боишься. Мир, в котором ты видишь вокруг себя только ярлыки.
...
...
— Шведский духовидец Сведенборг, — сказал Дима, — говорил, что небеса имеют форму человека. Только под самый конец жизни он понял, что это человек имеет форму небес. У этой головы вовсе не человеческое лицо. Это у человека ее лицо. Она — тот образ и подобие, по которому человек был создан.

— Кем?

— Непреодолимой силой обстоятельств. Как и все остальное.

— Я помню один барельеф, — сказал Митя. — Фараон и его домочадцы поднимают руки к солнцу, а от солнца к ним тянутся лучи с ладонями на конце. На фараоне точно такая же корона. Если эта голова такая древняя, что появилась раньше людей, почему тогда на ней головной убор фараонов?

Дима закрыл глаза, и на его лице изобразилось напряжение, словно он изо всех сил пытался что-то вспомнить.

— А, вот ты о чем, — сказал он. — Каирский музей, Аменхотеп Четвертый, десятый фараон восемнадцатой династии, поклоняется солнечному диску… Впечатляет. Ага, вот и статья… Так… Только историки неправильно все поняли. Эти ладони на лучах вовсе не наделяют жизнью. Они, наоборот, отнимают ее. Это тяжесть, которая срывает свет с его пути и уносит к черной дыре. Аменхотеп Четвертый тоже видел эту голову во сне. Поэтому он и носил такую корону. Он думал, что сможет заслужить милость черной дыры, выполняя специальные ритуалы. Главным из них было жертвоприношение света…

— Жертвоприношение света? Как можно принести в жертву свет?

— Технология была очень простой. Алтари стояли не в помещениях, а в открытых дворах, по многу в ряд. Падавший на них свет считался принесенным в жертву.

— Ты это сейчас увидел? — спросил Митя. Дима кивнул.

— Все никак не научусь, — пробормотал Митя с завистью. — И чем это кончилось?

— Эхнатон велел ослепить себя и бежал из свой столицы в пустыню.

— Зачем?

— Он решил, что сможет спастись, перестав видеть свет. Примерно то же самое, кстати, делают все скарабеи.

Голова все так же медленно вращалась впереди, понемногу приближаясь. Теперь Митя был уверен, что чувствует исходящее от нее тепло.

— А что у этой головы внутри? — спросил он.

— Я не знаю.

— А ты можешь посмотреть? Ну, как ты только что сделал?

— Ничего не видно.

— Как так?

— Это же черная дыра, — ответил Дима и засмеялся. — Когда ты видишь черную дыру, единственное, в чем заключается все виденье, — это в том, что ни черта не видать. Иначе это уже не черная дыра.

— Последние два или три круга мне кажется, что я вижу исходящий от нее свет. Или это не от нее? Словно частицы воздуха трутся друг о друга и светятся… И еще жар. Ты чувствуешь этот жар?

Дима кивнул.

— Что это? Если это черная дыра, почему она светится?

Дима секунду думал.

— Физики говорят, — сказал он, — что в пустоте постоянно возникают пары микрочастиц, которые сразу же аннигилируют друг с другом. Если одна из микрочастиц падает в черную дыру, вторая улетает в космос. Вместе эти микрочастицы образуют излучение. Наверно, это и есть тот жар, который мы чувствуем.[/color][/b] Возможно, нас не расплющит. Возможно, мы просто сгорим.

Митя уставился в пустоту над черной короной. Там ничего не было, но это «ничего» почему-то притягивало внимание. Он сощурил глаза и увидел крохотную ярко-желтую полоску. Она походила на огонек лампады, который было почти невозможно разглядеть. Но от него исходила странная гипнотическая сила — раз увидев его, было трудно отвернуться. Огонек тянул к себе, не давая думать ни о чем другом. Митя с усилием отвел взгляд от черной головы и поглядел на Диму. Тот парил в пустоте, закрыв глаза и чему-то улыбаясь.

— Ты видишь что-то интересное?

— Да, — сказал Дима. — Я вижу, как все эти горизонты событий, упавшие вниз, складываются вместе. Если хочешь посмотреть, просто закрой глаза, я постараюсь, чтобы тебе тоже было видно. Это не то, как все обстоит на самом деле, а скорее, как я это себе представляю. Но выглядит все равно интересно…

Митя закрыл глаза. Сначала он ничего не видел в темноте, кроме обычных пятен и полос света. Затем одна из этих полос растянулась, словно кто-то открыл невидимую кулису, и он увидел нескольких человек в белых набедренных повязках и тяжелых золотых масках, изображавших звериные и птичьи головы. Они нанизывали на золотой штырь круги чего-то похожего на мокрый темный пергамент.

Черная стопка этих кругов складывалась в человеческую голову — уже ясно видны были нижняя челюсть и нос, в которых Митя узнал черты лица под короной. Люди в масках, изукрашенных голубой и лиловой эмалью, двигались медленно и осторожно, словно сборщики атомной бомбы.

Митя поглядел на лист пергамента, который они аккуратно опускали на штырь. Он отливал радужным блеском, в котором угадывалось множество движущихся картин, накладывающихся друг на друга — словно на параллельных прозрачных экранах одновременно шла кинохроника вековой давности.

Там были трамваи со впряженными лошадьми. Усатые летчики у фанерных этажерок. Похожие на кастрюли броненосцы. Но самое главное, что это вовсе не казалось чем-то древним и отжившим. Митя не мог понять, как возник такой странный эффект, но все это было умопомрачительной кромкой будущего, только что прорезавшейся зарей нового дня — горизонтом событий, вспомнил он слова Димы.

Полуголые люди в масках египетских богов уже закрывали этот лист пергамента следующим, который точно так же излучал множество картин и смыслов. В новом горизонте отсвечивали жуткой новизной безлошадные трамваи, диктатура гениальных вождей, металлические монопланы и авианосцы — особенно Митю впечатлила поганка ядерного взрыва, которая выросла на его глазах в зыбкой серо-желтой пустыне.

Он смотрел, как фигуры в масках богов нанизывают на золотой штырь горизонт за горизонтом, пока вдруг не увидел на одном из них ностальгически знакомую картину — танцплощадку под южным небом. Это было простое асфальтовое поле за высоким проволочным забором, возле которого стояла деревянная эстрада с черными коробками динамиков. Лампы над площадкой вспыхивали по очереди, вырывая из темноты замершие тела.

При каждой новой вспышке эти тела оказывались в несколько иной позе, и это механическое подобие жизни показалось Мите самым страшным из всего увиденного им на черных пергаментных листах. Он вдруг узнал в одной из фигурок на огороженном асфальтовом поле самого себя, и тогда картинка пропала. Митя открыл глаза и поглядел на Диму.

— Мне сейчас показалось, что эта черная голова просто думает все это. То, что было раньше, то, что будет потом. И именно поэтому все и появляется. Появляется в ней. И больше нигде.

— Очень похоже на правду.

— Но чья это голова? — спросил Митя. — Я уверен, что есть какой-то ответ.

— Ты так и не понял?

Митя отрицательно покачал головой.

— Наводящий вопрос. Знаешь, как определить, что упало в черную дыру, а что нет?

— Как?

— Все, о чем ты думаешь, уже там.

— Что ты хочешь сказать?

— Именно то, что ты подумал. Черная дыра — это ты.

Митя почувствовал, как у него перехватило дыхание. Дима был прав — он действительно только что об этом подумал. Но все равно это было слишком.

— Я? — спросил он. — Я?

— Только не обольщайся, — засмеялся Дима. — Ничего исключительного в тебе нет. Все остальные вокруг — такие же черные дыры. Это началось очень давно. Скарабей дал всему имена, и этих имен стало столько, что они обрушились друг на друга и превратились в черную дыру. С одной стороны, ум — это черная дыра, в которую падают все эти бесконечные бирки. С другой стороны, бирки — это просто имена, поэтому на самом деле там ничего нет и никогда не было.

— Но ведь ты говорил, что черная дыра возникла пятнадцать миллиардов лет назад. Тогда не было никаких ярлыков.

— Ты так ничего и не понял.

— Чего я не понял?

— Не дыра возникла пятнадцать миллиардов лет назад. «Возникнуть», «пятнадцать», «миллиард», «год» и «назад» — это и есть ярлыки, из которых она состоит.

— Так мы действительно в черной дыре? Или мы сами — это черные дыры?

Дима пожал плечами.

— По-моему, вполне естественно, что одну черную дыру населяют другие.

— Так где она — внутри или снаружи?

— Снаружи отражается то, что внутри. А внутри отражается то, что снаружи. Оба эти слова — просто бирки в одном и том же зеркале… А где бирки, там черная дыра. Можно сказать, что черная дыра — это шар, который толкают перед собой скарабеи. Самое страшное в жизни скарабея в том, что он никогда не видит себя самого. Поэтому он думает, что он и есть этот шар, и действительно становится им. Он думает, что этот шар снаружи, но это просто отражение. Поэтому и говорят, что ум скарабея — это могила Бога. Во всей остальной Вселенной ты не найдешь другого места, где Бог умер.

— Ты же только что сказал, что эта черная голова и есть могила Бога.

— Это просто модель ума. Маленькое подобие катастрофы насекомого человечества, переданное тебе в дар.

— А зачем мне этот дар?

— Видишь ли, черная дыра — это единственное богатство насекомого человечества. Больше ему нечего было тебе передать. Ты становишься его частью в тот момент, когда черная дыра появляется в твоем уме. После этого ты не видишь вокруг ничего, кроме бесконечной библиотеки слипшихся друг с другом ярлыков. Все, что остается в твоей вселенной, — это отражения бирок.

— А что происходит с черной дырой, когда убирают зеркало?

— Наступает последняя стадия в ее развитии. Она остается без наблюдателя.

— И что при этом случается?

— Я же говорю, она остается без наблюдателя, поэтому никто не знает.

— Но можно хотя бы теоретически предположить?

— Это значит, что останется теоретический наблюдатель. А последняя стадия — тогда, когда наблюдателя нет вообще. Поэтому нельзя сказать, что с черной дырой что-то происходит. Или ничего не происходит. Ничего нельзя сказать. Но с практической точки зрения это означает, что о ней можно больше не беспокоиться.

— Что по этому поводу говорит физика?

— Физика тоже остается без наблюдателя, поскольку является частью черной дыры.

— Хорошо. А что бывает с зеркалом, когда от него убирают черную дыру?

— Оно остается зеркалом.

— Так как же стать этим зеркалом окончательно?

— Не надо никем становиться. Совсем наоборот, надо перестать плодить отражения ярлыков, что бы на них ни было написано. Тебе не нужен даже ярлык с надписью «зеркало», потому что ты и так зеркало, с самого начала. Ты никогда не был ничем другим. Но это необычное зеркало. Это зеркало, которое нельзя разбить, потому что оно везде. Кроме того, его нельзя увидеть, потому что оно нигде. Оно ни из чего не сделано. Оно просто есть. Но о том, что оно есть, можно узнать только по отражениям, которые в нем появляются. Ты — это все, что отразится. И ничего из этого.

Митя задумался.

— Но ведь у меня должна быть какая-то… Какая-то своя собственная сущность?

— Вот как раз в этом она и заключается.

— А что такое все то, что я вижу?

— Просто отражения. Они выглядят очень убедительно, потому что отчетливо видны и их можно потрогать, но на самом деле они нереальны, потому что от них ничего не останется, когда на их месте появятся другие. А зеркало, в котором они возникают, невозможно ни увидеть, ни потрогать, и оно тем не менее единственная реальность. И все, что бывает наяву и во сне, в жизни и смерти — это просто мираж, который в нем виден. Это так просто, что никто не может понять.

Голова была уже совсем близко — еще несколько оборотов, подумал Митя, и все. Теперь ее окружала корона темного пламени — оно было почти невидимым, но его жар становился сильнее с каждой секундой.

— А что нужно сделать, чтобы убрать от зеркала черную дыру? — спросил Митя. — Сейчас самое время.

— У светлячков есть тайный метод побега из черной дыры. Он состоит из двух частей. Сначала они поворачивают зеркало строго определенным образом, оставляя в нем только ярлык «зеркало». Эта первая часть называется «прибыть на полюс». Считается, что полюс черной дыры — это место, где на ней хранится ярлык со словом «зеркало».

— А вторая часть? — спросил Митя.

— Она называется «развернуть зеркало».

— И как это сделать?

— Ты ничего не делаешь. Ты прибываешь на полюс и ждешь.

— Чего?

— Ты просто полагаешься на бесконечное милосердие, которое по какой-то причине присутствует в пространстве.

— А где гарантия, что оно себя проявит?

— Если ты не будешь в это верить, — сказал Дима, — оно не проявит себя никогда. Оно приходит из твоего собственного ума, как и все остальное. Все зависит только от тебя самого.

[Oleg]

https://yandex.ru/ Зеркало Фаустуса

https://ru.wikipedia.org/wiki/Фауст_(гравюра_Рембрандта)

На офорте изображен учёный, на что указывают книги, карандаш в его правой руке, глобус, череп. Как его зовут, неизвестно. Не исключено, что это Иоганн Фауст, герой пьесы «Трагическая история доктора Фаустуса» английского драматурга Кристофера Марло.

На окне виден светящийся круг, в центральной его части стоят четыре буквы INRI, соответствующие надписи на кресте при распятии Христа «Iesus Nazarenus Rex Iudaeorum», однако у алхимиков аббревиатура INRI имеет второе значение — «Ignis Natura Renovatur Integram» — «Вся природа постоянно обновляется огнём». Далее в круге по часовой стрелке вписан следующий текст:

«   ADAM Te DAGERAM AMRTET ALGAR ALGASTNA.   »
Это анаграмма, истинный текст неизвестен, его можно получить из исходного перестановкой букв. Из центра круга высовывается рука, указывающая на что-то в форме овала.


Увеличение

символ светового тела - кварцевый спхатик лингам кстати - овальный

http://flib.flibusta.is/b/38808/read
Дзогчен - самосовершенное состояние
Чогьял Намкай Норбу Ринпоче

https://www.ozon.ru/context/detail/id/1470437/


Самым тонким и сокровенным аспектом нашего относительного состояния является ум, но и его существование нетрудно заметить. Все, что нам требуется делать, ? это наблюдать за нашими мыслями и следить, каким образом мы позволяем себе увлечься их течением. Если спрашивают: "Что такое ум?" ? то можно ответить: "Ум ? это именно то, что задает этот вопрос". Ум это непрекращающийся поток мыслей, которые возникают, а потом исчезают. Он обладает способностью оценивать, рассуждать, воображать и так далее, будучи ограничен факторами пространства и времени. Но за пределами нашего ума, за пределами наших мыслей существует нечто, называемое нами "природой ума", истинное состояние ума, которое не сковано никакими рамками. Но если оно находится за пределами ума, как же нам достичь его понимания?

Возьмем пример с зеркалом. Когда мы смотрим в зеркало, мы видим в нем отраженные изображения любых предметов, находящихся перед ним, но не видим природы зеркала. Что же мы имеем в виду под "природой зеркала"? Мы имеем в виду его способность отражать, которую можно определить как его ясность, чистоту, его прозрачность, являющиеся непременными условиями для проявления отражений. Эта "природа зеркала" не представляет собой что-то видимое, и постичь его мы можем единственным образом - через отражения в зеркале. Точно таким же образом мы знаем и имеем конкретный опыт о том, что относится к нашему состоянию тела, речи и ума. Но это само по себе является способом понять их истинную природу.

Строго говоря, с абсолютной точки зрения реально не существует никакого разделения на относительное состояние и его истинную природу, точно так же как зеркало и отражение в нем в действительности есть одно нераздельное целое. Однако мы поступаем так, как если бы мы рассматривали отражения, появляющиеся в зеркале, в отрыве от него. Не осознавая нашу собственную, ясную, чистую и прозрачную природу, мы считаем отражения реальными и испытываем к ним влечение или неприязнь. Таким образом, эти отражения, вместо того чтобы стать для нас средством для обнаружения нашей собственной истинной природы, становятся фактором, ограничивающим нас. И мы живем, введенные в заблуждение относительным состоянием, приписывая всему на свете большую важность.

Это двойственное состояние, которое присуще всем людям, называется на языке учения "неведением". И даже человек, изучивший самые глубокие теории относительно "природы ума", но в действительности не понимающий своего собственного относительного состояния, может быть назван "невежественным", потому что "природа ума" для этого человека остается только интеллектуальным знанием. Понимание нашей реальной природы не обязательно требует приложения мыслительных процессов анализирования и рассуждения. Человек, имеющий интеллектуальное знание о природе ума, будет сохранять привязанность, как и всякий другой человек, к появляющимся отражениям и будет оценивать их как красивые или безобразные, поддаваясь тем самым двойственности ума.

В учении Дзогчен термин "знание" или "состояние знания" обозначает состояние сознания, подобное зеркалу, в том смысле, что его природа не может быть загрязнена отражениями, каковы бы они ни были. Когда мы обнаруживаем знание собственной истинной природы, то ничто не может ограничивать нас. В этом случае все, что появляется, ощущается как часть внутренне присущих качеств нашего собственного изначального состояния. По этой причине самое главное заключается в том, чтобы не отвергать и не преобразовывать относительное состояние, но понять его истинную природу. Для этого необходимо убрать все ложные представления и заблуждения, которые мы постоянно связываем с самими собой.

У нас есть материальное тело, весьма тонко устроенное и обладающее многими потребностями, которые нам приходится уважать. Если мы голодны, то нам надо есть, если мы устали, нам надо отдохнуть, и так далее. Если мы не будем делать этого, то можем заработать серьезные нарушения здоровья, потому что пределы возможностей нашего тела для нас реальны. О преодолении привязанности к телу иногда говорится как о деле большой важности. Но это не означает, что надо резко сломать все его рамки и не принимать во внимание его потребности. Первым шагом к преодолению этой привязанности является понимание состояния тела и, следовательно, знание того, что с ним надо считаться.

Это верно также в отношении функционирования нашей энергии. Когда кто-то проявляет неведение относительно нее и пытается бороться с ее естественными пределами, то следствием будут нарушения в сфере физиологии или психики. В тибетской медицине, например, считается, что некоторые формы сумасшествия вызываются циркуляцией одной из тонких жизненных энергий в несвойственных ей местах.

Проблемы энергии весьма серьезны. В наше время мы переживаем период, когда больше, чем когда бы то ни было, распространены болезни, связанные с нарушением энергии, например рак. Официальная западная медицина, установив симптомы таких заболеваний, не знает их коренной причины, так как не знает, каким образом функционирует энергия. В тибетской медицине такие виды заболеваний, при которых курс медицинского лечения оказывается неэффективным, излечиваются практикой мантры, которая может воздействовать на гармонизацию состояния энергии пациента через звук и дыхание. Кроме того, в Янтра-йоге существуют особые позы, методы контролирования дыхания и психическая концентрация ? все это может быть использовано для устранения нарушений энергии.

Учение Дзогчен советует никогда не перенапрягать свою энергию, но всегда помнить о ее предельных возможностях при разнообразных обстоятельствах, с которыми приходится сталкиваться. Если подчас вам не хочется садиться практиковать, то следует избегать принуждения. За этим может скрываться какая-то проблема, связанная с нашей энергией, о которой мы не знаем. В таких случаях важно уметь расслабиться и дать себе передышку, чтобы не создавать препятствий для продвижения в практике. Проблемы одиночества, депрессии, психических расстройств и т. д. также часто происходят от неуравновешенного состояния нашей энергии.
...
Когда мы осознаем нашу ограниченность, появляется возможность преодолеть ее. Птичка, живущая в клетке, дает жизнь своим детям в той же клетке. Появившись на свет, птенчики имеют крылья. Хотя они не могут летать в клетке, тот факт, что они рождаются с крыльями, показывает что их истинная природа заключается в соединении с открытым небесным пространством. Но если птица, которая всегда жила в клетке, выберется из нее, она может столкнуться со многими опасностями, потому что она не знает, чего можно ожидать вне клетки. Ее может сожрать ястреб или поймать кошка. Поэтому птице необходимо понемногу тренироваться, летать потихоньку в ограниченном пространстве, пока, почувствовав свою готовность, она не сможет с уверенностью отправиться в полет.
То же самое и с нами: даже если нам трудно преодолеть все наши рамки в один миг, важно знать, что наше реальное состояние с нами, оно вне всяких ставящих в зависимость факторов и что мы на самом деле имеем возможность обнаружить его.

Мы можем учиться летать за пределами нашего двойственного состояния, пока не будем готовы покинуть его совсем. Мы можем начать с осознавания нашего тела, речи и ума. Понимание нашей истинной природы означает понимание относительного состояния и знание, как воссоединиться с его коренной природой, чтобы мы могли стать подобны зеркалу, отражающему любой предмет, проявляя при этом свою ясность.
...

На санскрите "Самбхогакайя" означает "тело" или "измерение" богатства, а богатство ? это бесконечная потенциальность проявлений мудрости. Эту потенциальность можно сравнить с зеркалом в центре вселенной, отражающим все различные виды живых существ. Проявление Самбхогакайи запредельны времени и всем рамкам материального измерения, и возникновение их не зависит от того, имеется ли какой-либо умысел со стороны реализовавшего существа. Здесь имеется в виду, что проявление Калачакры - это вовсе не нечто, созданное Буддой в данный исторический момент, но оно есть нечто такое, что существовало всегда, потому что измерение Самбхогакайи запредельно времени. Получившие его передачу через чистое восприятие проявления Будды объяснили воспринятое посредством слов и символов, и таким образом появилась Тантра Калачакры.

Видимое изображение проявления называется мандала. Мандала - один из основных элементов практики Тантры. Можно сказать, что мандала похожа на фотографию, снятую в момент чистого проявления божества. В центре каждой мандалы находится центральное божество, представляющее изначальное состояние бытия, которое соответствует определенному элементу пространства. В четырех главных направлениях находятся четыре образа божеств, изображенные цветами остальных четырех элементов, которые символизируют проявления мудрости, выражающиеся в четырех действиях.*21

Божество мандалы не всегда имеет человеческий облик, иногда у него может быть голова животного или несколько таких голов и соответствующее число рук или ног. Многие ученые истолковывали это как символический способ изображения принципов Тантры. Но в действительности такие рассуждения верны только отчасти. Истина заключается в том, что все проявления божеств возникают из измерения Самбхогакайи, и поскольку, как мы уже объясняли, Самбхогакайя подобна зеркалу, она отражает все виды существ, появляющихся перед ней. Таким образом, так называемое "искусство тибетской Тантры" в действительности можно рассматривать как доказательство того, что во вселенной действительно существуют различные виды существ.
...
В переводе на тибетский язык Бодхичитта звучит как чжанг чуб-сэм (byang-chub-sems) ? этот термин состоит из двух слов: чжанг, что означает "очищенный", чуб, что означает "совершенный", и сэм (sems), что означает "ум". Под словом "ум" подразумевается "природа ума", "очищенный" означает, что все препятствия и все дурное очищено, а "совершенный" означает, что все высшие достижения и качества реализованы. Итак, изначальная Бодхичитта ? это состояние индивидуума, с самого начала свободное от препятствий, совершенное, включающее в качестве своей потенциальности все разнообразные проявления энергии. Это состояние вне времени, вне двойственности, чистое и совершенное, как природа зеркала. Однако, если вы о нем ничего не знаете, оно не проявляется, и появляется необходимость устранить временные препятствия, затемняющие его.
...
Человек состоит из тела, речи и ума в одно и то же время, и поэтому именно эти три вида передачи используются Учителем, чтобы сообщить состояние знания.
Устная передача включает в себя как объяснения Учителя, направленные на то, чтобы дать ученикам понимание природы изначального состояния, так и методы практики, дающие возможность приобщиться к знанию состояния.

Символическая передача происходит как через символические предметы, например зеркало или кристалл, которые мастер показывает ученику, чтобы передать знание изначального состояния, так и через рассказы, притчи и загадки*37.

Прямая передача осуществляется посредством объединения состояния Учителя с состоянием ученика. Пример прямой передачи можно найти в истории о достижении просветления Наропой, знаменитым индийским Махасиддхой, учеником Тилопы*38. Наропа был известным пандитом, великим ученым и настоятелем Университета Наланда, одного из самых значительных центров буддийской культуры в средневековой Индии. Однако знания Наропы оставались на интеллектуальном теоретическом уровне и не были живым состоянием знания. Проведя несколько лет в Наланде, он последовал полученным им знакам и указаниям, имевшим характер видения, отказался от должности настоятеля и отправился на поиски Тилопы, который был ему указан в видениях как Учитель, способный пробудить его духовно.

После долгих и изнурительных поисков, на протяжении которых он встречался с Тилопой, принимавшим различный облик, и не узнавал его, Наропа наконец набрел на рыбака, назвавшегося Тилопой. Тот жарил рыбу на сковороде, а затем, щелкнув пальцами, оживлял ее и бросал обратно в воду. Наропа был глубоко озадачен этой встречей, но уверовал в Учителя, следовал за ним многие годы и служил ему все это время. А Тилопа не давал ему никаких учений, но постоянно испытывал его на способность к самоотречению.
...
Значение передачи состоит не только в том, чтобы дать введение в состояние знания, его функцией является доведение передачи до созревания вплоть до достижения реализации. Поэтому учителя и ученика связывают очень близкие отношения. В Дзогчене мастер не является чем-то вроде друга, который помогает и сотрудничает с учеником, скорее сам Учитель и есть путь. Потому что практика созерцания осуществляется благодаря объединению состояния ученика и состояния Учителя. На уровне Сутры и Тантры значение Учителя также очень велико; в первой потому, что он владеет учениями Будды, а во второй потому, что он является источником всех проявлений и преображений.
..
Три типа видения, которые мы сейчас обсуждали, включают в себя все бесконечные возможности форм проявлений, но их внутренняя природа недвойственна. Эта природа есть Основа, наше коренное состояние, ясное, чистое и прозрачное, как способность зеркала отражать. И точно так же, как в зеркале появляются различные отражения в зависимости от вторичных причин, так и реальное состояние бытия проявляется в различных формах, и чистых и нечистых, но их реальная природа неизменна. Вот почему говорят, что она недвойственна.

"Недвойственность" - это термин, широко использующийся в Дзогчене вместо термина "объединение". Чтобы понять, почему это так, нужно осознавать, что слово "объединение" подразумевает, что существуют две разные вещи, которым надо объединиться, в то время как "недвойственный" означает, что здесь изначально нет никакого представления о соединении двух отдельных вещей. Таким образом дается объяснение Основы, но как же нам проникнуться истинным пониманием ее? Дело в том, что нельзя понять Основу через интеллект. Даже если мы думаем, что ухватили смысл слова "недвойственный", на самом деле мы только обманываем себя самих, потому что наш ум все еще связан двойственным состоянием.

Ум по своей природе ограничен. Он существует на относительном уровне и не обладает способностью думать о двух вещах сразу. Когда мы думаем, что все недвойственно, в действительности в этот момент наш ум заполняют понятия. Но вовсе не это имеется в виду под "знанием недвойственного состояния". Интеллектуальное понимание и знание на опыте - это две совершенно разные вещи.
...
Ваш Способ Видения в Дзогчене не должен быть чем-то вроде разглядывания внешних вещей через очки. Несмотря на то что через их линзы можно получить возможность ясно увидеть тысячи форм и цветов, направление вашего взгляда остается ошибочным. Поэтому для примера берется зеркало, ведь когда мы смотрим в зеркало, мы видим собственное лицо, и даже если нам не нравится, как оно выглядит, нам приходится принимать его. Это единственный путь обнаружить что-то более глубокое и начать по-настоящему понимать его.

Способ Видения может очень помочь нам в развитии правильного понимания Основы, но тем не менее наше знание склонно оставаться только интеллектуальным. Это весьма тонкое препятствие, которое трудно устранить, потому что мы часто даже не замечаем его. Вообще существует два вида препятствий, с которыми может столкнуться практикующий: препятствие страстей и препятствие знания. Препятствия страстей, отрицательной кармы и т. д. обнаружить относительно легко. Но препятствия знания неуловимы, и они могут серьезно мешать самому продвинутому практикующему. Например, даже если вы преодолели свою привязанность и свои страсти и достигли определенного уровня устойчивости в своей медитации, до тех пор, пока вы продолжаете оставаться в плену какой-либо идеи или представления о самом знании, вы автоматически перекрываете себе путь к реализации. Таким образом, то, как понимается Основа, очень важно в Дзогчене.

Некоторые люди, следуя за Учителем, слепо верят всему, что он говорит, не удостоверяясь в этом через методы практики. Но есть и другие, полагающие, что всегда необходимо обо всем спорить и все обсуждать. Истина же заключается в том, что вы никогда в действительности ничего не решите ни через рассуждение обо всем, ни через пассивное принятие всего, что говорит Учитель, как будто бы он генерал, а вы солдат. Мы должны всего лишь постараться "попробовать на вкус" то, о чем сообщает Учитель, чтобы мы могли действительно обнаружить состояние знания в самих себе. Когда мастер объясняет что-то, он делает это не для того, чтобы выставить свою собственную идею, а чтобы дать ученикам средство для понимания их собственной природы.

Учитель объясняет, учит, помогает и т. д., но он не может сотворить чудо просветления или преображения состояния кого-то другого. Некоторые люди убеждены, что существуют сверхъестественные Учителя, способные одарять просветлением других, но этого ни один мастер не может сделать. Во власти Учителя объяснить и сделать что-то понятным, передавая состояние знания различными способами. Когда ученик, применяя практики, входит в состояние знания, то, действительно, можно сказать, что мастер сотворил чудо. Ведь сам Будда сказал: "Я могу показать тебе Путь, но Реализация зависит от тебя самого".
...
Если мы находимся в состоянии созерцания, то, хотя бы у нас возникали тысячи мыслей, мы не поддаемся им и только наблюдаем все, что происходит. Вот что имеется в виду под присутствием. Найти себя в состоянии "как оно есть" означает сохранять беспрерывное присутствие. Поэтому Самайя в Дзогчене означает "не отвлекаться", и только это. Но из этого не следует, что если вы отвлеклись, то нарушили свою Самайю. Вам нужно обратить внимание на то, что произошло, и постараться больше не отвлекаться.

Есть два способа не отвлекаться. Высший из них - это когда ваша способность к созерцанию достаточно развита для того, чтобы вы могли успешно воссоединять все свои действия с состоянием присутствия. Это высший уровень практики, называется он Великое Созерцание. Но пока этот уровень еще не достигнут, существует способ не отвлекаться, более связанный с умом, при котором вам надо поддерживать минимум внимания. Это не истинное созерцание, потому что здесь остается еще определенная доза примысленного, активной работы рассудочного мышления. Но тем не менее такой этап очень полезен, помогая нам развивать состояние присутствия.

Если мы замечаем возникновение какой-то напряженности, то важно освободиться от нее, но не вступая в состояние войны с нашим отвлечением, которая может иметь последствия, совершенно противоположные желаемым. В нашей повседневной жизни нам надо не забывать всегда быть раскрепощенными, потому что это для нас ключ ко всему. Возьмем конкретный пример: предположим, что, когда мы сидим в одной комнате, нам в голову приходит мысль пойти и взять предмет, находящийся в другой комнате. Как только эта мысль возникает, мы узнаем ее и осознаем, но не пытаемся воспрепятствовать ей или рассеять ее. Не отвлекаясь, сохраняя раскрепощенное присутствие, мы встаем и идем в другую комнату, стараясь во всем, что мы делаем, сохранять присутствие. Это крайне важная практика, не требующая ни особой позы, ни контролирования дыхания, ни какой-либо визуализации. Нам требуется всего лишь оставаться в состоянии раскрепощенного присутствия.

Вначале может быть нелегко сохранять свое присутствие, но мало-помалу вам будет удаваться соединять его с движениями своего тела. То же самое и с речью: когда вы разговариваете, обсуждаете что-нибудь или поете, вы должны стараться сохранять присутствие как можно дольше. То же самое, когда речь идет об уме: вы должны стараться сохранять присутствие во время процесса рассуждения или воображения и т. д. Вы можете подумать: "Да как же это я могу соединять процесс рассуждения с присутствием, если именно ум и есть причина отвлечения?" Но в действительности ум ? всего лишь отражение в зеркале.

Если вы возвращаетесь в присущую зеркалу способность отражать, то отражения больше не будут для вас чем-то внешним, воспринимаемым двойственно. Когда вы оказываетесь в состоянии природы зеркала, то каждый аспект вашего тела, речи и ума является проявлением мудрости состояния присутствия. Мудрость запредельна уму, но когда мы говорим, что она "за пределами" его, то это не означает, что она совсем не имеет к нему никакого отношения. В действительности связь между вашей внутренней мудростью и рассудочным умом точно такая же, как между зеркалом и возникающими в нем отражениями.

Когда говорят о Пути продолжения пребывания в созерцании, то дают объяснения различных переживаний, с которыми связано созерцание. Все различные переживания, возникающие в практике, связаны с состоянием нашего реального бытия, о котором, в общем, можно сказать, что оно имеет два аспекта или признака: "спокойное состояние" и "движение". Когда возникает мысль и мы наблюдаем ее, чтобы обнаружить, откуда она возникла, где она пребывает и куда уходит, то мы не находим совершенно ничего определенного. Хотя наши мысли явно кажутся существующими, но, когда мы наблюдаем за ними, они тут же исчезают, не оставив и следа.

То же самое в отношении речи и тела. Если у вас, например, головная боль и вы наблюдаете, откуда она исходит и куда уходит, исчезая, то вы не можете прийти ни к какому реальному выводу. Это состояние пустотности в плане тела соответствует спокойному состоянию в плане ума. Но хотя наши мысли исчезают таким образом, они тем не менее возникают вновь беспрерывно. Вот что называется "движением", являющимся проявлением ясности. В Дзогчене необходимо научиться работать с этим "движением" и соединять все аспекты своей энергии.

[Oleg]

http://flib.flibusta.is/a/24743 , https://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=4246950

Сущностная Тантра Шести Освобождений
 Намкай Норбу Ринпоче

Из цикла Самоосвобождение Сансары и Нирваны посредством проявления Мирных и Гневных Божеств
Устный комментарии Чогьяла Намкая Норбу на “Сущностную Тантру Шести Освобождений”, терма Ригдзина Чжангчуба Дордже  

Некоторые из строф Тагдрол Тантры связаны с введением, которое я давал вчера. Во время инициации я просто зачитывал текст, но сегодня я их объясню. В тексте говорится:
“Всё, что вы видите, слышите или ощущаете - просто проявление вашего ума”.

Вы не должны путать объяснённое в этих строфах с тем, что объясняется в Учениях Сутр. В Сутрах говорится, что всё наше кармическое видение - иллюзия, созданная умом. Здесь, в тексте, не говорится о кармическом видении, создаваемом умом, скорее о том, что кармическое видение - это проявление ума.

Сущностная разница в том, что когда мы говорим, что что-то создано чем-то ещё, то речь идет как бы о двух раздельных вещах, с двойственной, причинной связью, в то время, как говоря о чём-то, проявляющем себя в частных формах, мы ясно обозначаем недвойственную связь, в которой проявление и проявляющееся - просто различные аспекты одного процесса.

Чтобы разъяснить подробнее различие между этими двумя путями понимания связи между умом и кармическим видением, мы можем рассмотреть, как отражения появляются в зеркале.

В зеркале могут возникать все типы отражений, хорошие или плохие, прекрасные или отвратительные. Но отражения не создаются зеркалом. Подобным образом, кармическое видение не создаётся умом. Если перед зеркалом нет никакого объекта, который служил бы вторичной причиной для появления отражения, отражения в нём не возникнут. Мы ясно можем видеть, что если бы зеркало само было создателем отражений, то не зависело бы от наличия объектов, которые оно отражает. Зеркало само могло бы создавать отражения по своему усмотрению.

Пример, который я только что дал, используется для объяснения того, что кармическое видение проявляется таким же образом, что и отражения в зеркале, но аналогия зеркала также используется, чтобы напомнить нам, что все дхармы, все бесконечные явления, которые могут когда-нибудь проявиться, в действительности не более реальны, чем отражения. Все проявления, все явления - недействительны, пусты.

Но как нам следует понимать эту “пустоту”? Мы можем обрести понимание её, вновь обратившись к метафоре зеркала.

В зеркале может быть отражено что угодно, потому что у зеркала есть, как его внутренне присущее качество, потенциальность отражать. Зеркало, по определению, обладает этой потенциальностью. Но чтобы зеркало что-то отражало, необходимы вторичные причины, объекты перед зеркалом, которые будут отражаться. Так, благодаря взаимозависимости этих двух факторов, потенциальности зеркала и объекта, как вторичной причины, проявляется отражение.

То же верно и для ума; проявления ума возникают таким же образом. Если мы внимательно изучим и понаблюдаем, что же в действительности отражено в зеркале, то мы не обнаружим ничего конкретного, потому что отражение, в конце концов, - это отражение, а не что-то материальное. Все знают, изучали они философию или нет, что отражение нереально. Называя явления и умопостроения пустыми, мы говорим именно о том, что, хотя явления и умопостроения проявляются, они нереальны, как отражения в зеркале. Из этого объяснения можно понять, что в действительности подразумевается под термином “пустота”, вообще столь часто используемым в буддизме.

То, что предстает как кармическое видение, проявляется умом. Проявления ума подобны проявлению цветов радуги в небе: у цветов радуги нет конкретного существования. Радуга проявляется, а затем исчезает в том же небе, из которого возникла. Точно также сотни тысяч мыслей появляются и растворяются в уме.

Когда мы смотрим на безоблачное небо, то можем заметить, как в нем внезапно появляются облака. Тогда, на некоторое время, небо заполняется облаками. Но через некоторое время облака начинают двигаться, постепенно исчезают, и небо снова становится чистым. Точно также и мысли появляются и исчезают в уме. Проблема в том, что наша обусловленность заставляет нас верить в реальность того, что возникает.

Когда мы видим отражение в зеркале, мы так или иначе понимаем, что оно нереально. Но когда мы смотрим на сам объект, который отражается в зеркале, то делаем заключение, что действительный объект - это что-то конкретное. И опять же, тот, кто изучает философию, может прийти к пониманию, по меньшей мере интеллектуальному, что природа самого материального объекта так же пуста и нереальна, как и отражение объекта в зеркале.

Но далее развив интеллектуальное философское понимание пустоты объектов на материальном уровне, мы всё ещё имеем столь сильную веру в реальность объективного измерения, что в тот момент, когда мы воспринимаем проявление нашей собственной энергии, мы тут же заключаем его в жесткие рамки нашего иллюзорного кармического видения. Вследствие этого наше видение становится все более плотным, материальным, и мы, например, чувствуем очень сильный голод, если не едим два или три дня. Мы можем понять, что голод нереален, но для нас недостаточно просто поверхностно знать, что он нереален. Потому что глубоко в душе мы полностью уверены, что он реален. Мы очень сильно верим тому, что наши желудки говорят нам! Когда наш желудок пуст, мы чувствуем голод. Пусть даже желудок абсолютно нереален, чувство голода всё же возникает.

И затем мы обнаруживаем, что должны поскорее съесть нереальную пищу, иначе наш нереальный голод заставит нас страдать. Мы сами создали эту ситуацию для себя, воздвигая нашу веру в реальность того, что нереально, так, как я только что объяснил, и на вершине этого, как результат нашего ошибочного восприятия реальности, день за днем мы развиваем великую привязанность. Эта привязанность делает нашу веру в реальность того, что нереально, все сильнее и сильнее. Так мы и создаем свое двойственное видение. Более всего усиливается наша вера в отдельность нашего “я”, или “это”, и мы углубляем и развиваем свои привязанности через наши ошибочные представления о “я” и “мое”. Но благодаря учениям, мы можем обнаружить, что идея “я” нереальна, а благодаря практике, знание иллюзорной природы “эго” может заменить наше предыдущее ошибочное видение реальности.

Здесь в тексте говорится, что, хотя всё наше кармическое видение - это что-то нереальное, всё таки оно связано с нашей энергией. Наше кармическое видение не появляется из ничего, точно так же, как отражение в зеркале не возникает без вторичных причин. Вторичные причины для возникновения нашего видения - это наша карма. Вы знаете, что такое карма. Когда наши намерения производят завершённые кармические семена, эта потенциальность в свою очередь созревает во что-то конкретное в соответствии со вторичными причинами. Эта кармическая потенциальность, или отпечаток, по-тибетски багчаг, связана с нашей энергией, и наша энергия, которую мы представляем на примере зеркала, подобна потенциальности зеркала отражать то, что перед ним.

Итак, благодаря совместному появлению кармических семян и потенциальности нашей энергии, наше полностью нереальное видение проявляется для нас. Помните, что семя нашей собственной кармы, потенциальность нашей собственной энергии, посредством которой кармическое семя проявляется, и кармическое видение, таким образом возникающее для нас, - это часть единого процесса проявления. Как я объяснил ранее, в Дзогчен кармическое видение считается скорее проявлением нашего ума, нежели его созданием, как тому учат в Сутрах.

Тибетский термин лхагтонг часто переводят как “прозрение”, но его настоящее значение - это подлинное понимание аспекта движения нашего состояния, понимание чередования покоя и движения, пустоты и проявления, которые на деле неразделимы. Движение связано с нашей энергией даже на уровне чистого видения, уровне реализации, так что знание движения - это не что-то, постигаемое только на уровне интеллектуального знания. Только лишь интеллектуального знания недостаточно.

Мы можем знать, что отражение в зеркале нереально, но покуда мы имеем только интеллектуальное понимание нереальной природы явлений, наше знание, на самом деле, не действует на уровне реальности, потому что это интеллектуальное знание всегда остаётся зависимым от объективного измерения. Проявление на уровне объектов продолжает оставаться чем-то конкретным для нас, пока мы имеем лишь интеллектуальное знание, и поскольку мы остаёмся на этом уровне, то можем никогда не достичь настоящего знания нереальности природы явлений.

Посредством слушания и применения учений мы можем войти в некий реальный опыт и посредством этого опыта прийти к пониманию того, что всё, что мы называем “движением”, в действительности есть часть нашей собственной энергии, и что сама эта энергия - это мудрость.
...
Таким образом, следуя пути, мы открываем то, что было скрыто в нас с самого начала, как изначальная основа. И через наше переживание состояния нашей собственной энергии мы открываем, что состояние движения и покоя недвойственно. Мы раскрываем, что само движение - также пустота, и в своем сущностном состоянии пустота - также движение. Это - не то, что можно понять просто рассудком, но нечто раскрываемое через ваши собственные переживания в практике. Мы раскрываем, что недвойственность пустоты и движения присутствует в нашем истинном состоянии, и что распознавание этой недвойственности пустоты и движения в каждый момент - это ригпа. Переживая это в себе, мы обретаем знание этого, и через понимание этого знания мы достигаем основы всего, кунжи, и вновь пробуждаем наше состояние ригпа.

В этом контексте говорится о трёх различных способах, которыми наша энергия может проявляться: дат, ролпа и цал. Говоря о проявлении энергии на уровне цал, мы имеем в виду что-то, проявляющееся на уровне субъекта и объекта: что-то, по-видимому, проявляется вне нас на объективном уровне в том, что кажется внешним миром. Это называется цал.

Но когда наша собственная энергия не проявляется как субъект и объект, но вместо этого проявляется как будто во внутреннем измерении, это называется ролпа. Возникновение чего-то подобно отражению в зеркале, - это аналогия того, как проявляется ролла. Я объясню, что я под этим подразумеваю. Если я держу объект перед зеркалом, объект сам по себе не входит в зеркало. Но посредством присущей зеркалу потенциальности, потенциальности зеркала к отражению, мгновенно возникает отражение объекта. Это означает, что из-за присутствия формы этого объекта перед зеркалом, отражение немедленно появляется в зеркале. Когда подобным образом проявляется индивидуальная энергия в виде внутреннего образа, мы называем это ролпа.

Через понимание того, каким образом наша энергия проявляется как ролпа, мы можем понять бесконечные проявления реализованных существ, которые представлены в иконографии учений. Например, скажем, Ваджрасаттва или Самантабхадра, эти божества на самом деле могут проявляться в нас. Почему они проявляются в нас? Какое-либо божество проявляется в нас, как результат вторичных причин, при использовании особого метода этого божества. Если, например, мы никогда не использовали метода Ваджрасаттвы, нет причины, по которой наша энергия должна проявляться в нас как Ваджрасаттва. Идамы проявляются в нас, как результат применения метода визуализации, тем же способом, каким объект, расположенный перед зеркалом, возникает в нём как отражение.

Так, когда мы используем такие методы, как шитро, которые включают визуализацию 108 мирных и гневных проявлений, мы связываемся с передачей, которую получили, и применяем этот особый метод, визуализируя божества. В конце концов, наша собственная внутренняя потенциальность проявляется в виде божеств, которых мы визуализировали. Проявление божеств внутри нас происходит .на уровне энергии, называемой ролпа. Вот почему проявление происходит подобным образом.

Также у нас есть третий уровень нашей энергии, называемый данг. Наша энергия на уровне данг - без формы и цвета, и тем не менее она имеет неограниченную потенциальность к проявлению в любых формах. Если мы не используем метод, эта потенциальность нашей энергии к проявлению всё равно присутствует, как внутренняя потенциальность нашего собственного состояния.

Мы очень хорошо можем понять это, глядя в зеркало. Мы знаем, что зеркало обладает бесконечной потенциальностью (уровень данг нашей энергии) отражать любые формы и какие угодно цвета, но мы также знаем, что зеркало само по себе не меняет формы и цвета, когда отражает что-либо. Именно отражение в зеркале (уровень ролпа нашей энергии) - это то, что изменяет цвет и форму в зависимости от объекта, расположенного перед зеркалом (уровень цал нашей энергии).

Зеркало само по себе имеет это качество, потенциальность отражать. Когда зеркало отражает, оно само не принимает формы и цвета отражения. Формы и цвета зависят от объекта, расположенного перед зеркалом. Формы и цвета объектов не заложены в зеркало, как в память компьютера. Не нужно программировать зеркало подобным образом. Если бы зеркало нуждалось в программировании, мы не могли бы сказать, что потенциальность зеркала безгранична.

У компьютера может быть множество возможностей к самым разнообразным проявлениям, но его возможности не бесконечны. Они зависят от программы, которую вы заложите в него. Если бы вы могли ввести неограниченные программы в компьютер, тогда его возможности стали бы безграничны, но это невозможно. А с зеркалом не нужно ничего делать, чтобы оно было зеркалом.

Итак, вот что подразумевается, когда мы говорим, что человек имеет бесконечную потенциальность. То, как именно проявляется потенциальность, зависит от применяемого метода, и само проявление - это наша собственная энергия на уровне ролпа. Ролпа проявляется непрерывно, проявления возникают мгновенно, и всевозможные формы, цвета, размеры и оттенки проявляются непрерывно.

=========
Продолжаем здесь
http://quantmag.ppole.ru/forum/index.php?topic=5881
Амрита. Хим. формула (состав) и процесс образования (в сахасраре?) - Часть 3